Интуиция, дедукция и железный кулак

киём Силачёв блокировал сразу две вражеских биты, взметнувшихся в воздух, а левый метким выпадом засадил в солнечное сплетение одному из преступников. Тот изменился в лице, выронил биту и, скрючившись, побрёл отдыхать в ближайший угол. Его место пришлось занять Гансу, но тут сыщик заметил, что его обходят справа. Он опять отошёл и оказался у бильярдного стола.

– Шары! Возьмите шары! – командовал Ганс, показывая пальцем на стол, за спину Силачёва.

Чтобы он не слишком командовал, Михаил Николаевич решил вывести его из строя. Правым киём сыщик отразил очередную вражескую биту, а левым сделал молниеносный выпад и удар снизу вверх. Шары, говоришь? Ну так получи по «шарам».

Ганс согнулся, попятился назад и, отступив к стене, уселся на пол. Но, к сожалению, противников было слишком много. Сыщик не успел уследить за всеми и пропустил атаку слева. Бита с размаху обрушилась ему на голову.

У Силачёва подогнулись ноги, но его выручила кепка, которая значительно ослабила удар. Вот когда она пригодилась!

Впрочем, радоваться было явно преждевременно. Один из преступников, видя, что враг почему-то всё ещё на ногах, решил повторить удар по голове, а другой изловчился и врезал по коленям. Михаил Николаевич еле успел отразить две биты одновременно.

Теперь, когда поле брани покинули ещё двое неприятелей – в том числе и Ганс – их осталось трое. Один атаковал слева, другой справа, а третий побежал вокруг стола, за бильярдными шарами. Шары лежали позади сыщика, и, чтобы не получить таким снарядом по затылку, Силачёв решил сменить позицию. Он парировал ещё два удара битами и бросился вперёд. И вдруг ему пришла в голову спасительная мысль:

«А ведь я могу смотаться отсюда! Путь на улицу открыт!»

Действительно, после того, как он убрал Ганса, никто не мешал ему выскочить из комнаты – именно с той стороны противников больше не осталось. Правда, у самого выхода лежали выбитая дверь и вражеская тушка в бессознательном состоянии, но эти предметы вовсе не были каким-то непреодолимым препятствием. Но тут сыщику сразу пришла в голову другая мысль:

«Что за ерунда, их же всего трое! При том что четверых я уже обезвредил! Так с какой стати я должен драпать от них?! Не дождутся!»

Он остановился в правом углу комнаты – конечно, не в самом углу, а так, чтобы иметь возможность размахнуться длинными киями. Двое противников гнались за ним по пятам, но Силачёв успел развернуться и встретить их лицом к лицу. Третий находился у стола и уже держал в руке шар. Но теперь два его товарища оказались в опасной близости от «линии огня», поэтому он призадумался, стоит ли бросать. А Михаил Николаевич, сделав шаг вправо, ещё и укрылся за одним из преступников.

Началась ожесточённая рубка. Увы, после пропущенного удара по голове сыщику так и не удалось оторваться от врагов на удобную себе дистанцию – наоборот, теперь ему всё время приходилось драться на дистанции, удобной им. Они были слишком близко! Из-за этого он временно ушёл в глухую оборону. Биты так и мелькали в воздухе, только успевай их отражать. Возникла и другая опасность: учитывая то, что Силачёв был без обуви, противники могли травмировать его, наступив со всего размаху на пальцы. Естественно, сыщик старался не допустить такой возможности.

Краем глаза Михаил Николаевич увидел, как в другом углу комнаты поднимается на ноги один из преступников – тот, которому попало в солнечное сплетение. Он явно собирался снова принять участие в бою.

«Ты что это задумал, сволочь?! Нет, всё-таки надо было попытаться удрать отсюда! Чёрт, сейчас ещё и Ганс оклемается!»

Тем временем бандит, вооружённый бильярдным шаром, что-то кричал и махал свободной рукой – ясное дело, он хотел, чтобы его товарищи расступились и Силачёв оказался у него под прицелом. Но в комнате гремела музыка, а товарищи находились к нему спиной, поэтому не слышали его призывов. Тогда он взял второй шар и решил подойти поближе.

Продолжая отражать две биты, Силачёв быстро сделал шаг вперёд и нанёс одному из противников удар слева-сбоку основанием стопы в коленный сустав. У парня подкосилась нога, и он упал на колено. Сыщик тут же дал ему по голове кулаком, в котором был зажат кий, одновременно отбивая другим киём атаку второго противника. Первый враг потерял сознание и начал заваливаться вперёд, на Силачёва; в то же время третий преступник, наконец-то увидев ничем не заслонённую голову сыщика, запустил в него бильярдным шаром. Михаил Николаевич успел отскочить вправо, спрятался за второго противника, блокировал правым киём его очередной удар, а левым отоварил его по башке. Неприятель стал медленно падать, а Силачёв перехватил правый кий как копьё и с размаху метнул в третьего бандита. Тот тоже хотел кинуть ещё один шар, но не успел, так как боялся поразить своего.

Сделав бросок, Михаил Николаевич сместился ещё правее, чтобы вражеская тушка не зацепила его при падении. Ну, а кий, пущенный меткой рукой, угодил третьему противнику в щёку под глазом. Попадание точно в глаз было бы смертельным, но парню сравнительно повезло, и он отделался всего лишь глухим нокаутом. Выронив занесённый для броска бильярдный шар, он завалился на спину.

К этому моменту парень, получивший в солнечное сплетение, пришёл в себя, снова вооружился битой и побежал к Силачёву, но чуть-чуть опоздал: пока он собирался вступить в бой, сыщик успел разделаться с тремя его корешами, и в самый последний момент преступник увидел, что драться предстоит один на один. Деваться ему было некуда. Правда, за спиной у него поднялся на ноги Ганс, но у Ганса был какой-то свой план действий: вместо того, чтобы поучаствовать в бою с Силачёвым, он кинулся собирать оружие. Товарища он явно решил пустить в расход.

Схватка один на один была очень зрелищной и недолгой. Кий и вражеская бита столкнулись высоко в воздухе, но Михаил Николаевич тут же скакнул вперёд и нанёс правый прямой в челюсть. Нокаут.

Тем временем Ганс успел подобрать с пола кий и один шар, потом отбежал за бильярдный стол и остановился там. На столе перед ним лежали ещё шары, а также треугольник для укладки шаров и «тёща».

Силачёв, с киём в левой руке, тоже остановился. Он понимал: тут надо действовать осторожно. Всё равно время работало на него. По сути, задача-минимум состояла в том, чтобы продержаться до приезда милиции.

Ганс прицелился и метнул в него шар. Силачёв отработанным боксёрским движением уклонился в сторону, но Ганс тут же запустил в него кий. Вероятно, он подумал, что в фехтовании ему ловить нечего, и решил использовать любое оружие как метательное. Длиннющий кий, кувыркаясь в воздухе, оказался очень опасен из-за большой площади поражения, но Силачёв всё-таки успел отскочить вправо.

Не давая ему передышки, Ганс метнул в него ещё один шар, потом ещё, ещё. Михаил Николаевич отскочил вправо, опять вправо, затем влево. Шары летели один за другим. Почти всё время отскакивая вправо, Силачёв вскоре оказался у окна, и когда он отпрыгнул ещё раз, у него за спиной посыпались стёкла – правда, на фоне громкой музыки это было еле слышно. От следующего броска сыщик отскочил влево, и Ганс, промахнувшись, попал прямо в радиоприёмник. Концерт по заявкам радиослушателей мигом прекратился. Наступила тишина.

Ганс метнул последний шар – Силачёв опять отскочил влево. Ганс схватил со стола и запустил в сыщика треугольник, а потом и «тёщу». Михаил Николаевич уклонился от треугольника, пропустил «тёщу» над головой и отбежал подальше вперёд, чтобы она, отскочив от стены, не стукнула его сзади.

Затем, по-прежнему держа кий в левой руке, Силачёв медленно пошёл на безоружного Ганса. Тот изменился в лице и даже побледнел.

– А ты правильно сделал, что побрился налысо, – похвалил его сыщик. – Как говорится, чем больше волос, тем грязнее голова.

Ганс не нашёлся, что ответить. Силачёв, посмеиваясь, бросил кий на пол, снял кепку, положил её на стол и вытер вспотевшие волосы. Потом, так же медленно, начал обходить стол.

Ганс немного приободрился, видя, что сыщик собирается драться с ним врукопашную. Не сводя глаз с Силачёва, он встал в борцовскую стойку.

Михаил Николаевич подскочил к нему, сделал ложный замах кулаком, показывая удар справа, и вместо этого пробил ногой – слева-сбоку основанием стопы в коленный сустав. Н-на!

Ганс пошатнулся, цепляясь руками за воздух в судорожных попытках удержать равновесие. Из-за этого он на время забыл о защите и раскрылся, представляя собой отличную мишень. Ненадолго, конечно, но Силачёву этого хватило.

Сыщик развернулся и нанёс ему тяжеленный правый свинг – удар с размахом аж из-за спины. Получи!!

Только Гансу удалось восстановить равновесие, как огромный вражеский кулак обрушился на его физиономию чуть пониже уха.

Это была коронная комбинация Силачёва, отработанная до автоматизма. Он умел исполнять её с обеих рук и с обеих ног, но здесь пришлось начинать с левой ноги, так как справа располагался стол.

Ганс рухнул как подкошенный и больше не шевелился.

* * *

Окинув быстрым взглядом поле битвы, Силачёв довольно улыбнулся: все противники валялись в нокауте. Переступая через вражеские тушки, он вышел в соседнюю комнату. Слава богу, Татьяна Сергеевна по-прежнему находилась там – а то сыщик боялся, что она всё-таки оторвала трубу и сбежала.

Михаил Николаевич достал из заднего кармана брюк ключи от наручников, демонстративно помахал ими в воздухе и засунул обратно. Девушка молча смотрела на него ненавидящим взглядом. Силачёв подёргал дверцу шкафчика, где стоял главный вещдок – к счастью, шкафчик оказался заперт. Преступники могли бы его взломать, но им, видимо, было не до того.

Сыщик достал из рюкзака все оставшиеся наручники. Их было четыре комплекта.

«А задержанных – семеро. Ну что, тогда придётся сцеплять их друг с другом».

Начал он с Ганса. Тот лежал на спине, но Силачёв не поленился и, поднатужившись, перевернул его лицом вниз (на вид и по ощущениям, Ганс весил около ста двадцати килограммов), после чего защёлкнул ему руки за спиной. Затем стал подтаскивать своих бывших противников друг к другу и сковывать их попарно.

Работа была, конечно, нелёгкая, но он справился. Истратив все наручники, Михаил Николаевич осмотрелся по сторонам, проверяя, не пропустил ли кого. Кажется, нет. Шесть человек скованы попарно, Ганс – отдельно, итого – семь. Всё сходится.

И тут он заметил, что Ганс зашевелился. Между тем, поскольку милиции всё ещё не было, у сыщика появилось желание начать допрос. Он направился к Гансу.

– У меня к тебе пара вопросов, – сказал он. – Где Павел Антипыч?

Ганс, видимо, решил проявить героизм и послал его по известному адресу, после чего добавил:

– Ты кто такой, чтобы я тебе давал показания? Я буду разговаривать только с милицией, а ты вообще никто и звать никак!

Силачёв злорадно хихикнул и направился в прихожую. Взяв оттуда свои кроссовки, он вернулся в бильярдную и, не торопясь, надел правую кроссовку и завязал шнурки. Потом прицелился и со всего размаху врезал Гансу ногой по физиономии.

Удар был такой, что у Ганса чуть не оторвалась голова. Пока он ловил чёртиков, Михаил Николаевич так же неторопливо надел вторую кроссовку, тоже завязал шнурки и невозмутимо