Интуиция, дедукция и железный кулак

план преступников стал ясен полностью. Они собирались поджечь дом с заднего фасада и таким образом выгнать Силачёва прямо под пули.

Недолго думая, Михаил Николаевич нажал на курок. Точнейший выстрел пробил парню правое запястье, тот заорал и выронил зажигалку. Сыщик обрадовался: наконец-то ему удастся захватить «языка»!

Но в это время он заметил движение впереди, на территории соседнего участка, на котором никто не жил. Какой-то тип с пистолетом выглянул из-за угла сарая, другой – из-за угла туалета, и оба открыли огонь. Оба они, конечно, тоже были в шапочках, натянутых на лицо.

Силачёв сделал небольшой шаг в сторону, спрятался за их сообщника, несостоявшегося поджигателя, и дважды выстрелил. Один из преступников выпал из-за угла сарая и рухнул на бок. Второй, скрывавшийся за туалетом, завалился на спину, так что отсюда его было видно лишь частично. Но перед этим они всё-таки успели срубить шальной пулей потенциального «языка», которого Силачёв использовал как прикрытие. Парень свалился под ноги сыщику и больше не двигался.

Наступила тишина. Вдруг где-то далеко, метрах, наверное, в ста, раздался звук отъезжающего автомобиля, а вслед за ним – но уже чуть поближе – чей-то крик:

– Это что ещё за штучки?! Ну-ка вернитесь обратно!! Да вы что, уроды, совсем…

Голос показался сыщику знакомым. Дальше последовала непечатная брань, и снова наступила тишина.

Михаил Николаевич осмотрелся по сторонам. На улице начинало смеркаться. Совсем рядом плескалось озеро. Поблизости, кажется, больше никого не было. Силачёв подобрал зажигалку и сунул её в карман – от греха подальше. Потом приложил два пальца к шее несостоявшегося поджигателя.

«Тьфу, чёрт! Опять не удалось захватить «языка». Да что за невезение такое!»

Да, парень был мёртв. Тогда сыщик, по традиции, сформулировал мысль: «Здесь никого нет!» и, держа её в голове, прошёл вдоль заднего фасада дома и выглянул из-за угла. Повторится ли нападение? – вот что его сейчас интересовало в первую очередь.

Судя по всему, несколько человек испугались и сбежали, но один остался. Он вполне мог попробовать сделать ещё вылазку, тем более, что вскоре можно будет воспользоваться темнотой.

С пистолетом наготове Силачёв пошёл в другую сторону – вдоль заднего и бокового фасадов, которые не имели окон. Выглянув из-за угла бокового фасада, он осмотрел двор и дорогу за забором. Убедившись, что там никого нет, кроме покойников, Михаил Николаевич вернулся на прежнее место и стал наблюдать за соседним участком. Время от времени он высовывался из-за угла и окидывал взглядом дорогу и находящийся за ней лес. Его интуиция пока молчала, но он ждал нового нападения.

Ждать пришлось довольно долго. На улице постепенно стемнело, и теперь, выглядывая из-за угла, Силачёв видел ярко освещённый квадрат у окна бокового фасада: в доме горел свет. Подумав, сыщик решил, что скорее всего второе нападение может произойти в другом месте, неосвещённом. Он снова перешёл на противоположный угол дома, пройдя вдоль заднего и бокового фасадов. И остановился там.

Двор оказался частично освещён через окна главного фасада, но в левом дальнем углу двора было темно. Дорога и лес с этой стороны тоже ничем не освещались. Логично было предположить, что противник, стремясь воспользоваться темнотой, придёт именно оттуда. Впрочем, ещё не факт, что он придёт один – возможно, их будет несколько.

Во дворе, в правом дальнем углу, рядом с пирамидами кирпича лежал мёртвый Бобик. Перед тем, как его застрелили, он подбежал к забору настолько близко, насколько цепь позволяла, пытаясь любой ценой добраться до идущих по дороге преступников. А сами они теперь валялись по другую сторону забора, тоже не подавая ни малейших признаков жизни.

Михаил Николаевич весь обратился в слух. Наблюдая за двором, он часто оборачивался назад – не подкрадывается ли кто-нибудь с тыла. С правой стороны его защищала стена дома, а с левой – естественные укрытия: сарай, туалет и машина. И, конечно, он продолжал прокручивать в голове мысль: «Здесь никого нет!»

И вот, простояв на этом месте минут пятнадцать, Силачёв заметил некое движение впереди и чуть слева. Какой-то человек вышел из леса, подошёл к забору и двинулся вдоль него, обходя сыщика с левого фланга.

Прижавшись к стене, Михаил Николаевич взял его на мушку. Несмотря на темноту, неизвестный тоже мог бы разглядеть Силачёва, если бы всмотрелся как следует в эту часть двора. Но, видимо, его внимание в первую очередь привлекал свет в доме.

«Хлопнуть его, что ли? – задумался сыщик. – Но мне же надо захватить «языка»!»

Ещё несколько секунд – и неизвестный скрылся за машиной Силачёва (точнее, машина оказалась между ними и закрыла их друг от друга). Тогда Михаил Николаевич осторожно подошёл к машине и потихоньку двинулся вокруг неё, заходя противнику в тыл.

Аккуратно выглядывая из-за машины, сыщик увидел, как неизвестный остановился у забора. Потом лёгким движением перелез, почти перешагнул его – и оказался во дворе. Держа пистолет наготове, он прошёл несколько шагов и скрылся между сараем и сортиром, затем опять попал в поле зрения Силачёва. Сделал перебежку, достиг бокового фасада дома и медленно пошёл вдоль стены. Обогнул угол дома. Озираясь по сторонам, подошёл к освещённому окну большой комнаты (и сразу стало видно шапочку у него на голове, закрывающую лицо). Заглянул внутрь…

– А ну, бросай оружие! – громко скомандовал сыщик.

Неизвестный так и подпрыгнул от неожиданности. Чуть-чуть подумав, он бросил пистолет на землю и сделал осторожную попытку обернуться на голос.

– Не вертись, а то пристрелю, – сказал Силачёв, выходя из-за машины и приближаясь к нему. – Ты здесь один? Или с тобой ещё кто-то есть?

– Один, – мрачным (но, опять же, вроде бы знакомым) голосом ответил бандит. – Остальные удрали все.

– И правильно сделали. А ты, дурак, остался. Ну-ка, пошли в дом, только без глупостей. Если что, я не промахиваюсь.

Неизвестный, опустив голову, медленно направился к двери. Михаил Николаевич последовал за ним, держа его на мушке. Подбирать с земли вражеский пистолет сыщик не стал, опасаясь, что если он хоть немного ослабит бдительность, то «язык» сразу попробует дать дёру. Да и вообще, оружия кругом валялось довольно много (вместе с его мёртвыми владельцами). Так что одним пистолетом больше, одним меньше – какая разница.

Вдвоём они вошли в дом.

– В самую дальнюю комнату, – командовал Силачёв. – В левый дальний угол. Лицом к стене! Вот так. Шапочку с головы сними и брось на пол. Теперь можешь повернуться.

Бандит повернулся, и сыщик тут же расплылся в довольной улыбке. Перед ним стоял сам Морозов!

– Ну что, ребята, облажались? – сочувственно-издевательским тоном произнёс Силачёв. И сам себе ответил: – Облажа-а-ались… Вы бы сначала подумали хорошенько, с кем связываетесь. Я вам дам просраться! В смысле, прикурить. Ну-у… и просраться тоже.

Ответ Морозова оказался весьма неожиданным.

– А вы, похоже, ещё не поняли, куда вляпались, – заговорил он. – Вы думаете, всё так просто, да? Сдадите меня в милицию, а Петру Андреевичу вернёте то, что у него украдено, и будет вам счастье. И похвалят, и за службу наградят…

– Что-о-о?! – грозно насупился Силачёв. – Это что такое сейчас было?! Ты чего, малец, совсем оборзел? Лучше не хами, а то я тебе прострелю все пять конечностей по очереди! Отвечай, куда ты сокровища спрятал!

Морозов посмотрел на него с явным сочувствием, что, надо признать, несколько озадачило сыщика. Потом, выдержав небольшую паузу, ответил:

– Плохи ваши дела, Михаил Николаевич, совсем плохи. Сегодня вечером вы нажили себе такого врага, с которым вам не справиться…

– Это тебя, что ли? – засмеялся Силачёв.

– Да при чём тут я… Вы даже не представляете, что вы натворили. На вашем месте я бы прямо сейчас бросил всё и бежал за границу. Правда, не факт, что это вам поможет.

– Я не представляю, что я натворил? – продолжал веселиться сыщик. – Так расскажи, если не трудно!

– Хорошо. Вон там за забором лежит мёртвый парень со «Стечкиным». Как я понял, его убили именно вы.

– Конечно, а кто же ещё?

– Так вот этот парень – Владимир, сын Петра Андреевича. Дошло? Вы убили сына Петра Андреевича!

– Да не может быть!! – обалдел Силачёв и на какую-то долю секунды потерял концентрацию.

Как выяснилось, Морозов только этого и ждал. С быстротой молнии он метнулся вперёд и ударом ноги выбил у сыщика пистолет. Оставшись без оружия, Михаил Николаевич размахнулся и нанёс левый боковой, но Морозов успел опередить его правым прямым в челюсть, а потом ещё и увернуться от удара. Меткое попадание почти никак не подействовало на Силачёва – только голова чуть-чуть дёрнулась – и он врезал с обеих рук по очереди. Морозов легко уклонился в разные стороны и ответил пятиударной серией в голову, причём два удара снова пришлись точно в челюсть. Сыщика спасла лишь его ненокаутируемость. Нет, в принципе, конечно, его можно было нокаутировать, но пока эта задача оказалась недостижимой для средневеса Морозова. Хотя девяносто девять человек из ста, окажись они сейчас на месте Силачёва, совершенно точно отправились бы в нокаут.

Михаил Николаевич слегка покачнулся, но устоял на ногах – чем весьма удивил противника, судя по его физиономии. В следующую секунду сыщик опять напал на него и попытался схватить. Морозов быстро сместился и сбоку обрушил на голову Силачёва ещё два точных удара, которых Михаил Николаевич не видел (а именно такие удары опаснее всего). На этот раз сыщика заметно потрясло, но он повернулся и снова пошёл на врага. Нельзя было давать Морозову ни секунды передышки – иначе он мог подобрать с пола пистолет и выстрелить. А мог выскочить в открытое окно и сбежать отсюда. Правда, второй вариант он вряд ли рассматривал, так как уже успел здорово накостылять Силачёву и, казалось, был близок к победе.

Сыщик наступал, держа руки у головы. Морозов ударил его правым прямым между руками и разбил нос. Потом, развивая свой успех, тут же угостил Силачёва пинком по мужскому достоинству, пробил левый боковой за ухо и правый боковой точно в ухо, в обвод поднятых рук. Но сразу после этого Михаил Николаевич всё-таки схватил его! Бешеными рывками Морозов пытался освободиться, но не тут-то было. Дерущиеся налетели на стол, он отъехал в сторону и с грохотом ударился об стену. Затем Силачёв дёрнул противника на себя и встретил головой в лицо. У Морозова подогнулись ноги, и, возможно, он бы упал, если бы сыщик не вцепился в него мёртвой хваткой. Продолжая крепко держать его правой рукой, Силачёв стал наносить удары левой в голову и по корпусу.

Морозов очень грамотно закрывался и пробовал отвечать, но теперь он уже с трудом стоял на ногах, поэтому бой принял односторонний характер. Сыщик молотил врага без остановки. Морозов попытался вырваться из захвата, но тоже неудачно: рука у Силачёва была поистине железная. Наконец Михаил Николаевич схватил преступника за грудки, опять рванул на себя и ударил головой в лицо – а потом со всей богатырской дури отшвырнул назад. Морозов с разбегу вплющился в стенку (да так, что едва не рухнул весь дом) и завалился набок. И больше не двигался.

Вот этот завершающий приём объяснялся не