Расцеловать ее те голые черненькие почти от загара женские ноги и ее всю. Заняться снова с ней сексом и любовью вопреки всему на свете снова здесь в этой ее каюте. Но, не мог. Не мог, из-за вины, которая была и висела теперь на мне. И я был так, или иначе виноват, виноват, в том, что выжил.
- Прости меня, Джейн - я промолвил, помню тогда еще раз и повернулся в проеме вывернутой мною двери ее каюты.
***
- Уходи – услышал за своей спиной – Уходи не трави мне душу.
Джейн, не подымая с подушек своей растрепанной вьющимися локонами, как змеи черными волосами головы, произнесла снова - Уходи и не мучай меня. Ты не нужен мне. Уходи, молю тебя, проклятый.
Она повернула в мою сторону голову. И посмотрела на меня глазами, вновь полными слез - Я ненавижу тебя. Уходи. Я не хочу тебя видеть.
- Джейн - произнес тихо ей я - Миленькая моя, прости меня. Прости меня за все любимая - только и смог я еще раз произнести, когда она прервала меня.
- Молчи! - громко и резко, произнесла, еле выговаривая Джейн - Может, все и правда, что ты говоришь! А, может, и нет, но, я не виню тебя за смерть Дэниела! - вдруг, неожиданно моя Джейн произнесла - Но, я никогда тебя не прощу за мою к тебе ненормальную привязанность и безумную любовь, которую ты погубил вместе с Дэни. За твой обман. Оставив меня одну, здесь в неведении и страхе за вас обоих. Не прощу за этот обман, и за то, что случилось! Не прощу! Убирайся!
Я, было, чуть не бросился, снова к ней с желанием ее любить, и молить о пощаде и прощении. Но, она протянула пьяную, качающуюся в мою сторону в широком закатившемся до загорелого локотка в правом рукаве белой рубахи черную девичью от загара правую руку. Ладонью ко мне.
- Не подходи - произнесла она мне, заплетающимся от перепоя девичьим языком - Не хочу тебя больше видеть. Убирайся. Ты просто мой убийца. Убийца моей любви. Не будет тебе больше, ни постели, ни любви. Ни моих танцев живота. Ни моего вечернего черного платья.
И она уснула. Закрыв закатывающиеся под верхние веки свои сонные девичьи черные, как ночь красивые глаза. Джейн уронила свою пьяную черноволосую растрепанную с перепутанными вьющимися и не расчесанными волосами голову на подушки своей постели. А следом, свою правую с загорелыми до угольной черноты пальчиками вниз правую руку с края своей постели.
Она куда-то забросила тот 9мм пистолет. Наверное, положила в стол прикроватного столика со стоящим на нем с водой графином. а может вообще выкинула в окно приоткрытого каютного иллюминатора в тихую черную ночную океанскую воду.
- Джейн!- я произнес негромко ей. Но она спала, полностью отключившись и уйдя в свой пьяный беспробудный крепкий сон. Я смотрел на нее, и душа моя болела. Все горело от боли внутри. Гулко билось в груди от этой страшной боли сердце.
- Я безумно тебя люблю - произнес я ей, спящей и раскинувшейся на своей постели и в своей девичьей каюте - Я не оставлю тебя никогда. Я верну тебя себе - твердил себе я и ей – Во что бы то ни стало, я исправлю все, что натворили мы вместе с Дэниелом.
И, повернувшись, пошел, снова наверх на палубу «Арабеллы».
Я знал, что надо делать. Я знал, что только так, можно все исправить.
Я в полной темноте, не включая на палубе света, вслепую буквально, убрал наш резиновый скутер назад в носовой с оборудованием трюм. И начал закачку баллонов для акваланга.
У меня вся еще ночь была впереди. На часах было два часа ночи. И, я должен был дотащить, эти чертовы аварийные бортовые самописцы на нашу яхту.
Я знал, это было сложным делом. Очень сложным. Потому, как дело было ночью. И еще под водой. И на приличной глубине. Но, надо было его сделать. Пока, моя милая красавица Джейн спала. И никто еще не напал на нас. Надо было уносить отсюда ноги. Это то, что хотел как раз Дэниел. Его смерть. Его жертва должна быть не напрасной.
Я сейчас думал о том, чтобы те, люди Джексона не напали на нас.
Надо было быстро все сделать.
Я, вообще не понимаю, почему они с этим тянули. Что-то, там решали или получали от самого Джексона, какие-то инструкции. Не знаю. Но, они не нападали.
Я закачала, по новой, компрессором несколько баллонов, и спустил их с кормы «Арабеллы» в черноту ночной воды до дна второго плато. Благо наша яхта, стояла недвижимой на цепях и трех якорях, плотно вонзившихся в донный вязкий коралловый белый песок.
Я проверил еще раз ту сеть на нейлоновой веревке с левого борта нашей яхты. И малую лебедку, на предмет работы, погудев ей немного вверх и вниз.
- Работает - произнес я сам себе - Годиться.
И стал надевать новый черный гидрокостюм для акваланга. Костюм Дэниела, который он не одел в свое последнее погружение. Он был плотнее прежних, а значит, давление воды на 150метровой глубине лучше будет выдерживать.
Я, тогда еще подумал - «Пусть умру, но в его костюме. В знак прощения моего друга Дэниела. Пусть моя любимая Джейн знает, что потеря Дэниела для меня была не меньшей утратой, чем для нее. Если погибну, и она меня таким найдет. Если, вообще найдет» - мелькнула мысль в голове, но я отбросил ее и уже не думал больше ни о чем, только о предстоящем погружении и тех бортовых спрятанных под хвостом Боинга и борта ВА 556 самописцах.
Конец третьей серии
БОРТ 556
Серия 4.В плену черной глубины
- Нет! Не пущу! - вдруг, по-русски, раздалось за моей спиной - Не пущу, тебя, Володенька! - этот истошный крик напугал меня. Я чуть было не выронил маску из рук и ласты. От этого сумасшедшего громкого истошного крика. Я, напугавшись, резко повернулся. И в этот момент Джейн налетела на меня в полной ночной темноте. Ее невысокая силуэтом в свете горящей Луны и звездах девичья фигура, ударилась прямо в меня. И обхватила меня, повиснув на мне.
- Не пущу! - она, прокричала практически на идеальном русском. И уже как русская, обхватив меня руками за мой мускулистый в черном гидрокостюме моряка торс. Она хорошо уже говорила по-нашему. Еще несколько ломано, но достаточно хорошо. Нахватавшись от меня всяких еще разных в процессе близкого и тесного общения слов. И, применяла их правильно.
- Не пущу! - прокричала, снова она - Никуда, не пущу, тебя! Я знаю, что ты задумал, знаю, любимый! –она мне твердила и ей было наплевать ан то, что кругом сейчас враги и было даже здесь не безопасно.
Джейн выскочила на палубу практически полностью до наготы раздетая. Сбросив видимо у себя в каюте белую свою длинную рубашку и в одних просто плавках от полосатого купальника, вылетела на палубу «Арабеллы». Даже без лифчика. И с голой девичьей загорелой полненькой грудью.
Она прижалась ко мне и к моей спине своими черными твердыми возбужденными сосками. Джейн обхватила меня так сильно, что у меня перехватило в груди дыхание. Я ощутил это женское любимое нежное гибкое тело своей голой мужской спиной. Страсть и любовный наполненный болью потерь и горя жар, что обжог меня и проник внутрь.
Джейн придавила меня к леерным бортовым ограждениям левого борта яхты, не давая даже пошевелиться.
Ее голенький овальный с круглым пупком загорелый девичий живот, жаждущий ребенка, прижался ко мне. Плотно прижался Джейн в узких ее полосатых купальника плавках волосатый лобок, бедра ног. Уперевшись коленями в мои голые тоже ноги. А маленькие ее с пальчиками стопы прижались к моим.
- Джейн - я тихо ей произнес, сам возбужденно страстно в ответ дыша – Я должен Джейн - я произнес ей еще –Это ради нашего общего дела. И ради смерти Дэни, Джейн. Мы должны это завершить любой ценой.
- Дэни заразил тебя этим. Ты сейчас как он. Ты не слушаешь меня, как будущую жену, как он не слушал свою сестру – Джейн произнесла и затерлась своей черноволосой головой о мою спину как трется, ласкаясь, кошка.
Если бы не было гибели Дэниела и не надо было бы плыть за этими черными чертовыми самописцами ящиками Боинга, все бы закончилось бурным неистовым сейчас снова диким просто неудержимым сексом. И вероятно прямо здесь на палубе.
У меня в плавках торчал как стальной прут сейчас мой детородный член. Раздуваясь в ширину и в длину, вылезая из-под верхней плоти. Упираясь оголенной головкой от верхней плоти прямо в них и стараясь вылезти через тугой тельного цвета шелк.
- Джейн - я снова ей повторил - Мне необходимо это сделать, Джейн.
- Нет, нет – Джейн произнесла и сползла, вниз, обхватывая мои и спутывая своим загорелыми до угольной черноты голыми руками мои голые такие же загорелые мужские ноги. Ее руки соскользнули вниз по моему торчащему возбужденному и готовому к любви половому органу.
Я вздрогнул и дернулся всем судорожно трясущимся готовым в любую минут сорваться в порыве страсти и любви и, простонав, произнес ей - Джейн, любимая, Джейн. Остановись, отпусти меня. Прошу тебя. Не сейчас. Только не сейчас.
Закружилась от желаний любви голова. Но я противостоял в первый раз этим неудержимым страстям и желаниям.
- Я хочу тебя, любимый и прямо здесь на палубе яхты - произнесла мне Джейн Морган – Я готова на все, только останься здесь со мной, любимый мой, Володенька.
Я разжал ее обхватившие мои ноги руки и оттолкнул Джейн. Она шлепнулась на полненькую свою ягодицами широкую попку прямо на палубу. Джейн была ошарашена и удивлена таким моим ответом неожиданным поведением.
Нет, она не обиделась и не оскорбилась сейчас. Она просто поняла, что меня уже не остановить сейчас ничем. Даже любовью и сексом. А я, успокаивая себя, просто бегом, бросился к оставленному на палубе яхты своему гидрокостюму акваланга. Я стал его напяливать на себя поспешно и быстро.
- Не пущу, Володенька! Не пущу на еще одну смерть. Хватит мне и одной смерти Дэни! – Джейн плача и сидя на своей широкой на палубе загорелой женской попке запричитала - по-русски опять - Любимый мой. Ты один остался у меня. Один. И я не хочу тебя потерять. Я знаю, ты решил искупить свою вину передо мной.
