сказал, что мучается уже полторы недели.
- Фима, похоже, что ваш юный друг Коля оказался не таким ловким и расторопным, как “ВИ”, - передразнил Алексей Фиму, - он умудрился не поймать свою «птичку-вавочку». Впрочем, помочись-ка, дружок, в эту баночку, - сказал он, протягивая тару, стыдливому солдату, решив удостовериться еще раз, что у него все в порядке…
Моча в баночке оказалась кристально чистой, без осадков и плавающих в ней «лохмотьев», присутствующих в ней, в случае «пернатого» заболевания.
- Да, Фима, так и есть – он чистый. Я отвезу, на всякий случай, мочу в лабораторию на анализ, но мне кажется, у него и так все в порядке.
- Коля, я скажу вам честно, - возмутился Фима, - положа руку на сердце, что с вашей стороны, это, прямо-таки нахальная бессовестность! Я поймал «птичку», а ви - нет! Куда подевалась, присущая вам ловкость, которую ви не раз показывали на турнике и других гимнастических снарядах?! Доктор, а что, разве так бивает? – спросил, с явно испортившимся настроением, сержант, – Ми же, как би это удобнее сказать…, вдвоем, участвовали в этом процессе, - наконец нашелся он.
- Бивает, Фима, бивает, – опять передразнил Алексей Фиму, - Николай, вы идите, а мы с Фимой начнем тут пенецилино-новокаиновые процедуры, нап-равленные на истребление зловредной «пернатой». Да, Фима, - обратился он
к «орнитологу», - попросите-ка, хорошо-о попросите своего друга, чтобы он ни-ко-му, ни гу-гу.
- Коля ви слышали, об что попросил вас доктор? Я надеюсь на вашу иск-лючительную скромность…, иначе, мой юный друг, вас ждут тяжелые времена и трудные испытания.
Солдат, молча и усердно, покивал головой и вышел из кабинета.
В этот же день, вечером, в санчасть вбежал запыхавшийся помощник дежурного: - Леха! – перепугано закричал младший сержант, открыв дверь в санчасть, - тебя командир к себе вызывает!
«Чего это я успел натворить?! – закрутил шариками Алексей в голове, нап-равляясь к кабинету командира. - Неужели он узнал за Фимину “птичку”»?! Не должно, как будто бы, уж больно быстро.
Подошел к кабинету, постучав в дверь, потянул ее за ручку на себя - дверь не открывалась. Повернулся к помдежу: «Не понял, - мол, - это что за мульки такие»?
- Да не сюда, - сказал младший сержант, - он звонил по телефону из дома, туда и вызывает. Первый от казармы дом, второй этаж, пятая квартира.
«Та-ак, значит, кто-то заболел, – решил Алексей, - или жена или дети. О том, что заболеть мог сам командир он и не подумал: - Такие - не болеют! Такие - умирают в бою! – вспомнил он суровое, будто высеченное из камня лицо командира, - Или…, - чуть задумался он, - падают с крыши! Почему падают и почему с крыши? Не знаю, наверное, мне так хочется. О-о-х! - тяжело вздохнул он, - Придется брать с собой инструментарий и все самое необходимое».
Вернулся в санчасть, взял сумку с медикаментами, вложил в нее тонометр, шприц в контейнере со спиртом, и, памятуя о разговоре командира с лейтенантом в столовой, с некоторым беспокойством и настороженностью, побежал к офицерскому дому….
Дверь открыла высокая, статная, под стать командиру, довольно интересная женщина интеллигентного вида, в слегка фривольном халатике: - Проходите, - сказала она, пропуская Алексея в прихожую.
- Вы фельдшер? – спросила она, увидев на погонах младшего сержанта чаши со змеями.
- Так точно, - подтянулся Алексей.
- Можете звать меня Натальей Алексеевной, - ободряюще улыбнулась женщина, - проходите, - кивнула она на открытую дверь.
Алексей прошел в комнату, в которой стояли: традиционный, для тех времен, сервант, на полках которого видны были книги в хорошем переплете; кровать-диван; полированный стол со стульями; хрустальные вазы. На подоконнике расположились горшки с пышно разросшимися кустами цветов; их ярко-зеленая окраска, говорила о хорошем и регулярном уходе за ними.
Осмотрев комнату, Алексей вопросительно посмотрел на Наталью Алексеевну: - Вас что-то беспокоит?
- Не меня, синьор. Уно моменто, одну минутку, - поправилась жена командира, - Леонид Васильевич сейчас выйдет, присаживайтесь, - кивнула
она на стул.
- Благодарю вас, - ответил Алексей, усаживаясь на краешек стула, - а откуда знание итальянского? – спросил он.
- Я, в свое время окончила институт иностранных языков в Минске – там была сильная кафедра французского языка, ну, и итальянский, как сопутствующий, неплохо давали. А вы, какое учебное заведение окончили? – с явным интересом распрашивала Наталья Алексеевна фельдшера дивизиона. Было видно, что ей любопытно поговорить с новым, свежим, в дивизионе человеком.
- Я окончил медицинское училище в Кагуле…
- Что-то знакомое слышится мне в названии этого города…, - чуть задумалась женщина, - это не у Пушкина – «Чугун кагульский ты священ….»?
- Совершенно верно, - живо отвечал Алексей, - это о кагульской битве, которая имела быть место, как раз недалеко от города, в честь, которой его так и назвали.
- Это же где-то…, по-моему, в Молдавии…? Да, точно, в Молдавии. Вы что молдаванин?
- Нет, Наталья Алексеевна, - у меня отец был пограничником, в 49 году нас перебросили из Туркмении в Молдавию.
- Поня-ятно, - протянула она, - а почему сами не стали военным? Обычно дети военных, если они мужского пола, идут по стопам главы семьи.
- В 57 году, отец попал под сокращение, не дали дослужить до пенсии восемь месяцев. Он сильно обиделся и рассоветовал мне поступать в военно-морское, о котором я бредил еще с детских лет…
- В каком звании был ваш папа? – поинтересовалась женщина.
- Подполковник. Воевал под Москвой, был тяжело ранен, ордена, медали и, такой вот, обидный финал…
- Да, в нынешнее время обидеть военного, это как раз плюнуть. Ну, а почему медучилище, а не мединститут? На мой взгляд – вы достойны большего…
- Вообще-то я поступал в университет на факультет журналистики, увы, «меня не прошли» по конкурсу. Мама, врач-терапевт, настояла, чтобы, я «остолоп несчастный» до армии окончил хотя бы медицинское училище, чтобы иметь какую-нибудь специальность…
Наталья Алексеевна рассмеялась: - Как она вас назвала «остолоп несчастный»?
- Совершенно верно, - ответил Алексей, и тут же, вскочив на ноги, чуть
не крикнул, увидев входящего командира: «Дивизион, встать! Смирно!».
- Товарищ гвардии подполковник…
- Отставить, - вяло махнул рукой Колпаков Алексею, - что-то, у меня, понимашь ли, спина беспокоит.
- Снимите футболку…. В каком месте?
Командир показал тыльной стороной кисти на область поясницы.
«Радикулит…? – подумал Алексей, - А может почки…? Надо проверять…, наклонитесь, как можно ниже», - попросил он…
Командир наклонился довольно легко, низко и почти безболезненно.
- Лягте на диван….
Покрутив, повертев командира в разные стороны, проведя пальпацию спины, ягодиц, бедер, простучав его по обе стороны спины в области поясницы и ниже, подробно опросив его; «доктор» пришел к выводу, что у его командира непорядок с почками.
- Товарищ подполковник у вас, похоже, пиэлонефрит.
- Что это? И что будем предпринимать? - хмуро сверху вниз, смотрело на Черкасова начальство.
- Это, заболевание почек, во всяком случае, так мне кажется. Для начала соберем утреннюю мочу; я отвезу ее в город на анализ, попрошу, чтобы его сделали, как можно, быстрее; его результат и определит наши дальнейшие действия. Если предварительный диагноз подтвердится – придется ложиться в госпиталь. Имейте в виду, - как можно строже сказал Алексей, - с таким заболеванием не шутят.
- Хорошо, - бросил командир.
- Сейчас болит сильно?
- Я уже говорил – боль ноющая, но не сильная, - раздраженно ответил офицер.
- Я оставлю вам анальгин, если, вдруг, разболится - примите таблетку…. Вот, - достал он конвалютку с лекарством из сумки, и, передавая ее командиру, спросил, - разрешите идти?
- Идите, Черкасов, - буркнул командир….
- Да, товарищ подполковник, сегодня в дивизионе появились: не знакомый сержант и рядовой, они к нам временно или… Дело в том, что я должен заказывать вакцину, - соврал Алексей, - и мне нужно знать точное количество личного состава.
- Это наши операторы, между прочим, очень сильные, – были в командировке в Скадовске.
Таким образом, он проверил Фиму и убедился, что тот ему ни в чем не сов-рал.
Утром, взяв у командира баночку с мочой, фельдшер, с машиной, отво-
зившей школьников на учебу, отправился в город….
- Девочки, разрешите? – открыл Алексей дверь в лабораторию.
- Это где же вы увидели здесь девочек?! – возмутился, впрочем, совсем не сердито, а даже, несколько кокетливо, чей-то женский голос.
У Алексея в голове мелькнула озорная мысль, что если она мальчик, то он
тогда - премьер министр Индии! Но, увидев черноволосую, правда, с немногочисленными, сединами голову, склонившуюся над микроскопом, воскликнул: - Ой, ради Бога, извините! Тысяча извинений! – еще раз попросил он.
Женщина подняла голову. Лицо, средних лет дамы, поразило Алексея своей красотой, он стоял, ошарашено уставившись на нее, и не мог произнести ни слова
- Вы что-то хотели? – вопросительно уставилась она на него, неожиданно ярко синими, для брюнетки, глазами.
- Йя, йя ф-ф-фельдшер из воинской части, - заикаясь, растерянно представился он.
- И что? – насмешливо спросила она, наверняка, зная о производимом эффекте своего лица на мужчин.
- Х- х- х - опять начал заикаться фельдшер, - хотел вас п-п-п-попросить проверить вот эту м-м-м-мочу, показал он врачу-лаборанту баночку, - если м-м-м можно, сделайте, п-п-п-пожалуйста, это «цито» (срочно).
- Даже так? - усмехнулась врач, - Почему такая спешка?
- Т-т-т-так к-к-к-командир, - отвечал Алексей.
- Это тот, к-к-который в-в-в-волчара? – передразнив его, спросила врач.
- А в-в-вы откуда з-з-знаете?
- Да уж, наслышаны о нем, положите баночку сюда, - показала она рукой на край стола, - вы, что, всегда заикаетесь?
Алексей опустил баночку на стол: - Н-н-нет, никогда раньше не заикался, - ответил он, - П-п-п-ростите – по-по-моему, виной заикания - ваша к-к-к-к- красота. Сколько мне ждать результата?
- С-с-с-спасибо з-з-за к-к-к-комплимент, - опять передразнила врач Алексея, - часа через полтора подходите, кстати, как зовут фельдшера воинской части?
- Извините, г-г-г-гвардии младший сержант Черкасов, - подтянувшись, отвечал Алексей.
Врач рассмеялась: - Я спросила - как зовут фельдшера, а не его звание и фамилия.
- Алексей, - густо покраснев, ответил младший сержант.
- Валентина Алексеевна, - милостиво протянула ему руку врач.
Черкасов осторожно пожал протянутую кисть и, склонившись, осторожно поцеловал ее.
- О-о, мы умеем даже так?! – приятно удивилась Валентина Алексеевна. - Вы не смотрите, что мы так плохо одеты, – осмелев, стал шутить и перестав заикаться, ответил Алексей, - у нас и в казарме ничего нет. Разрешите идти? – спросил он, хотя уходить ему совсем не хотелось.
- Конечно, идите, - милостиво улыбнулась врач, долго и призывно глядя
ему в глаза.
Алексей, у которого от этого вызывающего взгляда, закружилась голова, очумело замотал ей и выскочил в коридор: «Колдунья она что ли?! Совсем за-дурила голову! Может, она влюбилась в меня?! Ага, влюбилась! С
