ледяную Тень, он больше не чувствовал ни рук, ни ног, идти не было сил, совсем стемнело. Он рухнул в снег и закрыл глаза, стало тепло и хорошо. Широганэ видел сидящего под цветущими сакурами Рюуко, счастливого, радостного.
— Широганэ, пойдём со мной, я люблю тебя.
— Да, Рюуко, — пробормотал он, засыпая.
Киниро вошёл в комнату Широганэ и понял, что в ней никого нет.
— Широганэ, где ты, любовь моя?
Он обыскал всю комнату, вышел на балкон — Тени нигде не было. Син-рэй позвал слуг, чтобы обыскали весь дом, но Широганэ в доме не было.
— Значит на улице!
Киниро увидел возле входной двери платок, который всегда лежал в кармане его пальто. Син-рэй вышел на улицу.
— Берите все фонари и спускайте собак, мы идём на поиски, немедленно!
Рюуко плохо спал, его мучили кошмары. Будто он один, в густом страшном лесу, занесенном снегом, ищет Широганэ, но нигде не может найти.
— Широганэ, где ты, пожалуйста, отзовись! — но в ответ ему лишь гудел ветер, да скрипели старые ели. Холодно, темно и пусто. Он понял, что заблудился. Выхода из этого леса не было видно, плотной стеной, будто солдаты, сомкнули свои ветви деревья, не выпуская его. Рюуко понял, что если не найдёт выход, то замерзнет в этом лесу. Широганэ, по-прежнему, нигде не было, только зловещий ветер продолжал напевать свою песню. Рюуко проснулся с ощущением щемящей тревоги в груди. Шисуи отсутствовал, ему стало страшно и невыносимо одиноко.
Киниро нервничал, не находя себе места. Мороз усилился, снег продолжал идти, а они по-прежнему не могли отыскать Тень.
— Спустить собак! — закричал син-рэй. — Дайте понюхать им этот платок!
И одна из собак взяла след.
— За ней, светите фонарями, проверяйте каждый куст, каждую щель!
Широганэ уснул, убаюканный метелью, его почти всего замело снегом, но холода он больше не чувствовал. Ему было хорошо, во сне Широганэ был с любимым Рюуко, они держались за руки, гуляя под сакурами. Даже, если это самый последний сон под названием Смерть, это лучше, чем вечность в резиденции Киниро. Широганэ счастливо улыбнулся во сне и прошептал:
— Рюуко...
— Рюуко! — будто позвал голос из ниоткуда. Король рэев в холодном поту вскочил на постели. Ощущение тревоги усилилось, пытка казалась ужасной, он сходил с ума от недоброго предчувствия.
— Шевелитесь, быстрее! — кричал Киниро. Собака остановилась возле дерева и син-рэй помчался к ней. Он посветил фонарем и увидел замерзшую глыбу. Но нет, это была не глыба, это была наполовину заметенная снегом Тень.
— О, мой Широганэ! — воскликнул Киниро. — Чего вы встали, помогите!
Син-рэй снял свой меховой плащ и завернул в него замерзшую Тень.
— Мой любимый, я согрею тебя своим теплом, только живи, — он прижал Широганэ к своей груди, пытаясь защитить от ветра и снегопада, направляясь к резиденции настолько быстро, насколько это было возможно.
— Я надеюсь, что он ещё жив, сразу же позовите лекаря!
Киниро уложил Широганэ в постель и накрыл меховым плащом, пытаясь отогреть своим дыханием ледяные руки Тени. Лекарь был уже на месте.
— Снимите с него немедленно холодную и мокрую одежду! Сильное переохолождение. Теплая ванна и горячее питье.
Киниро взял Широганэ на руки и отнес в ванну.
— Любимый, тёплая вода согреет тебя, — прошептал син-рэй, взяв мочалку. — Какие холодные руки, ты совсем как лёд.
Тёплая вода и растирания Киниро начали приводить Тень в чувство.
— Рюуко, — прошептал он, — какие красивые сакуры...
Син-рэй поморщился, услышав ненавистное имя.
— Широганэ, очнись! — он понял, что Тень бредит. Укутав в одеяло, Киниро отнес его в комнату, уложил в постель и прилег рядом.
— Любимый, прости меня, всю ночь я буду согревать тебя своим теплом, я ни на минуту не покину тебя, обещаю.
Широганэ продолжал что-то говорить про сакуры, ему снилось, что он разговаривает с Рюуко.
Син-рэй крепко обнял Тень.
— Когда-нибудь придёт день и ты начнешь шептать во сне МОЕ имя.
125
Кэнго проснулся и увидел, что лежит в обнимку с белым псом. Он пришёл в ужас и с криком бросился прочь, едва не упав с кровати. Парень наспех принялся одеваться. Пёс приоткрыл глаза и с грустью посмотрел на него. Одевшись, Кэнго, не оборачиваясь, выбежал из дома, даже не закрыв за собой дверь.
Весь день Кэнго думал об этом, мысли его витали далеко от школьных занятий. Он видел пропущенные от Ко звонки. Вначале их было десять, потом стало двадцать. Парень нахмурился. Рэй продолжал звонить весь вечер. Кэнго не выдержал и взял трубку, не зная, что сказать, он молчал. Ко тоже молчал.
— Кэнго, не молчи, — наконец, с трудом проговорил он, — ты так убежал утром...
— Убежал?! — а ты ожидал чего-то другого? Я не извращенец, чтобы просыпаться в постели с собакой, извини.
— Но ты же знал про меня...
— Знал... Одно дело знать, а другое своими глазами увидеть и прочувствовать. Ко... ты... оборотень. Это ненормально, я так не могу.
— Кэнго, ты знаешь, я не человек... Рюуко создал меня таким, чтобы на случай опасности, я мог спастись. И моя вторая сущность действительно спасала меня не один раз, но, очевидно, только не в этот.
— Прекрасно, Ко, но такое не для меня, я так не могу, это ужасно, прости...
— А говорил, что любишь... Боялся, что я тебя брошу и сам бросаешь...
Кэнго ничего не ответил. Он выключил телефон, обхватив голову руками.
— Нет, — наконец сказал он уже сам себе, — это не для меня.
Хомураби облизал плечо короля рэев, погладил его нежную гладкую кожу.
— Шису, разве я был груб с тобой, тебе не понравилось?
— Нет, Хомураби... ты не был груб. Просто ты говоришь, что я должен исполнять какие-то обязанности, когда тебе вдруг этого захотелось, я отвечу, что так не делается. Я не вещь для удовлетворения твоих потребностей, это должно быть спонтанно, просто потому, что возлюбленным хорошо вместе, я не могу спать с тобой под указку. Кроме того, сейчас слишком много проблем и голова была забита другим.
— Я знаю, Шису, — лизнул его в ухо Хомураби, — просто я подумал, что ты меня разлюбил и тебе стало все равно. Но раз ты здесь и так ревнуешь меня, значит чувства не прошли.
Шисуи развернулся к нему и посмотрел своими янтарными глазами так, что сердце повелителя Теней замерло в груди. Взгляд Шисуи, как лучик света проникал в самые потаенные мрачные глубины его души.
— Хомураби, какие глупости, с чего ты решил, что я разлюбил тебя? — король рэев взял его лицо в свои руки и так нежно поцеловал, что повелитель Тьмы, свирепый и беспощадный, просто расплавился, как огарок свечи, а его зеленые звериные глаза увлажнились. Шисуи был его первой и единственной любовью. Ни к кому и никогда повелитель Теней не испытывал ничего подобного и был удивлён, что способен на подобные чувства. Шисуи играл струнами его души, как гениальный маэстро.
Рюуко не находил себе места. Картина, где Широганэ кидается на шею Киниро, их поцелуи, вставала перед глазами снова и снова, пронзала сердце, как безжалостный палач, это было невыносимо. Король рэев вынашивал план убийства Киниро, видя в этом единственный выход из сложившейся ситуации. Шисуи он об этом решил не рассказывать, чтобы он не помешал его планам. Рюуко упражнялся в стрельбе из арбалета. Он был одним из лучших, самых метких стрелков. Его стрела не должна пролететь мимо цели.
— Ты забрал у меня возлюбленного, а я заберу у тебя жизнь.
Широганэ продолжал бредить.
— Какая слабая, болезненная Тень, — проговорил Киниро, поглаживая его по щеке. Мечты син-рэя о том, что Широганэ когда-нибудь будет шептать его имя, сбылась раньше, чем он предполагал.
— Киниро... — прошептал Широганэ.
Син-рэй внимательно посмотрел на него: не ослышался ли он?
— Киниро... — повторила Тень.
— Да, мой любимый, я здесь, все хорошо.
— Киниро, не разлучай меня с Рюуко, пожалуйста...
Киниро грустно улыбнулся:
— Бедный Широганэ, ты столько страдал... и теперь вынужден страдать из-за меня, потому что я страдаю из-за тебя. Ничего, рано или поздно ты забудешь этого Рюуко, потому что нет в обоих мирах существа, которое бы любило тебя больше, чем я...
Киниро не отходил от Широганэ ни на минуту, бросив все свои дела, пока Тень, наконец, не пришла в себя.
— Что случилось? Что со мной случилось? Рюуко... — но встретился взглядом с карими глазами син-рэя.
— Зачем ты ушёл один? — сказал Киниро. — Ты едва не замёрз в лесу. Но в этом, видимо, и моя вина, я сам должен был пригласить тебя на прогулку, тогда бы этого не случилось.
— Почему ты не оставил меня там?! Лучше бы я замёрз, мне было так хорошо, я снова вернулся в то время, когда сидел под цветущими сакурами со своим Рюуко... и снова вернуться в эту отвратительную реальность просто ужасно!
— Мне надоели разговоры про этого Рюуко, я больше не хочу слышать о нем. Смирись со своей участью, Широганэ!
Харука был одержим мыслью, что за ним кто-то следит. Он не хотел говорить об этом Исаму, тот бы счел его параноиком. Этим кем-то был Наная. Харука понимал, что Наная мёртв и это невозможно, но повсюду видел эти синие волосы и закрытый чёрной повязкой глаз. Ему казалось, что под окнами ходит Наная, он видел силуэт сина.
— Что случилось, Харука? У тебя взволнованный и перепуганный вид, — спросил Исаму.
— Ничего, — через силу улыбнулся мальчик.
Мысль о Нанае начинала точить его изнутри. Он решил раз и навсегда положить конец своим сомнениям, просто выйти и убедиться, что никакого Нанаи там нет и в помине, потому, что быть не может. Харука посмотрел на спящего Исаму и, накинув пальто, тихонько выскользнул на улицу. Все замело снегом, на который падал свет одиноких фонарей. Было пусто. Кто-то подошёл сзади и зажал ему рот ладонью.
— Тише, не кричи, — посмотрел на него уцелевший глаз Нанаи и Харука содрогнулся о ужаса.
— Ты удивлён, не так ли? Думал, убил меня, верно? — он отпустил мальчика, который пытался прийти в себя.
— Наная, я не хотел, это случайно вышло, это был несчастный случай...
— Хотел или не хотел, ты едва меня не убил и причинил страдания, маленький засранец. Помни, что теперь ты мне должен и в любой момент я приду, чтобы забрать этот долг.
— Харука? — скрипнула дверь и вышел Исаму. Наная скрылся за углом. — Харука, что ты здесь стоишь, на снегу? Я проснулся и тебя не было рядом.
— Вышел подышать свежим воздухом, — попытался улыбнуться мальчик.
— Ты совсем замёрз, — Исаму обнял Харуку, заботливо укутывая его в своё тёплое пальто. — Пойдём в дом.
Харука прижался к нему, дрожа всем телом.
— Исаму...
— Да?
— У меня, кроме тебя, никого нет на всем белом свете... Парень крепче прижал его к себе:
— Я знаю, Харука, ведь у меня, кроме тебя, тоже никого нет...
126
— Митсеру? — позвал син.
— Да, Шики? — встрепенулся парень, радостный, что на него обратили внимание.
— Посмотри на меня внимательно.
Митсеру уже ожидал какой-нибудь подвох.
— Ну? Заметил что-нибудь необычное?
— Нет, — покачал головой парень.
— Ну-ка, посмотри повнимательней!
— Не понимаю, Шики.
— Ты действительно ничего не замечаешь?
— Нет, а что?
— Во мне ничего не изменилось?
— Нет, а что должно измениться?
— Я в новом теле, идиот!
Митсеру издал возглас изумления.
— По твоей реакции вижу, что я не прогадал, — усмехнулся син. —
