посмеиваться…
- Продолжим экскурс? – спросил Гид.
- Извольте, мы готовы.
- У Писателей прочие люди называются Персонажами. Писатели, в отличие от Героев, им не помогают, а используют по своей надобности. Но и Герой со временем вполне может быть разжалован в персонаж.
- Наполеон тоже стал персонажем?
- Конечно, и прочие немыслимые поначалу везунчики.
- Почему все же Писатели бросают созданных ими Героев, превращая их в персонажей?
- Думаю, потому, что невозможно довести их деяния до логического конца. А логический конец у правителя один - сделаться повелителем всех земель. Но тогда наступит скука, тупик. Не будет места другим Героям. Не будет место драме! А драма – это когда всем интересно за чужой счет. Писатель должен постоянно творить, причем нескучные истории. И желательно запутанные. Потому Он и создает Героя, чтобы через какое-то время красиво и драматично избавиться от него и начать лепить нового.
- Не хотел бы я стать Героем! - заявил вновь Адмус, утверждаясь в своей правоте. – Я хочу быть самим собой!
- Как знать, может быть все мы персонажи чьего-то вымысла в худшем случае и замысла в лучшем, - подытожил Лотис.
- Да-с, неуютно слышать такое. Сидит где-то Писатель и играет нами, чтобы кому-то весело было, - проворчал Адмус. – А те, прочтут и скажут: скучно! И нам кранты.
Друзья грустно помолчали.
- Но говорят, иногда Герой сам может завладеть Писателем и начать диктовать ему ход действия, - с оптимизмом в голосе продолжил Гид. - Правда, как это происходит, никто не знает.
- Здорово! – восхитился Одарис. – Вот бы придумать что-нибудь этакое для нашего Писателя, чтоб он не чувствовал себя полным хозяином положения.
- А почувствовал бы себя хоть разочек полным идиотом, как его персонажи в момент краха надежд, - одобрительно подхватил Лотис.
Им, принцам чистопородных кровей, не нравилось, что кто-то может управлять ими, как болванчиками. Гиду же не понравилась молодая горячность.
- Не спешите судить опрометчиво. «Что есть наша жизнь? – вопрошает наш мудрец Касефонт. - Возьмите зажженную лампу и войдите в темный подвал. Что увидите при свете той лампы, то и есть ваша жизнь». Но как узнать, что за поворотом, что внутри ящиков и бочек? Вот для этого нужен Писатель. Ученые создают материальную реальность, Писатель – умозрительную. А есть еще другой Создатель, который создает их всех скопом. И каждая реальность дополняет друг друга. Однако, говорит наш мудрец, сложность не в этом. Одним миром может править божественная ошибка, другим - писательская описка. И есть разница между первым и вторым.
- А мы разве не можем обойтись своим умом?
- Нет. Либо не успеете, либо заблудитесь, либо набьете шишек об углы… Да мало ли еще каких «либо»!
Принцы переглянулись.
- А мы все-таки попробуем! – хором заявили они с юношеским пылом.
Гид вздохнул.
- Мое дело рассказать о сути учения. Хотя…кто знает, может, у вас получится. Кое-кто утверждает, что Писатели – это бывшие люди, возвысившиеся до божественного уровня Творцов. Может, и вам дано вознестись? У нас некоторые пытаются. Пишут…Творят… Вытворяют…
- А что нужно, чтобы сделаться Писателем? – спросил Лотис.
- Написать несколько Выдающихся Книг, - ответил Гид. – Только вот как узнать, что ты написал выдающуюся книгу? Мы выдающейся книгой считаем ту, объем комментариев к которой превысит саму книгу в три раза. А великой книгой ту, комментарии к которой превысят объем первоисточника в десять раз. Хорошим писателем мы считаем того, кто написал одну такую книгу. Выдающимся - того, кто написал две таких книги. А великим – у кого их три.
- А если пять или десять? – спросил Лотис.
- Такое невозможно. У писателя не хватит идей и сюжетов. Будет повторяться. Или тащить у других.
Так за умными разговорами они подошли к очередной местной и традиционной для всех других мест достопримечательности – к храму. Сложенное из тесаных каменьев, здание пирамидально уходило к небу. Внутри храма было тихо и прохладно.
Алтарь представлял собой гранитное, отделанное мрамором возвышенье с раскрытой книгой наверху. Прихожане, по виду простолюдины, молились, взывая: «Возьмите меня в Вашу Книгу, дайте мне вторую жизнь!»
Принцы улыбнулись такому желанию. Они-то знали, что обязательно попадут в Книгу по факту своего рождения - в Летопись царствования. Хорошо быть принцем!
Рассказ Гида и все увиденное произвело на друзей столь сильное впечатление, что они вознамерились посетить местного мудреца Касефонта Загоризонтного.
- Не знаю, захочет ли он вас принять, - усомнился Гид. – Мудрецы любят уединение, а не праздношатающихся туристов.
- Ну, во-первых, вряд ли к вашему мудрецу каждодневно ломятся принцы с чистотой крови 1-й категории, а, во-вторых, мы сами занимаемся науками в Институте Королевского Хозяйства, - веско заявил Лотис.
- А-а, тогда другое дело, - смягчился Гид. – Попробую достучаться.
И он повел принцев на окраину города, а оттуда – в лес, и далее в дебри глухой чащобы. Там они вышли к неприметной хижине со всеми удобствами, называемой в здешних местах «дачей». На крылечке сидел бодрого вида старик и освобождал от накипи чугунный котел. Столь прозаическая картина несколько обескуражила принцев. Они привыкли видеть мудрецов за дубовым столом, заваленным толстыми фолиантами.
- То-то у меня с утра поясницу ломило, - молвил старик. – Думал к дождю, а оказывается - к гостям. Учту на будущее.
- Всех вам благ, почтенный Касефонт, - произнес Гид тонким почтительным тоном и троекратно поклонился. – Не устоял от уговоров этих отроков, принцев по рождению и монархов по профессии, что приехали в наше государство из дальних краев узнать о нашей вере. А, узнав, очень захотели услышать Ваши комментарии.
Принцы также отвесили уважительные полупоклоны.
- Что ж, гости мне не в тягость. Хотя, признаюсь, не люблю лицезреть зевак и отвечать на праздные вопросы. А то приходят и спрашивают томно: «А что такое счастье?» Это юнцы по молодости счастье ищут. А в старости понимают - счастье, когда ты здоров, не бегаешь по врачам, и тебе не закрыты еще все дороги. Или простенький вопрос задают: «Чем правда отличается от истины?» Приходится объяснять. Правда – это когда вы говорите: «может, он в чем-то и не прав, но я - за него». А истина – то, на что уходит вся жизнь. Другой вылазит: «А можно объять необъятное?» - «Объять нельзя, говорю, но осмыслить можно». А иные вообще начинают проверять меня на интеллигибельность, вопрошая: что первично – курица или яйцо? Отвечаю: петух! Смеются, но отстают. М-да… Бродят люди в потемках, боятся их, а потому хватаются за первый попавшийся светильник и провозглашают с облегчением: «Вот он, светоч истины!» А оказывается, это всего лишь старый фонарь. Но особо истовым глаголю: «И самую темную ночь светят звезды. А значит, вы всегда можете обрести путеводную звезду. Потому говорю я вам: «Идите на свет!» Помогает, потому что и туманно и красиво. Однако гостям на пороге читать нравоучения не должно, так что проходите в палаты.
И принцы вошли в чертоги местной мудрости.
Дом внутри полностью отвечал представлениям молодых людей о жилище мудреца-отшельника. Темные вековые стены были утыканы книжными полками, прогибающимися под весом толстых томов с обложками в палец толщиной. На столе и комоде громоздились некие колбы, реторты и змеевики научного вида. В углах покоились пузатые бутыли с разноцветными жидкостями.
Поймав взгляд принцев, старец произнес загадочную фразу.
- Не предлагаю из тех бутылей, ибо не поспело еще.
- Чем вы занимаетесь? В каких научных изысканиях пребываете? – вежливо осведомился Адмус.
- Наша местная пословица гласит: «Истину можно узнавать, либо вглядываясь в небо, либо погружаясь в свою душу, либо вникая в мысли людей». Я пытаюсь делать все понемногу. На чердаке у меня ночная труба для осмотра звезд, на полках – книги, а остальное пространство занимаю я сам.
- Но это слишком традиционный путь, - осмелился возразить Лотис. – Все ищут отгадки чего-то вечного, то в небе, то в себе…
- И не находят, - ввернул старец. – В том-то и дело, что если бы нашли, то мудрецы потеряли бы смысл своего дальнейшего существования. Разгаданный и заполненный кроссворд кому нужен? Пока есть тайна, мы существуем. Но чтобы тайна была, ее надо обозначить. И даже… возделывать!
- Мудро, - согласились принцы.
- А раз так, и беседа наша началась, то садитесь за стол и отведайте моего клюквенного морса. Я испробовал кучу вариантов, пока не пришел к удовлетворяющему меня рецепту. Этот морс ядрен, в меру кисл, бодрящ, полезен из-за несгубленной при варке нутряной силы ягод, красив на цвет и даже имеет запах, чего нет в обычном морсе.
Принцы чинно расселись по простым табуретам и с удовольствием отведали предлагаемый напиток. То ли с пыльной дороги, то ли и вправду морс был хорош, но он принцам очень понравился. Градусов там было не меньше, чем в заморском эле.
- Запатентовать бы надо, - озабоченно сказал Касефонт. – При должном подходе пошел бы он в массы с хорошим прибытком. Однако недосуг, да и суетно это.
- Почему вы живете один, не стремясь к ученому сообществу?
- Один мудрец – это хорошо. Но двум мудрецам лучше не сходиться. Они начнут противоречить друг другу и тем испортят все. И вообще, мудрость – это опыт, который нельзя передать другому словесно.
- Отчего так, отче?
- От того, отрок, что невозможно тебе объять руками платяной шкаф, точно так же никому не дано объять истину. Потому люди живут в соответствии с той стороной шкафа, то бишь истины, к которой стоят лицом.
- Ага, значит, многое зависит от того, к какой стороне повернут человек? – подхватил нить беседы Лотис.
- Верно. А если кто хочет познать побольше, тот должен двигаться…
- Что мы и делаем! – радостно закончил Адмус.
- Получается, что так, - согласился Касефонт.
- Но если исходить из вашей метафоры о платяном шкафе, двигаясь этаким образом, мы когда-нибудь обойдем его и придем к прежнему месту, - не унимался Лотис.
- Совершенно верно, - кивнул отшельник. – Но уже обогащенные знанием о других сторонах «шкафа».
- Можно вопрос? – поднял руку Одарис.
- Слушаю, молодой человек.
- А в шкаф заглянуть не пробовали? Что там внутри находится?
Старец радостно хлопнул в ладоши.
- Молодец! Именно к этому мы, мудрецы, и стремимся всю свою жизнь, чего и вам желаю.
- И как, получается?
- Есть два способа познания внутреннего пространства «шкафа». Первое – заглянуть в щелочку, второе - залезть внутрь целиком. В первом случае вы увидите немного, но не потеряете представление о внешнем виде шкафа. Во втором, вы узнаете все, что находится в шкафу, но перестанете видеть то, что происходит снаружи.
- Ну и выбор! – возмущенно вскричал Адмус.
- Увы, мой друг, увы.
- А как-нибудь по-другому нельзя?
- В общем-то, можно, - разломать шкаф!
Принцы задумались.
- Пожалуй, только не мы, - озвучил общее мнение Лотис.
- Но и это еще не все. Драма человеческого разума состоит в том, что он не в состоянии охватить все стороны объекта разом. Каждый видит свое и свидетельствует о том, что видит. И при случае будет отстаивать свою правду. И будет прав! Но только со своей стороны. От этого происходит много раздоров, даже войны. Все уверены, что они правы. И они правы. Только со своей сугубо
