Другими словами, образование, учительство стало способом выражения, проявления, и воздействия моих мыслей на вас, на учеников. В этом я вижу некоторую идеологичность, прагматичность, прагму моей философии. Выходит, я использую ее для воздействия на ваши юные души. В этом я нахожу минус философии, момент ее идеологизации в публичном, а не личном бытовании, существовании. Но эффект присутствия в философии идеологии, негативный для самой философии, компенсируется, погашается, «снимается» тем, что используется строго в рамках воспитания ума и души учеников, а не для управления ими в своих корыстных интересах или господства, доминирования над ними.
Ребята, вы заметили, что я использовал лексику фотографирования при объяснении педагогического явления философии: выражение, проявление, негатив, снятие, погашение, рамки и прочее?
- Да, мы заметили это, но неужели идеи являются мотивами познания, а не интересы? Например, мне интересно вас слушать. В результате возбуждения интереса к мышлению я узнаю много нового, чего прежде не знал и, может быть, никогда не обратил бы на это внимания по причине его бесполезности в реальной, материальной жизни. Какая нам польза от ваших занятий, вы можете сказать, Иван Иванович? – решился спросить Франсуа.
- Разве можно так грубо, «в лоб» спрашивать учителя? – укорила своего товарища Шила.
- Шила, спасибо за защиту, но Франсуа правильно поставил вопрос. Мы не могли его обойти вообще, тем более на последнем занятии медитацией. Могу только сказать, что наши уроки, в принципе, бесполезны с педагогической точки зрения. Я учил вас мечтать, медитировать, созерцать, а не заниматься реализацией своих материальных возможностей, врожденных вам природой или данных Богом. Я убежден, хотя во многом сомневаюсь, что реализация идей убивает их как живых существ, обращая в мертвые вещи. Самое интересное (да, интерес важен в познании, если это интерес к явлению идей нам, мыслящим) в познании - это идеализация наших чувств, их облагораживание, что возвышает душу, а не реализация наших мыслей в вещах мира сего.
- Учитель, что вы можете сказать нам долгую память о нашем ученичестве? – спросил, чуть помедлив, Матвей.
- Что ж, вот и подходит к концу не только наша беседа, но и все наше недолгое учение, которое вряд ли я могу назвать обучением в старинном смысле слова.
Я постараюсь дать несколько напутственных слов каждому и каждой из вас. Начнем с тебя, Матвей. Я не виноват, - ты сам напросился, - постарался учитель обратить в шутку грусть расставания. – Ты научился соблюдать условности. Несмотря на то, что я просил вас обращаться ко мне на «ты», ты, как и все другие ученики, говоришь мне «вы». Вероятно, я сам виноват в этом, не до конца переходя на личности и держа вас на расстоянии в качестве учеников. Думаю, причина кроется в разнице возраста. Матвей, ты показал себя с хорошей стороны как человек, склонный к размышлению. Замечу, у тебя есть талант организатора. С моей точки зрения это плохо, ибо я на дух не переношу начальников. Но, все же, этот недостаток мал в тебе благодаря тому, что ты тяготишься своим даром, практикуешь, развиваешь его не для личной корысти и не для утешения своего властолюбия, для власти над людьми, но только для дела, когда само это дело не твердо и требует крепкую руку. Если ты не можешь не вести людей, то веди их не за собой, а за ними, подталкивая их вперед, к их, а не к своей цели. Будь душой коллектива, а не его главой. Голова, а она у тебя есть, твоя, собственная. Предостерегу тебя от того, чтобы не думать за людей. У них есть своя голова и они не глупее тебя.
Теперь ты, Инга. Ты умна, но строга и к себе и к другим. Будь менее строгой к другим, особенно близким, а не то останешься одинокой в жизни.
Франсуа я посоветую оставаться таким, каким ты есть. Лучше не станешь, а вот хуже стать можешь. Лишний раз не прибавляй себя к тому, что имеешь. От демонстрации существования к сущности ничего прибавляется, но может убавиться она сама.
Шила, ты моя загадка. Загадка вызывает неподдельный интерес. Но кому ты хочешь, тому дай разгадать себя. Помни, что любой человек загадка и во всем, в том числе и в таинственности, нужна мера, иначе превратишься в ходячую мистификацию, какими были в старину некоторые женщины, которые любили умничать.
Маша, в тебе много души, меньше осторожности. Береги себя.
Пол, не будь так рассудочен, как ты разумен. Больше естественного света ума и меньше искусственного света привычки.
Женя, проявляй инициативу в размышлении, не держи себя в тени авторитета.
Мождирлуг, я вижу, что ты пытаешься найти в себе, как в центаврианине, землянина. Брось это занятие, - ищи человека не как землянина, а как разумное существо, способное на личную жизнь и личностное существование.
И, наконец, Радуга. Ты радуга, разноцветная, универсальная и удивительная. Тебе много дано. С тебя и спрос особый. Трудно тебе будет найти свою половину.
- Иван Иванович, вот вы пожелали Мождирлугу счастья в личной жизни и успеха в личностном существовании. Неужели это не одно и то же?
- Радуга, ты я вижу и слышу, плохо слушала меня.
- Это почему?
- Потому, что я уже говорил об этом. Но для тебя, так и быть, повторю: личное – это индивидуальное, что касается лично тебя. Заметь: только тебя и никого больше. Личностное же затрагивает и всех прочих, ибо выражает то, что есть в них, таким образом, каким свойственно тебе, а не им. И вот поэтому личное следует не только развивать, но и совершенствовать, то есть, участвовать в себе собственной персоной для других, как для себя. Это не твоя данность, как индивидуальность, но заданность.
Глава вторая. Исчезновение
С той памятной беседы прошло целых десять лет. Ученики Ивана Ивановича разъехались по всему Млечному пути. Однажды, по земному времени летом, в июне 3020 г. по древнему солнечному летоисчислению, Иван Иванович, которому было уже шестьдесят девять лет, возвращался домой на Землю с метафизического симпозиума, который проходил на Сириусе и был посвящен проблеме межпланетного воспитания. После конгресса гостеприимные хозяева пригласили его в гости. Ему так понравилось в гостях, что он задержался у них на полгода и уже стал чувствовать себя на тамошней планете Мариусе, как у себя дома. Но его земной ученый кот никак не мог забыть Ивана Ивановича и категорически требовал его возвращения. Так что пришлось ему покинуть гостеприимную сириусную систему и вернуться обратно на наскучившую Землю. По дороге домой Иван Иванович сделал пересадку на тау Кита. И вот там его ждал сюрприз. Оказывается, с ним ищет встречи его бывший ученик Пол Страус. Пол стал «большим человеком». Он работал на высокой должности в галактической системе безопасности, которая называлась «наблюдательным советом». Это была ассоциативная организация без властной вертикали. Она состояла из так называемых «наблюдателей», которые следили за порядком в системе человеческих отношений. В 3020 году у людей уже не было государства, но существовала общественная ассоциация, которая управляла свободным временем людей в их собственных интересах. Другого времени не существовало, ибо необходимое время было только в распоряжении андроидов и гиноидов. Однако и они к этому времени добились части своих свобод и прав как «инструментальные люди». Характер у них был еще служебный, но желания у них были уже вполне директивными, самодержавными, самостоятельными.
Пол Страус занимал высокую должность в наблюдательном совете как один из главных наблюдателей (инспекторов), наблюдавших помимо прочего за самими наблюдателями. Общественная ассоциация людей была, если выражаться древним языком, «родимым пятном» прошлого общества, которое еще управлялось государством. Но тогда государство, которое «отмирало», правда, не умерло совсем, было не обязательным, но еще возможным общественным органом примирения, гармонизации различных, прежде всего, личных интересов людей, находящихся уже вне сферы материального производства и занятых не вынужденными делами, но желательными для себя. Его функция заключалась в том, чтобы расследовать только те дела, которые касались слишком сложных для вычислений человеческих отношений. Ему ассистировала небольшая группа экспертов в области человеческих отношений, которые вольно или невольно приводили к гибели или исчезновению одного человека или целого коллектива людей. Другие наблюдатели занимались уже разумными отношениями инопланетян и были их представителями в совете безопасности.
Бывший ученик окликнул своего учителя. Тот, поначалу, долго всматривался в лицо Пола, пока не узнал его.
- Долго будешь жить, Пол. Извини, что сразу не узнал тебя. Ты сильно изменился. Возмужал. Стал настоящим взрослым человеком.
- Учитель, вы сильно преувеличиваете. Но я добился того, чего хотел.
- Это хорошо, что ты знаешь, что хочешь. Вот так живешь всю жизнь и не знаешь, что хочешь и что тебе надо. До меня доходили слухи о том, что ты работаешь в галактическом совете безопасности в качестве наблюдателя землян.
- Это не слухи, Иван Иванович, а сущая правда.
- Это хорошо, что служба безопасности ничего не скрывает. Впрочем, мои соображения нисколько не умаляют моей радости от встречи.
- Я тоже не меньше этому рад. Но наша встреча не случайна. Я специально ждал вас на этой станции.
Иван Иванович в недоумении огляделся и увидел то, что не мог не увидеть. Он видел, что находится в самом центре зала ожиданий центральной станции тау Кита, наполовину полного прибывающими и отбывающими пассажирами звездный линий. Среди пассажиров попадались не только служащие космопорта, но и члены экипажей звездолетов и планетолетов. Шел обычный день по земному времени на той же самой станции, на которой Иван Иванович был еще несколько месяцев назад, когда направлялся на галактическую конференцию на Сириусе. Ничто на станции не подсказывало, что послужило причиной заинтересованности в нем, конечно, не лично его бывшего ученика, но наблюдателя галактического совета безопасности. Поэтому Иван Иванович взял себя в руки и спрятал, «снял» с лица выражение недоумения, расплывшись в приветливой улыбке, ожидая от самого Пола Страуса объяснения в том, зачем он понадобился Совету.
Пол Страус помялся, ожидая естественного возгласа удивления своего учителя, но так и не дождавшись, хмыкнул и уже без предисловий признался ему в том, что заставило его пуститься на поиски Ивана Ивановича.
- Вы, наверное, слышали о трагическом происшествии на космической станции на Внешнем Кольце обитаемого нами мира и нашими друзьями по разуму.
- Да, я что-то мельком слышал на сириусианском симпозиуме. Что это было?
- Все обитатели станции неведомым образом исчезли. В результате началось расследование этого… происшествия. Оно коснулось и