старший прапорщик Будков Иван Михайлович. Когда младший сержант Сытин пытался удрать домой, получив известие об измене невесты, Будков построил взвод и произнес речь, которая не предусмотрена ни одним армейским уставом.
- Сынки, мне тридцать восемь лет. Их них девятнадцать я отдал армии. Дважды был командирован в горячие точки, был и во Вьетнаме и в Анголе. Дважды был женат и имею трех детей. Можете верить моему жизненному опыту. Запомните раз и навсегда: в жизни каждого мужчины есть только одна преданная ему женщина, которая всегда будет рядом, чтобы не случилось – это его мать. Остальные женщины будут любить вас только тогда, когда вы будете решать их проблемы, и не важно, какие проблемы материальные, сексуальные или еще какие-нибудь. Но если, по какой-то причине вы ничем помочь любимой женщине не сможете, или не дай бог сами стали для неё обузой, она, не задумываясь, откажется от вас. Это закон природы, самке нужен здоровый перспективный самец. К сожалению, этому нигде не учат, но такой, как есть, вы нужны только своим родителям, для остальных женщин вы источник благ и только. Если у вас есть желание кому-то что-то давать и получать взамен, пожалуйста, живите полноценной природной жизнью, но если вы думаете, что вас всю жизнь будут любить только за то, что у вас между ног болтается божий дар, то рано или поздно вы будете серьезно разочарованы.
С тех пор Сергей часто убеждался в мудрости своего первого командира.
Зоя упростила задачу Сергея и на предложение поехать за город, не задала ни одного глупого вопроса. Наоборот, очень обрадовалась. Сменить пыльный и раскаленный город на лес и речку – это гениально!
В пансионате Сергей и Зоя вели обычную жизнь отдыхающих: загорали, купались, читали книги, ходили обедать в ресторан поселка, а иногда в кино. И только изредка Сергей на часик-другой отлучался, объясняя это тем, что хочет разыскать одного старого друга. Это была почти правда. За исключением того, что друга он нашел давно, но не знал, как лучше войти с ним в контакт.
Сергей помнил, как нехорошо получилось во время последней встречи, там, на пятнадцатилетии окончания института. Он видел, как Колька хотел поболтать с ним, искренне обрадовался встрече, но, … вначале он задержался с профессором, потом его перехватила бывшая подруга, а потом он уже опаздывал на поезд… . Да, нехорошо получилось! А теперь ему, с помощью Николая, надо найти человека имеющего доступ к шаровым мельницам. Самого Николая он использовать не хотел. Такой план имел свои причины: Николай ему друг, и светить друга перед руководством Сергей не хотел, мало ли как дело повернется. Скорей всего, в конце операции потребуют рубить концы. Тогда это прямая подстава.
Но, наведя справки, Сергей понял, что только Колька и никто другой сможет выполнить это задание. Во-первых, у него огромная мотивация – его незаслуженно обидели, и семья живет практически в нищете. Во-вторых, они с Николаем, как-никак, а слаженный дуэт. И третье – самое главное, приказ генерала о том, что можно задействовать только одного активного помощника никто не отменял. Сергей и так, еле выпросил Зою для прикрытия. Вот и выходит, что нет другого выхода, как привлечь к выполнению задания самого Николая. А раз так, то привлекая Кольку необходимо готовить и операцию прикрытия. Причем, как на период проведения самой операции, так и на ее окончание. Другими словами, готовить исчезновение друга, ибо по закону жанра, таких свидетелей никто не оставляет.
Ох, трижды прав генерал! Работать в своей стране намного сложнее, чем в чужой. Это как стрелять из пистолета в собственной квартире, не знаешь, куда пойдет рикошет и сколько мебели испортит.
Встреча с Николаем должна состояться сегодня. Дальше оттягивать некуда.
« У Кольки второй выходной, после суток - рассуждал Сергей, - значит, он, как всегда, пойдет в гараж, до обеда провозится с мебелью. Вот, на обратном пути я его и перехвачу. Пусть на первых порах встреча выглядит случайной, так легче пройти психологический барьер, а возможно, и антипатию. Хотя, нет, так нельзя! Колька сразу почувствует фальшь и замкнется. С друзьями комедия не проходит. Значит, надо идти к нему в гараж и там, в беседе пытаться как-то расположить к себе».
От этой встречи зависела судьба всего задания. Образно говоря, он, Сергей, вынужден поставить друга на тот самый порог, на который его в свое время поставила англичанка. И от того, удастся ему найти правильные слова или нет, будет зависеть, поведение Николая.
Роль змея-искусителя не то, чтобы новая для Сергея, нет, но подставлять под удар память о своей чистой и прекрасной студенческой юности, этого единственного ничем не запятнанного кусочка жизни, было третьим грехопадением Сергея. О втором несколько позже.
«Хотя, кто может знать наперед? - оправдывал себя Сергей, - материальный мир построен на законах диалектики, науки о совмещении несовместимого, и соединении несоединимого. А раз так, то нет в этом мире ничего однозначно плохого, и ничего однозначно хорошего. Грехопадение одного может оказаться спасением души другого. Все увязано в плотный комок событий. Причем, человеку не дано понять, где причина, а где следствие, у него есть только право выбора, а именно, делать, или не делать».
Есть, конечно, определенные нравственные ориентиры, этого Сергей не отрицал. Но для него такие понятия, как «добро» и «зло» существовали, исключительно как понятия «Восток» и «Запад». То есть, он смотрел на них, как на таблички-указатели, даже руководствовался ими, но при этом понимал, если долго идешь на восток, то обязательно придешь с запада. Короче, не дано человеку знать, чем обернутся его земные дела. Потому и сказано в Библии: «не судите, и не судимы будете», ибо не дано вам понять глобального смысла бытия.
Вот, пожалуйста, яркий пример из жизни.
Отчим Сергея в восемьдесят девятом году купил новенькую ВАЗ 21 09 и стал ставить ее на небольшом пятачке возле своего дома. Спустя пару дней обнаружил, что колесо пробито. Думал, случайность, но через день опять колесо спущено. Кто-то явно намекал, парень, ты стоишь на чужом месте, освободи! Хорошо, черт с вами, пришлось поставить машину на стоянку за два квартала от дома. А на свободное место тут же воцарилась иномарка какого-то местного авторитетика.
Обидно? Очень! Но, в ту же ночь, когда отчим переставил машину на стоянку, случилась буря. Сильнейший ветер срывал с крыш шифер, ломал деревья, сдувал с места овощные палатки. Короче, стихия чистой воды! И надо ж такому случиться, большое старое дерево упало прямо на то место, где когда-то стояла девятка отчима. Машина авторитетика восстановлению не подлежала.
Да и у самого Сергея таких случаев было предостаточно. Как-то случилось ему в Афганистане попасть в штаб армии, отвозил документы. В обратный путь планировал ехать с транспортной колонной. Но накануне выпил лишку и поцапался с одним штабным майором. Ну, естественно, показал штабной крысе, как выглядят боевые офицеры. В результате оба под арест и на два года лишились очередного звания. Казалось бы, невезуха чистой воды, но не совсем. Тот транспортный конвой, с которым Сергей должен отправиться к себе в отряд, был полностью уничтожен. Поди, знай, где найдешь, а где потеряешь.
Опять же, у каждого человека в голове должна быть шкала приоритетов, которой он руководствуется в своей жизни. Что-то должно быть первично, что-то вторично. Для кого-то главное это деньги, для другого семья и дети, третьего слава и власть. И вот, ради этого главного, что сидит в голове, человек готов пожертвовать остальным, ибо другого метода достичь цели пока не придумали. А, кто не выбрал такие приоритеты, того «волны современного мира» носят куда попало, и, как правило, разбивают о первые же попавшиеся скалы.
Для Сергея, как человека военного, приказ командира стоял на первом месте. Мир может рухнуть, но приказ должен быть выполнен.
К чему эти пространные рассуждения? Исключительно, для успокоения совести перед предстоящей встречей.
Утром Сергей посадил Зою в такси и отправил в город. Ей звонили из офиса, просили зайти, какие-то формальности.
Николай пришел в гараж около девяти утра. Глянул, застыла ли эпоксидная смола на табуретах. Срезал стамеской выступающие из соединений засохшие капли, поставил изделия на верстак, полюбовался, ровно ли все сделано и сложил их под стенку. Затем покрыл вторым слоем лака заготовки и приготовился к своей самой любимой с детства работе – шлифовать фуганком доски.
Когда Николаю было тринадцать лет, дед задумал перестроить баню. Себе в помощники выбрал Николая и поручил ему строгать рубанком новые доски. С тех пор его любимые запахи - запах парного молока, скошенного сена и свежеструганного дерева. Он просто обожал смотреть, когда грубая, из-под пилы доска, превращалась в гладкое, приятное на ощупь, с прекрасной природной фактурой изделие. В такие минуты ему хотелось каждую доску прижать к щеке, чтоб ощутить внутренне тепло дерева.
Вот и сейчас, покончив с рутинной, Николай достал очередной брусок, подрегулировал по высоте элертрофуганок, и только было хотел нажать кнопку включения, как заметил в зеркале, какую-то тень у входа в гараж.
- Серый? Ты? … Чего топчешься, заходи.
Еще раз о прошлом
Капитан КГБ, а теперь СБУ, Стецюк Геннадий Петрович терпеть не мог лето. Жара доводила его до изнеможения. Особенно, когда необходимо сидеть в мундире на работе. Сто десять килограмм веса, при росте метр семьдесят два, чувствовали проклятую жару каждой своей клеткой. Он неоднократно жалел, что согласился на перевод в столицу. Сидел бы у себя в Луцке, как-никак, начальник отдела. И таможня и авторынок - все под контролем. А главное, ходил на работу в гражданском. Мундир одевал по понедельникам, когда шел на еженедельное оперативное совещание к главе администрации. Работа - не бей лежачего, есть приказ схомутали кого надо, нет приказа, взяточники и воры спокойно живут дальше. А досье, в аккурат, на всех госслужащих. Особенно Стецюк следил за таможенниками и местными гаишниками. Всех в кулаке держал. Если на таможню приходил груз какого-то большого чиновника из Киева, то звонили именно ему, Стецюку, и он лично шел и обеспечивал зеленый свет.
И еще был один, вернее не один, а два момента, о которых очень жалел Геннадий Петрович после перевода из Луцка в Киев. Первое, это огромное и, как он считал, вполне заслуженное уважение людей. Ибо ни один чиновник, мент или даже базарный барыга не мог сказать о нем что-либо плохое, не говоря о простых гражданах. А когда «брал мимо кассы», то по строго неписанному тарифу, и без всякого вымогательства. Сами несли и сами благодарили за то, что взял, не побрезговал. А что делать? Времена тяжелые, жена и ребенок на руках.
А еще была у него зазноба сердечная. Не то чтобы он ходок по бабам, нет, но вот, так случилось, свела его служебная судьба с одной женщиной и добровольно
