Рождённый под знаком Вора

мне, что ты шутишь! – зло прошептал я.
Парень выглядел донельзя смущённым. Ясно было, что это «непредвиденное обстоятельство» он не учёл. Но что толку было теперь краснеть и бледнеть? Кавк завёл нас в тупик, невольно подставил своего товарища... И всё из-за неопытности, невнимательности. Одна мелочь на корню зарубила весь план.
– О горе мне, с какими бездарями я связался!
Моим сетованиям никто не внял, из окна верёвочная лестница не свалилась. Нужно было решать, как быть дальше. И тут я совершил ошибку – решил блеснуть своим мастерством. Хотелось показать парнишке, что значит опыт и умение.
И Сивар разбери мою гордыню, я действительно полез по стене! На земле мне казалось, что задача, пусть не простая, но выполнимая. Трещины удачно ложились под руки, позволяя достаточно быстро подниматься вверх. Но на уровне второго этажа я понял, что застрял. Дальше пути не было. Раздирать штукатурку в поисках зацепок – та ещё затея, но в надежде закончить затеянное, я испробовал даже это.
Новая напасть обрушилась на нашу невезучую компанию. В тот самый момент, когда мои пальцы царапали стену, на небе взошла луна, самым нелицеприятным образом обозначив мою фигуру на фоне стены. С другой стороны, стой я в тот миг на земле – ни за что не заметил бы приближающейся угрозы. Так что в некотором смысле нам повезло. Жестко приземлившись, я успел шикнуть:
– Выводи нас отсюда, живо!
За кустами тут же показались преследователи, смекнувшие, что обнаружены. В стену рядом с моей головой ударил арбалетный болт, выбив искру. Настало время бежать прочь очертя голову.
Вооруженная погоня, крики и выстрелы заметно прибавили прыти и мне и моему спутнику. В ту ночь, я уверен, мы мчались быстрее зайцев, улепётывающих от стаи волков. Не знаю, соображал ли мой спутник на ходу, помнил ли план города или же просто удачно импровизировал, но петляние между сонных домов привело нас к каналу. Как оказалось, он был тем самым «предусмотренным путём отступления».
Надо сказать, что Прея в здешних краях была едва ли не ручейком. Впрочем, плоскодонкам хватало и этого. Но о канализации, подобной массивным катакомбам под Гнэшем, никто и не мечтал. А потому все нечистоты медленно, но верно плыли по каналам к реке, наполняя ближайшие к ним дома ни с чем несравнимыми ароматами. Именно перед таким сточным желобом мы и находились.
Сзади слышались крики погони. Несмотря на нашу отчаянную скорость, преследователи не отставали ни на шаг. Времени на решение оставалось в обрез. Но в тот момент я ещё не осознал всей мерзости плана, предложенного Кавком, а потому, с трудом отдышавшись, только и спросил:
– Ну, чего встал? Куда теперь?
Вместо ответа вор зажал нос и прыгнул ногами вперёд в вонючий канал. Скрывшись в нечистотах с головой, он вскоре вынырнул и погрёб в сторону решётки, преграждающей выход из верхнего Аллира.
– Не-е-ет! – не поверил я злой судьбе.
Не расслышав меня, Кавк обернулся и махнул рукой, подзывая к себе. Его, похоже, нечистоты не особенно смущали. Я уже понял, что он собирается поднырнуть под решеткой, проплыв в самой гуще. Подтверждая мои худшие опасения, он крикнул:
– Дно мягкое – легко копать! – говорить ему было тяжело – слишком силён был запах. Меня он просто сшибал с ног.
Вполне себе представляя, из чего состоит дно и почему оно мягкое, я скривился от отвращения, теряя драгоценные мгновения. Проще было прыгнуть в море с обрыва, чем в... ЭТО!
– Сза... – только и успел крикнуть мой товарищ, спешно погружаясь под воду.
Именно в этот момент я наконец-то решился, и отчаянно рванулся вперёд. Но в следующее мгновение на моих ногах повис расторопный и отчаянный стражник. Я потерял равновесие и, подняв фонтан брызг, рухнул лицом прямо в нечистоты.
На этой комичной и трагичной ноте я остановлю своё повествование, так как описать мои ощущения без отборной брани не представляется возможным. Я не только попал в «дерьмовую ситуацию», но ещё и попался. А вот Кавк, как ни в чём не бывало, выбрался с той стороны решетки, медленно, но верно дрейфуя к свободе.
Наша затея провалилась. А мне в очередной раз довелось пожалеть о том, что отказался возвращаться в Орден. Вместо того чтобы спокойно спать в своей кровати, я оказался за решеткой и сама моя жизнь повисла на волоске. Это не говоря уже о том, через что мне пришлось до этого пройти.

[1] Сиядень – конец лета, начало осени.


Глава десятая. Третья сила

И вновь камера. Тусклый свет будто бы нехотя пробивается сквозь крохотное зарешеченное окошко. По углам прячется мгла. Только в центре хватает освещения, чтобы узник мог разглядеть собственные руки. Но никто и не думает беспокоиться о его комфорте. Правосудие не совершает ошибок, а значит, тот, кто угодил волею случая в его цепкие когти, полностью заслуживает своей печальной и незавидной участи.
Нынешнего обитателя застенка пока что не успели осудить. А он ещё не проникся отчаяньем мрачной обители, в которой очутился. Даже мрак не успел привыкнуть к новому гостю. Он то сгущался вокруг него, то пытался окутать, то пугливо клубился у самых стен.
Правосудие совершалось неспешно. Блюстители закона дотошно собирали скупые сведения, позволяющие составить картину совершённого преступления и должным образом подать её на общественных слушаниях. Люди всегда ценят, когда деяние подано красиво.
Впрочем, следователям и без всяких улик было совершенно ясно, что перед ними находится виновный человек. А потому проявлять снисхождение при «беседе» с ним они не считали необходимым. Требовалось какое-то время, чтобы получить от него признание. Но сколько подобных преступников уже прошло через руки дознавателей? Все в итоге начинали говорить правду. Рано или поздно.
Мало кто поверил бы, что мужчина, привязанный к стулу, с синяками и кровоподтёками на лице, не испытывает ожидаемого страха перед тюремщиками. Не верили и двое мужчин, чинившие допрос с особым пристрастием. Недавние события ещё не остыли в памяти, а ночь, проведённая в патрулировании улиц, вместо постели с женщинами, дурно действовала на нрав вопрошателей. Казалось, они желают выместить всю злость на одном несчастном провинившемся. И внешне он выглядел подавленным, сломленным. Вот только не был таким на самом деле.
Рендал только играл в испуг, а не испытывал его на самом деле. Того, что имелось у стражников против него, было отчаянно мало, чтобы грозить суровой карой. Мужчина прекрасно понимал, что это только временные неудобства, которые, несомненно, вскоре разрешатся. Поэтому следовало дать стражникам то, что они желали, дабы получать меньше тумаков.
По движениям дознавателей было заметно, что оба отлично знают свое дело. Пожалуй, они испытывали профессиональную гордость за свершаемые деяния. Ещё бы, ведь у них начинали говорить даже самые отъявленные головорезы! Не каждый пыточных дел мастер умел добиться подобных результатов за столь короткий срок. А ведь Гвизо и Артеон не применяли никаких инструментов, кроме собственных рук. Но одним этим они могли обрисовать для пленника столь нелицеприятное будущее, что сильнейшие оказывались сломлены. Особенно те, на чьей совести действительно имелась вина.
Впрочем, на этот раз пленник оказался достаточно сговорчивым. Его «подбадривали» только, чтобы не терять форму. Он охотно признавал свою и так бесспорную вину. Несомненно, дознаватели произвели на него сильнейшее впечатление, от чего их настроение заметно улучшилось. Чувствовать своё господство над другим человеком могли себе позволить либо богатые вельможи, либо они те, кто волею жестокой машины правосудия был поставлен выше закона и морали. Их обязанностью было подавлять, угнетать, истязать – всё что угодно, лишь бы заставить преступника признать своё злодеяние. И с годами многие начинали испытывать истинное удовольствие от своей работы.
Свидетельств против охотника хватало. Имелся даже пойманный сообщник. К тому же удалось проследить весь путь злодеев. К делу привлекли даже священника местной церкви, который подтвердил, что означенные мужи испрашивали пристанища в святом месте, но до рассвета покинули обитель. Оттуда заговорщики отправились в верхний город.
Обнаруженный благодаря их показаниям тайный путь помог стражникам получить значимую премию. Большая лазейка отныне оказалась закрыта. Единственное, что не удалось сделать – так это поймать третьего сообщника воров. Но пленник, похоже, действительно не знал, где тот может находиться. По крайней мере, дознаватели не смогли добиться от него хоть каких-то сведений про ускользнувшего жулика.
Отпираться охотнику было совершенно бессмысленно. Как только он это осознал, чему изрядно способствовало умелое рукоприкладство, признания полились рекой. Впрочем, за попытку кражи, которая ему вменялась, Рендалу грозило не такое значительное наказание, чтобы от него отпираться. В лучшем случаем он мог отделаться денежным штрафом, особенно при оказании помощи следствию. Правда, тиремов у него за душой не было, так что тюрьмы было всё равно не избежать. Разве что чья-нибудь добрая душа не решится внести их за него. Но сенар за решеткой не стоил того, чтобы лишний раз получать пудовым кулаком по физиономии.
Однако прекрасно проведённая стражниками работа вскоре обернулась крахом. Именно тогда, когда дознаватели уже собирались праздновать победу, имперские Ястребы[1] забрали «добычу» прямо из-под носа! Разъяснять, как водится, они ничего не стали.
У тайной службы был свой интерес. «Пернатые» имели все полномочия, поэтому дознавателям, так удачно раскрывшим несостоявшуюся кражу, оставалось раздосадовано удалиться в таверну и запивать неудачу душистым хмельным напитком. Их работу теперь вряд ли кто-нибудь мог оценить. А это значило, что и прибавки к жалованию им теперь не видать. По крайней мере, если не поймают кого-то ещё.
Новоприбывшие тут же раскусили «игру» Рендала – не поддались на его запуганный вид и готовность сознаться в чём угодно. Пока он сохранял присутствие духа, изображая его нехватку, выдавать правду удавалось небольшими чётко выверенными порциями. Теперь же всё изменилось. Казалось, что ястребы видят его насквозь и знают обо всех совершенных преступлениях.
Репутация имперской внутренней разведки заставляла мужчину заметно нервничать. Волнение взяло верх над спокойствием, а потому игра уже не могла быть достоверной, что грозило неминуемым разоблачением. А он отчаянно не желал, чтобы вызнали что-то лишнее, ведь за ним имелись грешки пострашнее банальной кражи.
Как назло ястребов интересовали именно они. Похить молодой человек хоть супругу графа, это было бы делом стражников. Столичные гости охотились за добычей куда крупнее. Тёмное братство интересовало императорских прихвостней гораздо сильнее любых «мелких шалостей», о чём они не преминули тот час же уведомить несчастного арестанта.
Он помимо воли содрогнулся, так как понимал, что его вывернут наизнанку, стоит им только действительно заподозрить связь с «тёмными». Противостояние ястребов и братства было у всех на слуху. Вот только счёт шел явно не в пользу первых. Пленнику следовало собрать все силы, как телесные, так и умственные, чтобы просто-напросто выстоять, не