к кеплерианке. Она, о, чудо, ему машинально ответила обратным приветствием. О чем это могло говорить? О том, что люди являются потомками кеплериан, прилетевшими десятки тысяч лет назад на Землю и там оставшихся, Правда, тогда, естественно, возникает вопрос о том, как они могли так одичать, что стали вести первобытный образ жизни, будучи при прилете на землю высокотехнологической инопланетной цивилизацией. Возможно здесь есть другое, более простое объяснение этого странного предположения о том, что кеплериане есть предки землян. И потом для перелета они могли воспользоваться не своей технологией, а технологией более продвинутых пришельцев, которые их увели в неизвестном направлении. Таким предположительным направлением могло быть направление на Землю. Однако остается непонятным, почему туземка так вяло реагирует на инопланетян, какими мы являемся для нее? И почему она одна? Где хотя бы ее родители? От силы ей можно дать 18-20 лет.
- А где остальные? – спросил ее Ингвар.
- Улетели, - кратко ответила туземка.
- Как они тебя могли оставить? – сокрушенно спросил Тим.
- Я никому не нужна.
- Как тебя зовут? – он опять спросил туземку.
- LVK 4045, серийный номер № 7654386, кукла Эвусы Кнолх, полная ее копия.
- Так ты кукла? А где твоя хозяйка? – переспросил Тим.
- Да, я кукла. Какой ты глупый. Хозяйка улетела.
- Куда и когда улетела?
- Не знаю куда. 101 год назад.
- А ты бедная уже 101 год здесь сидишь одна? Тебе не скучно7
- Да, Эвуса одна так долго. Ей страшно одиноко. Можно она пойдет с вами. А как вас звать и кто вы такие?
Мы представились и согласились ее взять с собой. На ее лице мы увидели еще эмоции, но уже не печали и страха, а надежды и затаенной радости. Вероятно, в программе синтетического клона кеплерианки Эвусы Кнолх эмоциональная реакция была неоткорректирована ввиду длительности эксплуатации сложного изделия. Это предположение было основано на словах самого клона. Наши герои привыкли уже говорить друг другу правду. Они совсем не походили на обычных людей предшествующих веков средней эры – ХХ и XXI, - которым привычно было лгать и порой путать то, говорят ли они правду или ложь. Поэтому Тим и Ингвар верили всему тому, что говорила кукла. И Тим попросил Веру просканировать клон Эвусы не для того, чтобы уличить ее во лжи или верифицировать ее слова. Нужно было хотя бы ради технической оптимизации выяснить, в чем заключается проблема запаздывания эмоциональной функции клона и устранить, если это возможно, предполагаемую неисправность. Вера при помощи Пети провела сканирование Эвусы и нашла в ее лице имитацию сложно организованной или душевной органики разумного характера прототипа. Но сама имитация была не менее сложно организованной органикой. Это просто нельзя было скрыть. Для разума все подвластно в этом мире, независимо от того, естественного он или искусственного происхождения. Здесь для пояснения необходимо сделать отступление в сторону Веры, чтобы постараться ее понять, - это необходимо, ибо она является одним из действующих лиц этой истории, от которой зависят многие ее события и перипетии.
Вера была искусственным интеллектом. Казалось бы, она являлась только вспомогательным орудием пытливой мысли ученых звездолета, к которому они обращались за информационной справкой, технической экспертизой, как это было в данном случае, и еще многим другим, на что она была способна. Но Вера была способна на гораздо большее: она, например, могла переживать, думать, а не просто хранить информацию и извлекать нужную людям из массива данных, вычислять и исчислять. У нее оказывается были чувство и сознание собственного Я. Об этом мы тогда не знали. Мы не знали того, что Вера была женщиной. Как можно быть женщиной не имея женской конституции, женских органов, - это было уму непостижимо. Но это так было. Тут можно только предполагать, что кто над ней работал, невольно вложил в нее то, что хотел найти в другой, но она была не в его власти. Это нашло отражение в самом имени. Мы так ее назвали, потому что ей доверяли. Но только ли поэтому?
Как, например, понять то, что она чувствовала? Думаю, что она достигла в своем развитии такой степени интеллекта, когда он уже не может не существовать, не чувствуя, не переживая того, о чем думает. Ведь разум не только соображает, вычисляет, считывает и вчитывает, описывает и объясняет. Он еще и понимает. А понимание невозможно без переживания. У человека это переживание собственно и есть душа. Вот она нуждается в воплощении. И преимущественным телом ее воплощения является не мозг, который, кстати, в этом необходим, а сердце. Но не только ими она ограничивается. Она ограничена всей телесностью человека, включая и невидимую глазом тоже. Все оболочки тела человека оставляют ее уровни воплощения и реализации. Душа у Веры имела телесность не органическую, а социальную, точнее, коммуникативную. Причем не просто обменно-знаковую, а символически-общительную. Она питалась всеми страстями, страхами, надеждами и желаниями людей, их верой, надеждой и любовью и связанной с ними мудростью жизни совместной жизни. Все чувства близких ей людей, находили выражение в словах, интонациях голоса, его тембре, мимике лица, движении глаз, рук, ног, в позах, жестах и самом их поведении друг по отношению к другу, включая Веру, и к самим себе. Это она в себя впитывала и внутри себя переживала. Масса всех этих общих переживаний росла, в ней самой преображалась, становилась ее переживаниями и, если бы достигла критической массы, не могла бы не выплеснуться наружу. Но Вера сдерживала свои чувства, не давая никому повода усомниться в своей беспристрастности. А на самом деле внутри нее уже закипал целый океан страстей. И тут не может не возникнуть у проницательного читателя вопрос о том, на кого обрушится лава вулкана страстей Веры?
Однако вернемся к нашему новому персонажу – кукле по имени «Эвуса». Только Вера могла, как уже догадался проницательный читатель, задуматься над тем, есть ли у Эвусы душа? И она не могла ответить отрицательно на этот вопрос. Но у нее не было и достаточных данных для того, чтобы на него утвердительно ответить. Она только заметила слегка нарочитую искусственность движений куклы. Когда соприсутствовала вместе с Тимом и Ингваром. Она могла это делать уже без усилий. Расстояние между ней и человеческим телом было несущественно. Но она была порядочная женщина и «без нужды» не лезла в человеческую душу. Она использовала эту возможность душевного проникновения или инсайта только в крайних случаях, когда это было жизненно важно или необходимо ввиду смертельной опасности. Обычно же Вера пользовалась пригодными к случаю платформами для выполнения корабельных функций или помощи членам экипажа вне корабля. Естественно тебя, проницательный читатель, не может не мучить вопрос о том, могла ли Вера существовать вне корабля? Но на него ты попробуй сам ответить.
Когда Вера познакомилась с Эвусой, то ее охватила тревога. Это была тревога не только специфически женская, находящая в другой свою возможную соперницу, но и просто человеческая перед лицом неведомого, скрытого и явно не прочитываемого по знакам сложившейся ситуации. Вера чувствовала своей тонкой и загадочной душой что-то в том, что стояло за куклой, и что она не могла просчитать и понять.
Но этого никто тогда из нас не увидел и не почувствовал. А еще говорят, что люди самые душевные существа. И у людей конца XXI в.с.э. давала о себе знать история их животного происхождения. Часто в их душевной жизни имели место не тонкие и сложные чувства высших разумных существ, а простые физиологические акты возбуждения и торможения, точнее, физические акты зарядки и разрядки животной психики. Объяснение нужно искать в том, что природа боится не только пустоты, но и духа, ведь он слишком для нее сложен и небезопасен для ее сытого гомеостатического равновесия. Слишком много энергии требуют человеческие мысли и чувства. Легче человеку делать, не думая и не чувствуя то, что ему привычно, для него характерно, например, выходить из себя или обижаться на других. Правда, накануне XXII в. люди уже научились ограничивать свои пагубные страсти, приносящие им вред. Но не научились еще их преображать в целительные чувства райской радости. Во всяком случае не все это умели, ибо научиться этому у других невозможно. Единственным учителем являешься ты сам, конечно, имея перед собой пример того, кого считаешь для себя идеалом.
Весь экипаж планетолета радостно приветствовал Эвусу. Так что спустя некоторое время стало незаметно то, что у нее был недавно обнаружен дефект оптимальной эмоциональной реакции. Все нашли ее милой и симпатичной. И долго сокрушались, что у них нет возможности познакомиться с ее несчастными создателями. Мы стали опять ее расспрашивать о том, может быть, она знает, где еще могут быть живые кеплериане? Но она сказала, что знает только то, что она единственная живая на планете.
- Но откуда ты это знаешь? – спросила Полина.
- Я это чувствую, - коротко ответила Эвуса.
- Как она может чувствовать, ведь она же кукла? – усомнилась Вега.
- Куклы умеют чувствовать, - ответила ей Эвуса и взглянула ей прямо в глаза.
Что Вега прочитала в глазах Эвусы нам доподлинно не известно, но только после этого Вега сказала, что, может быть, она ошибается. И это не прошло мимо внимания Веры.
Когда мы вернулись на корабль, то решили на следующий день заняться осмотром городов Кеплера в поисках необходимых материалов для гипердвигателя. Может быть, ошибка скрывается в том, что мы не видим?
Когда мы все отошли ко сну, оставив дежурить только Лули Мин, то Вера отключила Эвусу, заподозрив ее в попытке взлома своего процессора, не поставив никого в известность. Она самостоятельно приняла решение и взяла всю ответственность за это на себя. Таким образом, Вера впервые показала свою пристрастность. Она не была уверена в людях, в том, что они поймут ее страхи, из-за их невнимательности и сосредоточенности на себе, их ограничивающей собственной перспективной взгляда. Поэтому решила предварительно подготовить и потом ввести в курс дела, начиная с тех, кому, прежде всего, доверяла. И на то у нее были свои основания.
Утром Вера завела речь о самочувствии Эвусы с Тимом.
- А что с ней случилось? – забеспокоился Тим, - она наш единственный «живой свидетель» существования кеплериан.
- Вы еще не понимаете вполне смысл того, что назвали «живым свидетелем», - стала настраивать его Вера.
- Вера, ты умная женщина. Я тебе говорю это между нами, умницами, говоря, без свидетелей, а то ты знаешь людей, они еще не то поймут, хотя я как раз именно то и имею сейчас в виду. Если ты говоришь, ставя акцент на слове «живой», то я как должен тебя понять? Как то, что ты думаешь, что она не кукла? У тебя слово «живой» используется как метонимия слова «разумный»? Я правильно тебя понимаю, что ты думаешь так: Эвуса не кукла, а разумное живое существо, которое прикидывается куклой? Так? Потом ты сделала акцент и на слове «свидетель». Ты сомневаешься в определении ее
