жить так, как Он велит, разные вещи.
На самом деле ему хотелось двух вещей в жизни: одиночества и по-коя. Ни того ни другого у него на тот момент не было, а хотелось. Он ре-шил, что этого добьется. Не добился. Он был простым и сложным.
А на самом деле он многого не понимал, не хотел просто понимать по многим причинам: надменности, гордости, жестокости и многого дру-гого. Ему понравилось быть таким. Может, это все было не только из-за него, были люди, которые помогли в нем это развить, но однако он и сам был не против.
На самом деле вокруг него были люди, которым он был совсем не безразличен. Он не всегда хорошо к ним относился, а они – всегда. Ничего не сделаешь, но он не хотел меняться, а ведь уже давно надо было. Всегда нужно сделать выбор в чью-то пользу. И тут он сделал выбор не в пользу жестокости. Что его на это направило, кто-то? Никто, он сам решил все поменять. И поменял.
После смены стало легче на душе и ему, и всем его окружающим.
Отношение
Абсолютно в любой ситуации всё дело в отношении. Отношение к Богу тоже бывает разным. Можно ходить в церковь, все будут знать, что ты ходишь, все будут о тебе говорить, слава пойдет, почет, уважение.
Но не факт, что ты на самом деле в Него веришь, не факт. Загляни в душу, и неизвестно, чего ты там увидишь, в душе-то. Не факт, что веру в Господа.
Петр смотрел в окно, уже очень много времени смотрел. Он был че-ловеком, пришедшим в монастырь. Ему предстояло скоро решить, быть или не быть ему монахом.
– Я им буду, я должен, – думал он, глядя в окно из своей комнаты.
Батюшка сказал:
– Поживи здесь, если Господь сподобит, то будешь ты с нами, брат.
На что тот ответил:
– Хорошо, батюшка, поживу.
Шел к вечеру уже второй день. В душе Петра были сомнения, быть или не быть, его не его.
– Я люблю Господа, – думал Петр, – я хочу служить ему здесь.
Но душа однако же терзалась. Искуситель. Он всех проверяет на прочность, на прочность веры, на прочность всех наших поступков. Вот пришло время Петра, стоящего перед столь серьезным в жизни выбором.
Пришла ночь второго дня. Все улеглось, монастырь уснул, стало ти-хо. Завтра надо было принимать решение какое-то. Засыпая, Петр еще не знал, какое.
Ночью приснился человек. Он был весь светлым, и спросил Петра:
– Зачем тебе это надо? Ты думаешь, что в монастыре хорошо? Со-всем нет, здесь только работают и молятся, нет никаких радостей, – сказал человек.
Петр смотрел весьма удивленно. Ему казалось, что это и есть ра-дость. Душа искала смирения.
– А зачем ты меня отговариваешь? – спросил Петр.
– Я тебя не отговариваю, – сказал тот. – Я тебе сообщаю о том, что на самом деле.
Тут Петр вспомнил слова одного сельского священника:
– Искуситель является в разных обличиях. Коли не веришь в то, кто перед тобой, перекрести его.
Только он это вспомнил, перед ним появилась женщина в крестьян-ских одеждах.
– Благодать в смирении и молитве, – сказала она, посмотрев на Пет-ра.
– Какая благодать, много вы, святоши, понимаете! – закричал чело-век в светлом.
Тут Петр решил проверить и перекрестил человека в светлом. Тот задрожал, и вокруг него образовался огонь.
– Что, рад, паршивый человечишка, увидел истинного меня. Так трепещи, это я, Свет Несущий, – взревел демон.
– Я не боюсь тебя, – сказал Петр.
– Отойди от него, – сказала женщина в крестьянских одеждах. – Ты не получишь эту душу, его душа будет служить Господу. Отойди от него, враг рода человеческого.
Она взяла Петра за руку. Тут он проснулся, даже не понимая, где находится. Оглядев монастырские стены, постепенно начал приходить в себя.
– Люцифер так боится молитвы, что явился даже во сне, чтобы меня отговорить, – подумал он. – Значит, я выбрал стоящее дело.
Он уже не колебался.
– Батюшка, я буду с вами, – сказал он настоятелю.
– Коли Богу угодно, пусть будет так, – ответил тот.
Петру теперь было вполне понятно то, в чем была разница. А разни-ца была в отношении ко всему хорошему. Надо верить, если есть ад, кото-рый порождает все что угодно, значит, есть и рай. Не бывает только зла. А если будешь непреклонным, то и он не войдет в душу. Кого пустишь, тот и войдет, а кого не пустишь, тот не войдет. Только надо выбрать, кого пускать.
Я откажусь от тебя…
Отказаться от человека. Да нет ничего проще! Никто же не заставля-ет с ним быть, его вытягивать. Абсолютно никто. Пройти мимо и не ввя-заться всегда легче, чем впрягаться в кого-нибудь. А Бог учит, чтобы по-дать руку ближнему. Только это совершать на словах легко, а на деле? А на деле совсем не легко.
Шел человек, шел, шел, а вот взял, да и не туда пошел. Там и не ждали, куда пришел. Нет теперь ничего у человека. Все пропало. А чело-век, ближе которого, казалось, ему нет, взял, да и отказался от него.
– Что делать? – думал человек. – Что делать?
А что тут можно сделать? Надо жить, смотреть вперед.
– Я откажусь от тебя. Живи, как хочешь, – сказала она, когда ушла от него.
Он переживал, думал, что жизнь закончилась. Да нет, она не закон-чилась еще, совсем не закончилась. Жизнь продолжалась. Нашлись люди, которые помогли ему. Им показалось, что еще у этого человека не все по-теряно.
После этого он воспрял духом. Вернулся к своим прежним делам. Больше не ходил туда. Все понял. Понял сам, без всякого на то понужде-ния.
Шло время. Все забылось. Что он не туда ходил, уже почти никто не помнил. Ну, ходил и ходил. Шла работа, шла жизнь.
И вот однажды, возвращаясь с работы, он увидел ее, свою бывшую. Вид у нее был никакой. Она была очень бедно одета. Она кинулась к нему.
– Зачем ты мне сейчас? – спросил он.
– Как же, я же твоя, – ответила та.
На все воля Господа. Человек ее простил, но, увы, больше все равно не поверил ей. Когда он удачен, быть с ним всегда можно, просто и легко, а когда у него все летит под гору, сможешь быть с ним? Если сможешь, то все по-настоящему, а не сможешь, так ничего и не было. Одних людей Бог дает на время, а других – навсегда.
Кадило
– Что это такое? – спросил мальчишка у пожилого человека.
– Кадило, – ответил тот. – Ладан зажигают и в него ложат.
– Зачем?
– Так проходит служба в церкви, – ответил старый священник.
– А это твоя работа? – не унимался мальчишка.
– Не только. Это жизнь моя, отними, и меня не будет.
– Как не будет? Тебя же не убьешь этим, – сказал мальчишка.
– Если у нас работу отнять, мы сами сгинем, – сказал старик. – Мы все такие. Нас не надо убивать физически, сами можем.
Старик был священник. Служил он уже давно, и всю жизнь был уве-рен, что находится на своем месте.
Мальчишка был еще школьник, жил со стариком.
– Кем он будет? – временами задумывался старик.
У каждого своя судьба. Не будет один похож на другого. Старик уже давно смирился с этим, но мысли о будущем его одолевали.
Для него кадило всегда было посохом, т. е. тем, без чего нельзя су-ществовать на его служении. Старику всегда казалось:
– Если каждый на своем месте любит свой «инструмент», не может жить без него, то он на своем месте.
Да, в этом старик был прав.
Однажды он попытался это объяснить мальчишке.
– Понимаешь, в каждом деле есть свои «инструменты». Служение Господу – жизнь моя, мой удел. Ищи свой – там будут свои «инструмен-ты», – сказал он.
– Как же мне искать его? – спросил мальчишка.
– Сам понять должен, чем хочешь заниматься, – ответил тот.
С того разговора прошло много времени. Старик давно умер. Маль-чишка вырос и нашел свое место в жизни. Он не забыл тот разговор.
– Сам понять должен, чего хочешь, – слышались ему временами слова старика.
Мальчишка уже давно стал мужчиной. В его деле у него появились свои «инструменты». Он все понял. Понял то, что хотел сказать ему ста-рец, много лет назад.
Да, каждому свое место. Не жди другого, от того, что положено, не убежишь, даже если сильно побежать…
Достучаться до сердца
Все невероятно было плохо. Каждый день происходило что-то про-сто невероятное, каждый день.
Они жили в обычном доме, обычной жизнью. Только все было очень смешно. С ним случались приступы агрессии, переходившие в драки. В этот время он не понимал, что делает, зачем делает.
Она вроде все делала в доме и на работе. Одновременно делала и не делала. Что под этим понимать? Можно создавать вид, что делаешь, а можно и вправду что-то делать.
Все было очень похоже на вымысел. Можно сказать, что так не бы-вает. Нет, увы, бывает, еще как бывает.
– Я тебя убью, – кричал хозяин дома, когда напивался.
Потом начиналась драка. Драки был довольно частыми.
Хмель проходил, и все шло своим чередом. Но так не могло продол-жаться вечно. Это было просто невозможно. Всегда находится тот, кто разрубит любой замкнутый круг. И вот он нашелся.
В один из дней мимо их дома проходил человек. Ничего особенного, людей много по свету ходит, и он шел. Но не прошел мимо, зашел в ка-литку.
– Пустите хозяева, – сказал странник.
– Заходи, – ответил хозяин дома.
Человек разделся и прошел в комнату. Вокруг была самая обычная обстановка деревенского дома, ничего особенного.
Гость пробыл полдня, под вечер стал собираться.
– Вот я вам оставлю, – сказал он, уходя. – Как будет тяжело, съешьте просвиры, помолившись Господу.
Гость ушел.
Прошло четыре дня. Хозяин снова пришел пьяным. Хозяйка была дома. Как обычно на него напали приступы злобы, ожесточения.
Вдруг они оба вспомнили про недавнего гостя и про просвиры. До-став их, съели по кусочку, прося Господа о покое в их доме.
Вдруг хозяин стал абсолютно трезвым и сказал:
– Я не хочу драться.
Сделал он это обычным, давно забытым голосом. Это был его насто-ящий голос, настоящие мысли.
– Что с тобой? – спросила та.
– Как будто оковы с рук спали, – ответил он.
После этого вечера жизнь пошла своим чередом, больше не было ни ссор, ни споров.
– Как же звали нашего гостя? Кого благодарить? – спросила как-то хозяйка.
–Да, непростой приходил человек, – ответил хозяин дома, посмотрев в окно.
Было воскресенье. Они пошли в местную церковь. Тут в середине службы она загляделась на одну из икон. Там был изображен тот человек, который приходил к ним неделю назад.
– Смотри, – сказала она.
– Я узнал его, это же наш гость.
Тут подошел один из алтарников.
– Кто это? – спросили они его.
– Это великомученик Киприан, помогает от волшебства и чародей-ства, – равнодушно ответил алтарник.
Служба закончилась, все стали расходиться. Они тоже пошли домой.
Да, необычным было сегодняшнее воскресенье. Воистину необычно.
Кого Бог сочтет достойным, тому будет помощь. А Бог в достойные тех определяет, кто живет достойно. Пусть каждый живущий грешен, но жить надо так, чтобы и про тебя хорошее вспомнили. Если вспомнят, то благодать мимо не пройдет. Как бы не куражился Люцифер, все в руках Господа.
Что важнее?
Для каждого свое всегда важнее. А бывает, что и чужое важнее свое-го. Как этого добиться? Да никак. Каждый сам выбирает, что для него важнее.
Он решил, что не всегда ему свое важнее. Все зависело от ситуации. Он не понимал, что все бренно. Ему казалось, что все вечно, что ничего не изменится.
Да нет, все взяло и изменилось. Казалось, все будет продолжаться вечно. Нет, мало приносит счастье то, что может превратиться в пыль. Попробуйте. Как миг все пройдет и ничего больше не будет. А что оста-нется? Душа останется и накопленный ею за жизнь багаж. Какой? Любой. Неизвестно какой. Как прожила, то и будет.
Багаж этот никуда не спрячешь и не
