Резонанс пятой гармоники

улыбаться одними глазами, и особая манера носить на затылке свою кепку!
- Коля? Ти?
- Слава труду, який в селі ніколи не закінчується!
- Селянам слава! Проходи, Коля, рад тебя видеть.
- Мабуть ти єдиний, хто кличе мене Миколою. Для всіх інших я що у дев’ять  років був Кольком, що у п’ятдесят дев’ять.
        Колько подошел к огню и протянул руку для приветствия. В сумерках, при свете костра, полковник рассмотрел темную, всю в морщинах и мозолях от бесконечной сельской работы  руку старого товарища.
    -    Я спрашивал о тебе Семена и Полину, все хотел зайти, да так и не получилось, - Александр Николаевич почувствовал некоторую неловкость. Затем, чтоб заполнить  паузу, взял специальные щипцы и стал поправлять в мангале угли.
    -    Да, чув я, что ти тепер не один. А кому потрібні друзі? Тількі холостякам.
    -    Все философствуешь. Сто грамм будешь?
    -    Давай. У мене тут прохи є із собою.
        Колько достал из кармана старую газету, в которую было завернуто нарезанное сало и несколько очищеных луковиц. Александр Николаевич вынес бутылку, гранчаки, квашеные огурцы и порезанную копченую рыбу.
    -    Слышал, ты с мамой живешь? – полковник налил водку, - как там баба Маня?
    -    Живе по-тихеньку, та на мене лається, все як раніше. А де Тетяна Андрієвна?
    -    В хате, отдыхает. Убирали гарбузы, умаялась. Ты как, не женился?
    -  Хотів. Але як подумаю, що тільки я за поріг, а жінка вмить до холодильника і почне все там виїдати, то бажання одружуватись пропадає.
      Колько без шуток не мог.
    -  Вибачай, що все одразу випив, но для меня такая водка в редкость.
    Александр Николаевич налил еще.
      -  На здоровье.  На меня не смотри, я не один. Сам понимаешь.
      -  На спирту любая гадость доставляет людям радость! – Колько продекламировал свой стандартный тост и выпил вторую рюмку. - … Трохи не забув чого прийшов, поговорить треба.
      -  О чем? – насторожился полковник.
      -  Тут усі думають – Колько дурник, п’яница,  и нихто на меня внимания не обращает. А я, после инсульта, в темряві став бачити і багато що розуміти став, чого раніше не понимал. Так, я трохи п’ю, а що робить? В голове сидить опухоль, іноді так болить, что нічого не помогает, а після самогону легше.
      -  Что врачи говорят?
      -  Дивуються, що живий ще. 
      -  А сам как думаешь?
      -  Розумієш, для мене те, що я живий, ще більша загадка, чем для врачей. – Неожиданно Колько перешел с суржика на литературный русский, - никак не пойму, что я на этой Земле делаю! Но жить интересно, врать не буду. Иногда такое случается, что объяснить не возможно. Месяц назад брат приезжал, ботинки подарил, хорошие, кожаные, на меху. А старые втихаря выкинул. Ох, и разозлился я на него! К старым то ботинкам я привык! Выбегаю во двор и давай ругаться и на брата и на мать. А они глаза от удивления таращат на меня, ничего не отвечают. Смотрю, соседи стали подходить. И все так внимательно меня слушают. А меня от злости аж разносит! Короче, выяснилось, что ругался я на чистейшем английском языке. Откуда я его знаю? Загадка! Я еле восемь классов закончил! И то сельской школы.
      - А сейчас можешь чего по-английски сказать?
      - Нет, ничего не помню. Но мать говорит, что при северном ветре, я во сне какой-то корабль веду и кричу морские команды. Короче, опухоль вытворяет со мной всякие чудеса.
      При других обстоятельствах Александр Николаевич заинтересовался бы  способностями друга, но сейчас ему было не до этого.
      - Коль, а что про меня на селе говорят?
      - По-разному, каждый в меру своей распущенности и развития. Но большинство завидует. Я имею ввиду тебя и Таню. Хотя, есть и такие, что думают - ты здесь из-за профессора.
      - И ты так думаешь?
      - Мне думать не положено, я Колько. Короче, чего я пришел. В тот день, когда Чижа убили, я ночью «до витру» вышел. А потом не спалось, вспомнил, что вечером буряки с поля возили. Сам знаешь, после наших водителей у каждой колдобины полно добра лежит. Тут, кто первый собрал, тому и самогон гнать. Короче, привязал к кравчучке мешок и пошел собирать буряки вдоль трассы. Даже при слабой луне у меня  зрение как у кошки. Насобирал полный мешок и придавило меня опять по малой нужде. Главное ночь, никого нет, но все равно по привычке свернул в кусты, что возле болота. Гляжу, Чиж идет, в руках чемоданчик, явно сваливает из села. Хотел было окликнуть, спросить, куда собрался среди ночи, но, тут вижу: за ним тень крадется. Замер я, будто пенёк на опушке. Так они мимо и прошли.
      - И кто это был?
      - Лешка, брательник нашего председателя. Лица его не видел, но только он может так плавно и бесшумно передвигаться.
      - А чего следователям не сказал?
      - А меня никто не вызывал. Меня тут вообще никто всерьез не воспринимает. Вот и ты, два месяца ищешь чего, а ко мне не зашел, не спросил.
      - С чего ты взял, что ищу?
      - Тут Шерлоком Холмсом быть не обязательно. Ты парень чисто городской, ладно бы еще летом тут сидел, воздухом дышал, да и то, огород тебе не нужен, сад то же, пьянством не увлекаешься, по одиноким бабам не бегаешь. А других причин жить в селе городскому я не знаю. То, что Татьяну Андреевну встретил, так заранее об этом знать не мог. Опять же, холода скоро, дороги заметет, а вы все тут. Вот и скумекал - значит, не нашел, что искал.
      - Я здесь из-за Тани, она уехать не может, Елена Викторовна очень больна.
      - Мне все равно, как скажешь, так и будет, - Колько почувствовал, что Александру Николаевичу эта тема не приятна.
    Александр Николаевич налил еще.
      -  Коль, а ты знаешь, кто такая Анна Петровна?
      - А где живет? – Колько напряг мозги, пытаясь вспомнить, кто такая Аанна Петровна.
      - Не знаю. Профессор ей что-то  помогал делать, говорят, доски строгал.
    Колько отложил стакан и стал напряженно вспоминать.
      - Точно, це пара россиян. – Колько резко перешел на литерный украинский, - як до старого саду йти, то останій дім праворуч. Вони пенсіонеры, дачники. Живуть в селі більше десяти років. Самі собі хату будували. Згадав! Тижні за два до обшуків Иван Гаврилович, її чоловік, провалився на ганку. Їхній дім на метр від земли вищій, а тому перед дверима високий дерев’яний ганок, по їхньому крыльцо, из четырех ступенек. Так ось, мабуть підгнила верхня сходинка и Іван Гаврилович зломав ногу. Профессор своєю машиной возив його у лікарню, бо дачники один одного підтримують. - Може, поки Гаврилович був у лікарні, профессор ремонтував ганок. Бо ті росіяни відлюдники, а добрі справи, сам знаєш, на половину не роблять.     
      - Спасибо, Коля, - от неожиданности полковник аж посветлел, - только о нашей беседе никому. Хорошо?
      - Не хвилюйся, все розумію. Дякую за гостинність, мабуть піду.
      - Останься, скоро шашлык будет?
      - Ні, така барская пища мені протипоказана. Гарна в тебе горілка, піду далі.
      - Бувай.
      Колько исчез в темноте. Дрова прогорели, Александр Николаевич вынес из дома мясо и стал нанизывать шампуры. Ну и денек! Информация Колька была бесценной.
    Теперь всё стало на свои места! Стоило племяннику фермерши проговориться об этой Аанне Петровне, как парень тут же унес ноги. А крыльцо?  Это идеальное место, куда можно спрятать чемоданы с прибором. Вот только вряд ли их туда спрятал сам профессор. Скорей всего малец, выполняя инструкцию учителя на случай не предвиденных обстоятельств. А когда понял, что проговорился, видимо, по той же самой инструкции, унес ноги.
      Опять скрипнула калитка. У мангала вновь появился Колько.
      - Трохи не забув, тут ще одна справа. Баба Ульяна з Малой Девици просила тебе з Тетяною заїхати до неї.
      - Меня? – Удивился Александр Николаевич, - откуда она меня знает?
      - Не знаю. Я в неї лікуюсь від неконтрольованого переходу з мови на мову. Вона каже у якомусь із життів я був матросом на англійському кораблі. Обіцяла закрити канал зв’язку із тим життям, бо хлопці скоро битимуть. До анекдоту доходить. На при кінці літа стояли з мужиками пиво пили біля магазину, так після першої ж склянки з мене таке полізло! Добре що Опанасовича онук йшов мимо. Записав на телефон, що я там базікав. Через інтернет з’ясували, що то португальська мова. Уявляєш? Полиглот меня в задницу! – Не выдержал и выругался Колько.
      - А кто она, эта Баба Ульяна? Целитель?
      - Раніш таких білими відьмами називали, ворожать, але на добро. А як зараз їх звуть, хто зна? От місяць тому, дачниця Іра, що купила хату Герасимовича, до неї з донькою їздила. Мала, як засне, починає плакати. Прокинеться нічого не пам’ятає, а засинає знову плаче. Це мені мати казала. Так от, баба Уляна за один раз ту малу вилікувала. Тепер дівчина спить нормально.
    - Бред! Не верю я в эту чертовщину! – недовольно поморщился полковник.
    - Послухай, Миколаєвичу, нематеріальний світ не залежить від того, віруєш ти в нього, чи ні, він живе своїм життям. І як на те пішло, він набагато більший і реальніший за наш. Людина, як і тварина, народжується на Землі у жорсткій матриці законів матерії. А великі вчителі - Будда, Ісус, Магомет, вони розповідали людству, як здолати цю матрицю. Ісус, наприклад, розповів нам про закони нематеріального світу, щоб ми не наробили помилок за життя.
    - Похоже, зря старался.
    - Чого?
    - Люди сделали из него идола и заковали в иконы и храмы, как в тюрьму. Очень удобно  собирать с прихожан пожертвования! Читал я, Коля, и Новый завет, и Старый. Интересно было. А ты философские курсы закончил, что про тот свет рассуждаешь? 
    - Мої курси - це огород, сарай та погреб. Більш я ні де не буваю, хіба що до баби Уляни іноді на лікування і все. От вона про Ісуса багато знає, каже, іноді спілкується з ним. Він дуже ображається на нас, землян. Бо ми замість того, щоб користуватись його порадами, весь час співаєм, як його на христі розп’яли. Не даєм бідолашному забути про ті болісні часи. 
      - А что она за опухоль говорит?
      - Каже, чіпати не можна, бо це канал зв’язку. А чий канал, з ким не каже. Так ти той, Миколаєвичу, не затягуй, їдь до баби Уляни, бо вона просто так не турбує. За моє життя це вперше комусь каже заїхати.
      - Подумаю. - Александр Николаевич повернул шампуры другим боком. – Коль, помоги мне еще в одном деле.
      - Кажи?
      - Проведи меня до того ганку, что ремонтировал профессор. Очень надо.
      - Зараз?
      - Нет, давай завтра в это же время. Таня плохо себя чувствует, не могу ее оставить.
      - Домовились. В ночи ті дачники сплять добре, бо після операції Гаврилович снодійне приймає і собаки в них нема.
      - У тебя телефон есть?
      - Звідки у мене гроші! О! У матері є, записуй.
    Колько продиктовал номер телефона баби Мани и скрылся в темноте неосвещенной улицы.

  «Ну, все, кажется, мытарства закончились. Сейчас позвонить генералу или потом? Нет, позвоню, когда чемоданы будут у меня. Но это будет только полдела. Как безопасно покинуть село? Теперь я не один, со мной Таня и ее мама. Чиж попытался и чем кончилось? Ну, положим я не сельский парень и со мной так просто не получиться. Это с одной стороны, а с другой - Таня и ее мама.»
      - Саш, как там шашлык? А то я сильно проголодалась, - возле двери в дом стояла Таня. В её руках дымилась сигарета.
      - Готово, сейчас несу, - как можно спокойнее сказал  Александр Николаевич,