Рождённый под знаком Вора

что по ту сторону меня ждёт Аль-Шаэде. Конечно, откуда ещё мог появиться прирождённый убийца? Мне следовало сразу же догадаться!
К слову сказать, ствол был довольно велик, а то, что я назвал дуплом, походило скорее на дверной проём, но сути это не меняет. Скрытый внутри портал мог помочь мне мгновенно оказаться в Ордене. Учитель был так любезен, что отправил за мной посыльного, который должен был с комфортом вернуть нерадивого ученика обратно.
Казалось бы, всё хорошо, что хорошо кончается. Я действительно подумывал о том, чтобы с повинной вернуться к Вайерину и продолжить тренировки. Но мне вдруг отчаянно захотелось остаться. Возможно, дело было в том, что меня буквально принуждали к этому. Или причина крылась в том щелчке по носу, который мне только что продемонстрировали? Я будто читал послание в свершившемся событии: «Мальчишка мог запросто справиться с тем, что ты провалил!» Да и чужое превосходство задело моё самолюбие. Порыв остаться был горделивым ответом: «Раз вы такие сильные, сами всё и делайте! А я справлюсь сам!»
Парнишка пристально смотрел на меня своими чернющими глазищами, не позволяя отступить. «Вот, значит, какая у вас свобода!» – горько подумал я и шагнул внутрь. Выбора мне не оставляли. Но вместо того, чтобы зайти в центр площадки внутри дерева, где находился портал, я прижался к стене, скрывшись от прозорливого взора моего проводника.
Через несколько мгновений он прошел мимо меня. Никогда не забуду изумление и досаду, читавшиеся на его лице, когда он увидел меня. Будто у ребёнка перед носом поводили конфетой, но затем отняли её самым бессовестным образом! Впрочем, это ведь и был ребёнок. «Что ж, будет знать, что некоторые конфеты не желают лезть в рот!» – с неожиданным злорадством и торжеством подумал я.
Стоило ему раствориться в магическом вихре, уплыть по неведомым потокам, как портал вспыхнул сиреневым пламенем и исчез. Путь в Аль-Шаэде закрылся. И я остался по эту сторону, лишенный возможности туда попасть.
Тот час же у меня в голове закружились панические мысли: «Что я наделал!?» Только теперь мне стало совершенно ясно, что ниточка, ведущая меня к дочурке, к Литочке оборвалась из-за сиюминутной прихоти! «Да пусть себе будут могущественными, лишь бы помогали! Как мне теперь быть!?»
Оставшись в совершенном одиночестве, без моих нежданных, но очень могущественных покровителей я, признаться, растерялся и даже испугался. «Куда же мне теперь податься?»
Казалось, что я всего лишь муравьишка на опавшем листике, который игривый проказник-ветер выбросил на стремнину широкой реки. Ещё недавно я готовился внести свой вклад в общее дело, (пусть имея в нём непосредственную личную заинтересованность), а теперь вокруг простирался ужасающий и смертельно опасный мир. Куда ни глянь – всюду водовороты событий, каждый из которых проглотит и не заметит столь мелкого существа, как я. Моя цель в один миг отодвинулась так далеко, что стала казаться недостижимой. А виной всему стала проклятая гордыня.
Всё это в какие-то мгновения пронеслось у меня в голове, подавляя, буквально сгибая к земле. Но молодость с уверенностью подпитого товарища неустанно твердила: «Не отчаивайся, всё не так плохо!» И в этом была своя правда.
День выдался слишком насыщенным, а потому организму требовался отдых. Иначе моя верная «думалка» наотрез отказывалась собрать в цельную картину сложившуюся головоломку. Передвинув тревожные и неприятные мысли на задворки сознания, я отправился обратно в город с твердым намерением, во что бы то ни стало, провести эту ночь в постели. Сердито заурчавший желудок скорректировал поставленную цель: сначала требовалось подкрепиться.
Как не сложно догадаться, я вновь направился к дому Джонатана. Охотник оказался тем человеком, с которого начались мои приключения в Аллире, поэтому мне, несомненно, следовало вновь у него побывать.
Я был убеждён, что добрый старик не откажет в гостеприимстве своему подмастерью, даже несмотря на не слишком приличное расставание. Меня, после непродолжительной, но самоотверженной драки вывели под руки стражники. Но Джонатан не поверил их обвинениям. Он до последнего стоял на моей невиновности. Встретить такого замечательного человека и заслужить его доверие, было определённой удачей. Так мог ли я направить к кому-то ещё?
Возможно, были пути к Аллиру ближе, нежели тот, которым мы сюда пришли, но, к превеликому моему сожалению, я был так увлечён созерцанием спины своего проводника, что совершенно не запоминал ориентиры. Поэтому смутно представлял себе, насколько далеко от города находился. Пришлось возвращаться по собственным следам.
Вечерело. Тени удлинялись, а солнце неспешно, но неумолимо скрывалось за верхушками деревьев. В этот раз мне не на кого было рассчитывать, кроме себя самого, поэтому продвигался я настороженно, всматриваясь в каждый подозрительный кустик и прислушиваясь.
Моё внимание привлекла стая птиц, недовольно галдящих на ветвях неподалёку. Сердце тревожно ёкнуло, подсказывая, что в том месте сейчас совсем небезопасно находиться одинокому и почти безоружному путнику. Любопытство оказалось сильнее рассудительности. Я подобрался поближе, желая воочию лицезреть причину волнения пернатых.
Только увидев четверых мертвецов, на лицах двоих из которых остались следы от хищных клювов жадных до падали пташек, я вспомнил о нашей случайной встрече, столь плачевно закончившейся для неудачливых разбойников.
Теперь вокруг них топтались двое мужчин, судя по одежде, товарищи павших, пришедшие проверить припозднившихся приятелей. Лица их были белее полотна, но руки жадно собирали посмертную дань с поверженных жестокой рукой убийцы собратьев по разбойному ремеслу. Даже сапоги были сняты. Видимо, пришлись в пору, но, что более вероятно, жулики надеялись сбыть их за звонкие монеты.
Мне стало противно от их крысиной возни. Были бы в руках лук да пара верных стрел – не задумываясь, избавил бы город от таких жителей. И тут же ужаснулся собственным мыслям. «Неужели я и вправду стал таким кровожадным!?» Столько смертей вокруг могли ожесточить любое сердце, но если мне доводилось убивать, то я делал это не ради удовольствия, не во имя высшей цели, вовсе нет! Мне просто хотелось выжить, и чужая смерть была единственным способом сохранить собственную жизнь.
Опасаясь нарваться на других лихих молодцов, я обошел злополучное место по широкой дуге. Но гнусная мыслишка не давала покоя. Совершенно не хотелось верить, что церковный писарь, пусть даже вор, мог столь разительно измениться, что не просто без трепета отнимал чужие жизни, но готов был делать это для собственного удовольствия.
То ли никто не беспокоился об охране нижнего Аллира, то ли все стражники занимались расправой с бунтовщиками... Так или иначе, ворота никем не охранялись и были гостеприимно распахнуты. Впрочем, при моём первом посещении картина не слишком отличалась. Наличием дремлющего индифферентного ко всему стражника разве что. Да и частокол был не сказать, чтобы непреодолимым.
А вот патрули на улицах меня насторожили. Не думаю, что на мне крупными буквами было написано: «Преступник!» – но я-то знал, что дела мои далеко не чисты, в этом и крылась причина неуверенности.
Отчаянно хотелось шарахнуться в сторону, раствориться в полумраке переулков. На них не было предусмотрено освещение, тогда как на главных улицах против обыкновения горели факелы. Странно, что раньше со мной такого не происходило. «Неужели одна мысль так разительно изменила отношение к самому себе?» – недоумевал я, стараясь совладать с неуместными переживаниями.
В конце концов, мудрое сердце велело мне уйти в тень, что я с превеликой радостью и сделал за пару кварталов до лавки охотника. Чем дальше я держался от стражи, тем спокойнее становился. Смотреть из тени на свет оказалось удивительно комфортно.
И как оказалось, моя предосторожность была не напрасной.
Что-то не припоминал я, чтобы раньше возле двери в дом Джонатана дежурила стража. А теперь – пожалуйста! Двое бравых молодцов зорко смотрели на редких прохожих и тихо переговаривались между собой. Я подобрался поближе, надеясь подслушать разговор и выяснить причину подобной бдительности. Вот, что мне удалось разобрать из их речей:
– Зря торчим, не явится он. – недовольно бурчал первый.
– Приказ есть приказ. Жалование двойное? Двойное. Вот и не ной. – поставил его на место второй.
На несколько минут первый стражник замолкал, но потом возобновлял свои жалобы на холодную ночь, на отсутствие выпивки и женщин... На всё, что только мог он вспомнить. Впрочем, его переживания меня мало волновали.
Мысленно присвистнув, я оставил свои намерения погостить у Джонатана – слишком сильны были подозрения, что ждут здесь именно меня. «Но, Анра, побери, почему?» Как бы то ни было, путь к единственному другу был заказан. Один из патрулей направился в мою сторону, и я поспешил ретироваться.
Лучшим укрытием мне показался ближайший кабак. Хвала Шестерым, стражники меня проглядели, и вскоре я уже грелся в надышанном помещении, полном запахов винных паров и готовящихся блюд.
Трактирщик признал во мне подмастерье Джонатана, а потому не стал спрашивать денег, добыть которые я так и не озаботился, вырвавшись на свободу из городской темницы. Имя охотника вновь сослужило мне добрую службу. Иначе желудок пришлось бы убаюкивать сказками.
Дождавшись своего заказа, я с наслаждением погрузился в один из величайших процессов в человеческой жизни – поглощение пищи. В отличие от меня, мой организм прекрасно помнил, что не получал еды с самого утра. И, смею вас заверить, он искренне ликовал по случаю каждого проглоченного куска.
Но слуха я не потерял, а потому с большим интересом следил за доносящимися до меня беседами завсегдатаев. Я чувствовал, что из них можно было узнать много интересного. Так и оказалось.
Живо обсуждалась самая горячая новость – восстание. Слухов было море, но истинная причина пока не всплыла. Об этом происшествии я мог бы многое рассказать, так как давеча принимал в нём непосредственное участие, но сдерживал уже готовую слететь с языка сагу о своих деяниях и сосредоточенно жевал.
Но когда услышал о смерти графа, вновь весь обратился в слух. Уверенности в голосе рассказчика не было, но подобный плачевный итог объяснял бы наблюдение за домом старика-охотника. Свидетели в столь щепетильном деле были излишни, и не важно, что ты сражался с ними плечом к плечу. Любовь, может быть, и прекрасна, но порой толкает на довольно жестокие поступки. А уж когда пронёсся слух о назначении нового капитана замковой стражи – все мои сомнения окончательно отпали. Я больше не был желанным гостем в Аллире.
И тут моё внимание привлекли двое подозрительного вида типов, что-то живо обсуждавших за дальним столом. Не скажу, что они разительно отличались от местной публики, но некоторые характерные жесты выдали их моему опытному взору с головой.
Воры не обрадовались моей компании, но вида не подали – только руки одного из них мелькнули в еле заметном движении, предостерегающем собеседника. Молодые ребята наверняка были мелкими сошками, едва ступившими на скользкую дорожку. Но и от них