случилось? — проснулся Шисуи. — Тебе приснился сон?
— Широганэ, он был со мной как наяву! Я ещё чувствую привкус его поцелуев на своих губах, чувствую его запах, его прикосновения... это невероятно... О, Широганэ! — Рюуко сжал в кулаке простынь. Он понял, что полностью обнажен. — Широганэ...
— Рюуко... — простонала Тень.
Тело горело, все ещё чувствуя прикосновения возлюбленного. Стук в дверь повторился, Широганэ начал раздражаться: ни днём, ни ночью нет покоя и прекрасное видение, Рюуко, исчезло! В комнату вошёл Киниро.
— Как ты чувствуешь себя, любимый? На празднике я каждую минуту думал о тебе. О, Широганэ, — посмотрел он на Тень, — не знал, что ты любишь спать обнаженным...
Широганэ только сейчас заметил, что на нем нет никакой одежды и прикрылся одеялом до самых ушей.
— Во сне мне стало очень жарко, наверное, температура...
— Нужно срочно послать за лекарем!
— Нет-нет, думаю, что просплюсь и все пройдёт.
— Тогда немедленно ужинай и пей лекарство. Слуга принесёт тебе все необходимое, чтобы ты не вставал с постели.
Киниро жадно посмотрел на Тень и еле удержался, чтобы не сорвать с неё одеяло и не насладиться этой бархатистой прозрачной кожей, этим совершенством, которым хочется овладевать снова и снова. Он до такой степени возбудился, что решил немедленно покинуть Широганэ, чтобы не сотворить того, о чем впоследствии пожалеет.
— Не буду мешать тебе отдыхать и не забудь выпить лекарство.
Киниро отправился в ванную, но даже холодный душ не приводил его в чувство, син-рэй принялся неистово ласкать себя, представляя, как входит в белоснежную плоть Тени, разрывая её.
— Широганэ... — простонал он.
Который день Кэнго сидел у постели Ко.
— Кэнго, ты снова пропустил школу, — сказал рэй.
— Думаешь, я смогу вот так вот взять и уйти, оставив тебя одного, раненого?
— Мне очень приятна твоя забота, дорогой, — ответил Ко, — но я не хочу, чтобы ты из-за этого отстал по программе, не за горами выпускной.
После эпитета "дорогой" Кэнго просиял.
— Как-нибудь догоню. Я влюбился в тебя Ко, сильно. В первый раз в жизни влюбился. Ты же сам добивался меня?
— Мне очень-очень приятно это слышать, — прошептал рэй, — я почти счастлив.
Кэнго прижался щекой к руке рэя.
— Тебе сильно больно, Ко? Рана болит?
— Уже не сильно, я выпил обезболивающее. Полежи со мной, Кэнго.
Парень будто ждал приглашения, снимая с себя футболку.
— Кэнго, я сказал просто полежим, вряд ли я в таком состоянии буду способен на большее.
— Я подумал, тебе приятно будет ощущать тепло моего тела без одежды...
— Видимо, ты прав, — ответил рэй. — Мы проиграли войну, так повезло хотя бы в любви и в том, что я остался жив, наших полегло очень много...
Кэнго прижался к рэю.
— Если бы тебя убили, не представляю, как бы я жил дальше, это была бы травма на всю жизнь.
— Не надо думать о таком, любимый.
Кэнго закрыл глаза:
— Скажи ещё раз, Ко, пожалуйста...
— Любимый... Ты — мой любимый.
Парень издал вздох. Рэй провёл рукой по его обнаженному телу.
— Ты так сильно возбуждён...
Кэнго вздрогнул:
— Прикоснись там ещё раз...
Рука рэя скользнула ниже.
— Ну хорошо, должен же от меня быть хоть какой-то толк.
120
— Подкури мне сигару, — сказал Шики, рассевшись в кресле. Теперь он не мог делать сам привычные вещи — в бою пострадала правая рука. Митсеру подкурил сигару и засунул её сину в рот. Шики вздохнул, его охватила невероятная тоска и пустота. Война проиграна, Хомураби не станет повелителем обоих миров, син-рэи неубиваемые, смысл жизни для сина был утерян. Грусть и одиночество пленили душу.
— Митсеру, ты меня любишь? — неожиданно спросил син, держа сигару в левой руке и выпуская дым колечками. Парень ошарашенно обернулся.
— Да, Шики, да! А почему ты спрашиваешь?
Глядя на него, син усмехнулся:
— Так, просто. Стало интересно. Подойди ко мне, наклонись.
Митсеру послушно наклонился. Шики прикоснулся к его губам и выдул сигарный дым ему в рот. Парень начал кашлять.
— Дурак, — сказал син, — в себя тяни! Это называется цыганский поцелуй, — он снова вздохнул. — Как поправлюсь, займусь поисками нового тела, максимально приближенного к моему.
— Шисуи! — крикнул ему вслед Хомураби. — Я возвращаюсь в свой мир. Раз проблемы Рюуко тебя волнуют больше, чем я и свой супружеский долг ты выполнять не собираешься, я подыщу себе кого-нибудь другого.
Король рэев обернулся на него с таким укором в янтарных глазах, что повелитель Теней прикусил язык.
— Ну и иди! — сказал Шисуи, отправившись в бар, Шисуи последовал за ним. Он застал короля рэев безудержно рыдающим.
— Я отдал тебе всего себя, а ты, ты...
— Шису, — проговорил Хомураби, — я это несерьезно сказал, я сказал это специально, чтобы ты обратил на меня внимание.
Но Шисуи и не думал успокаиваться.
— Хомураби, я не потерплю измены, не прощу, хочешь уходить, уходи навсегда...
— Да ничего я не хочу! — Хомураби обнял короля рэев, прижав его к своей широкой груди, которая сразу же стала мокрой от слез. Прекрати плакать, я тебя люблю, — Хомураби слизал слезы с лица короля рэев. Но мне нужно идти, — добавил он, — я и так задержался. Нужно узнать, что с моими детьми, какие мы понесли потери, лечить больных синов, они верят в меня.
Шисуи строго посмотрел на Хомураби.
— Если я узнаю, что ты мне изменил... — договорить он не успел, так как владыка Тени закрыл ему рот поцелуем.
Широганэ после душа собрался ложиться в постель, все его мысли были заняты воспоминанием о волшебной встрече с Рюуко. Он отшатнулся в сторону, чуть не вскрикнув, когда увидел, что в его постели расположился Киниро. Широганэ продолжал сторять на месте, потом сделал два шага назад.
— Почему ты так боишься меня, Широганэ? — посмотрел на него Киниро. Его светло-карие глаза блестели. — Не бойся, я не притронусь к тебе, просто посплю рядом. Уж слишком мне печально и одиноко спать одному, без тебя. Можно?
— Я имею право здесь что-то решать? — Тень легла на край кровати, чтобы быть как можно дальше от Киниро и отвернулась от него.
— Спокойной ночи, Широганэ, — сказал син-рэй, печально вздохнув.
Ощущение того, что Широганэ рядом, просто сводило с ума, но Киниро дал себе слово сегодня не трогать его, пусть привыкнет. Но как же хотелось дотронуться до этих мягких серебряных волос! Провести рукой по белоснежной коже, по бедру и дальше, проникнуть в самые потайные места, насладиться объятиями, поцелуями, постигнуть самые сокровенные глубины... Будто читая его мысли, Тень накрылась чуть ли не с головой. Сон не шёл, Широганэ лежал, как на иголках, ожидая, что в любой момент попадёт в крепкие объятия син-рэя, из которых ему не вырваться. Но время шло, ничего не происходило и Широганэ начал засыпать, а Киниро так и не уснул. Ночью Широганэ метался, разговаривал во сне с Рюуко и прильнул к груди син-рэя, обнимая его. Сердце Киниро забилось, дыхание перехватило.
— О, Широганэ, любовь моя... — прошептал Киниро, обнимая Тень в ответ, будто разряд тока пробежал по всему телу. Син-рэй почувствовал очень приятное тепло в груди. Сейчас он не думал о похоти, радуясь счастью, что может засыпать, сжимая своего возлюбленного в объятиях. Широганэ во сне издал то ли вздох, то ли стон. Киниро провёл рукой по шелковистым волосам, развернувшись к нему лицом, погладил спящую Тень по щеке, дотронулся кончиками пальцев до ее губ.
— Любимый... — прошептал Киниро.
— Ты как? — спросил Хомураби.
— Живой, как видишь, — ответил Шики, — рука...
— А Саваки?
— Саваки тяжело ранен, но, говорят, пришёл в себя. Наная цел и невредим, как заговоренный.
У Хомураби гора с плеч свалилась: дети живы!
— Скажи Наоки, чтобы взялся за немедленное лечение Саваки, пусть поставит этого сина на ноги.
— Он уже лечит Саваки. Благодаря ему и своему юному любовнику, Саваки выжил.
— Великолепно. Всех синов, нуждающихся в медицинской помощи, лечить за мой счёт!
— Очень много убито, Хомураби, очень...
Владыка Теней печально вздохнул, он внимательно посмотрел на сина: видел ли Шики, как он унижался, стоя на коленях перед Киниро? Не должен, ведь он был ранен в это время. А вдруг? Позвонил телефон.
— Да, Шису?
— Хомураби, чем ты занят? Что делаешь? С кем ты?
— Общаюсь с Шики по поводу детей и убитых синов. Картина печальна...
— Кто там ещё с вами?
— Никого, а кто должен быть? Был ещё один молодой парень с красными волосами, но он ушёл.
— Какой парень?!
— Не знаю, приятель Шики, вероятно, его любовник.
— Хомураби, как закончишь с делами, набери меня, пожалуйста, я переживаю.
— Хорошо, любовь моя.
— Вот так, сдал мою личную жизнь с потрохами, — усмехнулся Шики.
— А что было делать? Он начал ревновать меня к каждому столбу.
— Я купила тебе подарок, — сказала Лулу.
Девушка удивилась и посмотрела на неё.
— Что это?
— Платье.
— Но я не ношу чёрное.
— Надень, тебе подойдёт.
Ая примерила платье: лиф увеличивал грудь, что лишний раз напомнило о прозвище "плоскогрудая".
— Ты его специально взяла, чтобы напомнить, что у меня маленькая грудь! — разозлилась девушка.
Слово за слово, и они уже готовы были вцепиться друг другу в волосы.
— И какого черта я только связалась с тобой! — воскликнула Ая.
— Это я с тобой связалась. Плохая была идея, ведь ты настоящая дикарка!
— На себя посмотри! — Ая толкнула Лулу и та стукнула её в плечо. Этого хватило, чтобы завязалась драка.
— Плоскогрудая ты и есть!
— Ну так и отвали от меня, если я такая!
Они катались по полу, платье Аи, и так чрезмерно короткое, задралось ещё выше. Син провела рукой по гладкой лодыжке и проскользнула пальцами между бедер. Ая вздохнула.
— Ну что, присмирела? — усмехнулась Лулу. — Я знаю, как тебя успокоить, дорогая.
Пощечины переросли в страстные поцелуи.
— Я тебя и люблю и ненавижу одновременно! — воскликнула Ая.
Син снова усмехнулась.
— Я знаю, как заставить тебя только любить.
Её пальцы пробрались глубже, а язык скользнул вниз живота. Ая вскрикнула.
После любовных утех они обсуждали насущные проблемы за чашкой кофе. Вспоминая о том, что сейчас происходило, Ая то и дело краснела.
— Война окончилась и этот син-рэй похитил нашего Широганэ, очевидно, он сильно любит его.
Лулу о чем-то задумалась.
— А кто же его не любит?
— Ну я же не влюбилась в него, — ответила Ая.
— Может, тебе просто мужчины не нравятся?
— Я не знаю, — честно призналась девушка, — ты... ты мне нравишься! — выпалила она, густо покраснев.
121
Рюуко приободрился, встретившись с Широганэ в параллельном мире, теперь он думал лишь о том, как встретиться с ним в мире реальном. Они с Шисуи перебрались в его резиденцию, где призванный король Света занялся лечением раненых рэев. Шисуи охватило беспокойство, он то и дело поглдывал на часы: Хомураби до сих пор не перезвонил. Фраза насчёт того, что повелитель Тьмы будет себе кого-то искать, засела в голове острой занозой. Шисуи не выдержал и набрал Хомураби сам.
— Хомураби, почему ты не звонишь, неужели так занят?
— Да, Шису, тут целая куча проблем, мы понесли большие потери, нужно
