человечека.
Может быть, он мне сказал истину?
И что забавно в этой простой мысли – надежда.
Но в обществе всегда существует какая-то самая главная мысли. И все усердно должны её повторять и убеждать себя и остальных, что она самая-самая важная.
И хранители этой истины, упрячут любого, кто посмеет усомниться в их правоте. Это-го вольнодумца мигом упрячут. Придумают тысячу оснований, но упрячут. Закон он ведь, что дышло, куда повернешь, туда и вышло …. точнее - то и вышло... То, что надо! Ха-ха. Произвести эту мысль однопалатникам - они мигом оценят - предсмертный бред…
Странно, но страха нет.
Мне уже не жалко себя как это было вначале, когда я только что услышал!
Да!
Ни капельки!
Мне надоела это вечно повторяющаяся пластинка, где один и тот же припев: чтобы жить надо есть, а что бы есть - надо «крутится» - это значит плясать под чужую дудку, одевать маску и делать вид, что это вовсе и не маска, а твоё лицо.
Иногда случается, что в кружении забываешь, где ты, а где маска. Потом, обожрав-шись, начинаешь защищать эту маску, считая, что именно она и есть ты. И тебе уже чу-дится, что только так устроен мир, а кто не согласен - анафемой его по башке!
Сейчас привиделось, что у меня всё нормально.
Доктор ошибся, вот он приходит ко мне, извиняется, и говорит, что завтра меня выпи-шут.
А радости нет.
Всё начнётся заново.
Это уже как пытка…
Хочется плакать.
Устал.
В груди закипает жалость к себе...
Маленький человечек сжалился над Ветхим, и пожалеть несчастное тело, распростер-тое в постели...
Он жалеет, а я плачу.
Полезли проклятые воспоминания - мурашки.
Опять о ней!
Часть третья
1
Когда я с ней познакомился, то казалось, что нет счастливее человека. Я бродил по го-роду как полоумный, всё было светлым, радостным и ни чего не предвещало плохого, а потом стали открываться невидимые стороны луны.
Со временем поэзии в ней поубавилось.
Осталась одна проза - грубая и эгоистичная.
Ну, в ту ночь я, может единственный раз в жизни, был счастлив.
До краев, по - настоящему!
Господи! Как было хорошо.
На следующий день слушал пластинку, что-то банальное, но вдруг мелькнуло её имя, а может, показалось, и тут же тёплая волна прошла по телу. Наступило какое-то необыч-ное умиротворение, которое ни с чем нельзя сравнить… и вот в последний час – появи-лось чувство, что я счастлив, счастлив как много лет назад, тогда когда слушал пластинку.
Ну вот, наступает время Ветхого!
Что-то разрывает меня внутри. Как утопающий, хватаюсь за соломинку, хочется, что-бы она выдержала, но ничего не получается - срываюсь, лечу в бездонную тоску, где нет ни начала, ни конца. Может соломинка спасет, дарует защиту от безразличного чудища – действительности Ветхого человечека? Ведь в этом царстве-государстве уничтожается все светлое, чистое, что может родиться в душе человека, это оно убила Дон Кихота...
Сейчас я понимаю, кто был величайший человек на земле, - это тот, кто поверил Ма-ленькому человечек и, поверив раз и навсегда, пошёл по жизни без страха и упрёка. Он дал коням волю и дошёл до последней точки и Ветхий стал Маленьким.
Это счастье.
Ветхий, вот кто цепляется за жизнь на этом свете.
Он боится другого Света, потому что он никогда туда не войдет, ведь это территория Маленького человечек!
Ветхий – это телесность, а маленький - это лёгкость, свобода, воля, невесомость. Это реализация добра. Это то, что хотел построить Махатма Ганди, то, о чём грезил Тол-стой…
Чего-чего, а вот добрых людей, в этой жизни ненавидят!
Люди…
Всё от них!
И всё потому, что они Ветхие!
Да они и не могут по - другому.
Ведь они телесные….
Была у меня соседка. Дрянь Баба! Ни слова не могла сказать, чтобы не соврать, по-моему, вся её жизнь заключалась в том, что бы рассказать что-то такое, от чего все бы за-мерли от восторга и смотрели на неё с обожанием. Ради этого она могла сделать что угодно. А вот сделав самое плохое дело, – тут же забыть, будто и не делала. И что удиви-тельно, она могла хорошо делать только одно – желать и приносить людям несчастье и когда у тех случалось что-то неприятное - радовалась. И вот это чудовище ни разу не бо-лело! А пила - прямо ужас! Одна могла из горлышка бутылку водки выпить.
Почему жизнь благосклонна к таким?
Раньше я этого не мог понять, сейчас понимаю: в этом Ветхом царстве всё делается для того, чтобы ублажить телесность, а она, соседка, только этим и занималась. Всё, что-бы ублажить себя. Она стерва, но сейчас их время…
Хотя с другой стороны: первые предвестники горя – это разврат и стервы…
Может они предвещают конец этого царства?
Я тоже оттуда…
Вот я ни во что не верил…
Но, повстречался мне Старичок, и я поверил его словам. До этого я куда-то бесцельно бежал. Всё в моей жизни было понарошку, но я ожидал, что это, в конце концов, кон-чится, и начнется настоящее, из-за чего стоит жить. В самого себя - не верил.
Вера и неверие…
Вдвоём так и жили.
И вот тот, Маленький человечек, иногда стал давать мне мудрые советы, но моя беда в том, что я к ним не прислушивался, я всё бежал….
Ничего не делал и советы не выполнял.
Старичок мне ничего особенного не сказал, но что-то он забросил туда. И вот сейчас я понял, что нет ничего страшного за этой непрозрачной стеной, куда мне придётся вскорости уйти.
Странно, опять подтверждаю, что во мне живёт несколько людей, по крайней мере - два.
А может это безумие?
Я где-то слышал, что люди раздваиваются.
И всякое такое...
Но не исключена ведь возможность, что это действительно так...
Как проверить?
Что может наука?
Да защищать интересы того, кому она служит, а её открытие - это рассмотрение того, что рядом, потому что она не придумывает такого, чего бы никогда не было в природе, она только подсматривает у природы, а потом своим корявым языком оформляет...
Может я не прав...
Кто знает...
2
Всё прошло, всё промчалось...
Осталось немного времени.
Мне трудно понять что происходит.
Вот если посмотреть на меня со стороны: лежит человек. Может, думает, а может - бо-лит у него что-то и надо его погладить, поговорить с ним.
И может быть ему станет легче...
Конечно, для настоящего сочувствия надо влезть в шкуру того, кому сочувствуешь... Значит в моём случае - умирать вместе со мной?
Нет у меня выбора.
На моей машине уже нет тормозов.
А бездна может появиться каждое мгновение. Хорошо было бы, если бы это произошло так: закрыл глаза - и всё...
Что же меня удерживает?
Инстинкт, что ли, это тайное оружие Ветхого?
В школе, помню, чтo-то говорили, что он сильнее всего...
Самосохранение...
А для чего?
А ради чего?
Великий человек сказал, что вся наша жизнь - театр. А ведь точно! Кто был самим со-бою? Никто! Значит, играл роль, значит - театр!
Нет, я не прав, такие люди, которые не играли роли.
Джордано Бруно – это человек. Он из Вселенной Маленького!
Кто может сказать, что он был прав или не прав? Никто! Но он до конца остался самим собой. Не дрогнул. Не согнулся. Это понимаешь, когда ближайший поворот может оказаться последним.
Я устал от мыслей…
3
По стене ползёт муха.
Она мне нравится.
Но вот хлопни я ладонью по ней - исчезнет и ничегошеньки в мире не произойдет, не изменится. Так и меня…
Будет светить солнышко, будут смеяться люди.
Всё как всегда.
Но что меня гложет, ведь если там темнота и я сольюсь с ней – и все дела!
А там я ничего не буду чувствовать.
Весь мой страх только на переход отсюда туда, а там другие правила.
Другая игра.
Исчезнет муха, я … ничего не остановится, всё будет продолжаться в бесконечности. Исчезнет эта Вселенная и опять ничего не остановится. Всё обречено на вечное движение.
Я могу задать бесконечное количество вопросов, но что из этого?
Вопрос рождает вопрос и ни на один никогда не получить ответа.
Не может быть, чтобы там ничего не было! Вот, разумом понимаю, что все окружаю-щее - тлен, но Ветхий противится, не хочет, требует действий, он во чтобы ни стало, хо-чет сохранить тело – его крепость и пристанище.
Каких действий?
Что я могу?
Да если по существу разобраться – ничего.
А где муха?
Зачем она ползёт ко мне?
Сейчас поднимусь, и.……
Нет!
Только не это!
Не я дал ей жизнь, и не мне отнимать...
4
Похолодало.
Такое впечатление как будто в животе у меня образовался лед и он как холодильник, то размораживается, то наоборот... А кнопка - мысль.
Теперь я стал как заевшая пластинка: всё об одном….
Немного отвлечёшься, потом возвращаешься на круги своя.
Как только представлю, что конец скоро наступит, так сразу всё окружающее стано-вится хорошим. И хочется остаться в любом состоянии, даже, если я буду только дышать, или думать.
И больше ничего не надо.
Так думает Ветхий.
Но останься я, прошло бы время, и наступил бы такой момент, что мне стало бы нестерпимо скучно.
О, Господи!
Никакого постоянства.
Несколько времени назад, казалось, что я обрёл какой-то выход, но как только появи-лись мысли об Уходе, я сдрейфил и завопил: «Помогите!»
А помощи нет, и не будет.
Вспомнил, Старичок говорил, что жизнь она как… кольцо?
Нет!
Не так.
Он вроде бы, говорил, змея, которая кусает себя за хвост и образует кольцо.
Но вот к чему он это говорил, никак не припомню….
Как молнии мелькают мысли.
Одна, другая…
Когда я был подростком, меня всегда мучило то, что мысли мелькали какими-то об-рывками.
И ещё вспоминается чувство одиночества.
Никому ты не нужен и никто тебе не нужен, - набил пузо, спрятался в уголок и смотри в окно или в телевизор.
Всё течёт мимо сознания, а вмешаться нельзя, ты один (и каждый - oдин), и эти одиночествa не пересекаются.
Они бредут как слепцы, в своей вечной темноте и им неведомо, что есть яркий солнеч-ный свет.
Да он им и не нужен.
Что им от него толку?
В этой жизни, никто никому не нужен!
Всё обречено, все мы похожи друг на друга и по фигуре и по внутренностям, потому что те, кто создал нас не жалели свои создания. Для них это игра. Они смотрят на экра-ны мониторов, видят наши уродские жизни, и как моя соседка истеричка, получают от наших страданий удовольствие.
Этакое компьютерное развлечение с настоящими голограммами. Им невдомек, что эти игрушки страдают…..
Иногда бывает так, что они забывают о нашем существовании и нам предоставляется шанец, но мы не используем его, потому, что привыкли к тому, что не умеем самостоя-тельно мыслить, ведь эти игроки всегда сами думают за нас.
С чего это мне припомнились слова Старичка о змее?
Не хочу думать!
Как сделать так, чтобы перестать думать?
Ничего в это жизни я не доводил до конца!
Правда, есть такие, у кого слова не расходятся с делами.
Я из тех, у кого всё не так, как у всех!
Но почему, если уже произошло что-то, мы не можем идти дальше и не вспоминать об этом?
Я хочу отвлечься, ни о чем не думать, ни о приближающемся Уходе, ни о прошлом, ни о чём. Ан, нет, не получается! Все влечет меня вне зависимости от моего хотения.
Кто это делает?
Опять вопросы без ответа.
Как перестать думать?
Может начать считать? Раз, два, три... Нет, всё равно продолжаю
Очень бы хотелось, чтобы в конце повести, герой выздоровел и фраза врача оказалась бы инородной, по отношению к больному.!!!