Аллах находится по ту сторону счастья и несчастья. Он есть истина, а она нейтральна, что знали задолго до суфиев йоги-буддисты. И потом безразличие к страданиям является необходимым условием следования по пути суфия. Суфий безразличен к людям в том смысле, что понимает: только вдали от людской суеты возможно спасение. Само появление суфия среди людей чревато для них несчастьем, ибо их напрягает как напрягает высшее рядом с низшим, являясь источником «несчастного сознания» средневекового верующего. Ведь простой верующий не имеет силы духа для удержания высшего перед низшим. Он только понапрасну тратит и без того ничтожные силы духа на такое противостояние, которое его губит и разрушает.
О философии точки. Вспоминая нашего друга, я обращаюсь к его размышлениям над точкой. Что такое точка в философском смысле? Она есть начало и конец, не имеющая ни начала, ни конца. Возникает вопрос: а почему собственно точка, а не бытие, как в классической философии в качестве отправного пункта размышления, ведь так естественнее, ибо все начинается и заканчивается тем, что есть, - есть начало и конец, но нет начала и конца тому, что есть как есть, то есть, бытию. Вероятно, такое точечное размышление мотивировано желанием задать мир геометрическим способом. Точка есть бесконечно малая геометрическая величина или минимальный геометрический предел. Она равнозначна арифметическому нулю или философскому ничто, потому что не имеет размерности. Точка пуста или пустотна. Естественно возникает вопрос о том, как происходит заполнение точечной пустоты самой точкой. Непосредственное отношение точки к самой себе оборачивается ее размножением одновременно внутрь и вне себя собой же. Точка уже в своем непосредственном отношении к себе была чревата самоопосредствованием. Оно оказалось актуальным тогда, когда она определилась в качестве точки, уточнила саму себя. Вместе с этим самоопосредствованием пришло время как последовательность и смена состояний. Единое разродилось многим уточнением. Временная последовательность уточнения выделяет точку из массы точечного многообразия. Точечное самоопределение во времени собирает на себе всю массу точечных слияний. Точки обособляются друг от друга. Точечная беспредельность внутрь и вовне превращается в точечную определенность, замыкается пределом уточнения. Беспокойное становление точки упирается в предел уточнения. Точка сама себе ставит предел как точка. Качественно определенная точечность скрывает в себе собственную точечную безразмерность и беспредельность, бесконечно погружается в себя как в свое основание. Доводя беспредел до предела, точка не способна его удержать, ибо являет собой единство того и другого, могущее быть нарушенным в силу их противоречивости. Беспредел всегда может сорваться с предела и обнаружить в самой точке уже не предел беспредела, но беспредел предела.
Точка становится нечто, то есть, такой, какой она есть в себе самой, одной, и одновременно иной по отношению к множеству себе подобных копий. Когда точка становится определенной точкой, например, в качестве исходного (отправного) пункта следования в определенном направлении, то она превращается в прямую, как только достигает себя как конечного пункта указанного следования. Получается, что прямая это последовательность, точнее, рядоположенность точек, лежащих в одном направлении друг за другом. Возникает вопрос: есть ли между ними, этими точками, пустота? Разумеется, есть, если такая пустота понимается в качестве точки как внутренней бесконечности, безразмерности. Извне опять же вокруг одни точки. Их нельзя ни увидеть (увидеть их, конечно нельзя, ибо они не материальны и не имеют размеров, а значит частей, за которые мог бы зацепиться взгляд), ни помыслить, если сосредоточиться на прямой, имеющей начало и конец. Конец она теряет, если прямая превращается в кривую, на себя закругляясь. Совершая круг вокруг избранной точки вне прямой, мы строим плоскость. Сгибая же одну плоскость, мы получаем другую плоскость, за ней еще другую и т.д. При соединении трех плоскостей при опоре на четвертую плоскость мы создаем объемную фигуру, гранями которой выступают означенные плоскости. Так из точки выводится вся геометрия мира, уже имеющая размерность в качестве линии, плоскости и объема. В результате мы получаем геометрию мира, в которой можно устраивать его материально-энергетическое содержание. Причем пунктуальная (точечная) геометрия определяет не только материальное содержимое мира, но и его духовное содержание, в качестве формы духа.
Классификация обучающихся ученых. Обучающимся ученым уже является бакалавр. Он своего рода дитя науки, ее умелый пользователь, с ней непосредственно знакомый в отличие от недоучки обывателя. Но он еще не специалист и тем более не мастер (магистр) своего дела. Если бакалавра учит преподаватель (хорошо, что хоть не учитель), то мастера учит само его дело. Специалист есть профессионал, то есть, тот, кто замкнут или зациклен на своей специальности и крутится в ней как белка в колесе. Из этого круга он не может выйти. Выход возможен не для узкого специалиста, а для универсала. Но такой никогда в этот круг не войдет. Есть еще эксперт. Этот судит о соответствии специалиста стандарту. Эксперт есть законченный специалист, сводящий всеобщее к особенному. Он судит обо всем в целом со своей частной «колокольни». Остается виртуоз, который свою специализацию доводит до совершенства. Но виртуоз не способен возвыситься до состояния творца, ибо не ведает всеобщего. Он ограничен особенным, не понимая, что особенное есть не индивидуальное, а всеобщее в индивидуальном.
Проблема научного творчества. Что заставляет ученого пробовать или испытывать себя в качестве первооткрывателя, например, закона природы? Уверенность в самом себе, в силе своего ума, своих познавательных возможностях? Или, наоборот, сомнение в самом себе, недостаток таковой умной силы, вызывающий в ученом естественное упрямство в достижении цели познания объективной и предметной истины? И уверенность, и сомнение являются мотивами научного творчества. А может быть сомнение в уверенности является стимулом творчества в науке? Ведь сама по себе уверенность в себе делает человека самодовольным и не способствует творческому горению. Да и уверенность в сомнении вряд ли может стимулировать поиск истины, ведь она, по мнению такого ученого, в принципе недостижима.
Феномен сознания. Что такое сознание? Это то, чему или кому нечто или некто дается во множестве способов или модусов отношения. Так чему или кому дается? Разумеется, кому. Мы знаем только субъектную форму отношения, то есть, относящегося к относимому. Причем таким относящимся может быть не только отдельный субъект, но и множество субъектов. При этом то, к чему субъект относится, может быть как объектом, так и субъектом. Получается, сознание имеет своего носителя в форме субъекта. Чем оно характеризуется помимо субъектности? Направленностью на объект, его предметностью. Потом сознание имеет различные формы своего существования в виде ощущения, представления, восприятия. Как они располагаются друг относительно друга? Это зависит от того, насколько оно бывает опосредствованным. Так например, ощущение наименее из этих форм опосредственно, то есть, оно является самым непосредственным отношением ко всему субъекта. Что означает опосредственность сознания? Эта опосредственность есть самоопосредственность сознания. Дело в том, что сознание есть то, что себя отличает от того, что есть в качестве его предмета, и вместе с тем с ним сливается, его присваивает и определяется в качестве отношения к нему. В этом сказывается природа сознания в интенции, точнее, интенциональности как внимания и направленности на предмет.
В отношении к сознанию вполне употребима метафора как пространства, так и времени. Сознание как пространство есть то, посредством чего мы определяемся в мире вещей, располагая их в отношении друг к другу. Центром их расположения и является субъектное Я как сознание. Если мы имеем дело с субъектом или с самим собой, то они в познавательном отношении или таких способах существования сознания как мышление, суждения, восприятие, созерцание, или представление есть предметы, однако в понимании есть уже субъекты. Здесь сознание перерастает само себя и превращается в самосознание и признание другого себе подобным, но не таким, а другим, особенным образом.
Сознание как время есть то, посредством чего человек отличает одно свое состояние от другого и что называет состояниями сознания. Смена состояний сознания или их изменение составляет жизнь сознания. Отсутствие такой смены состояний приводит к окаменению сознания, к его упокоению в вечности. Вечность для сознания есть утрата самого сознания, его смерть. Поэтому у бога нет сознания, если он вечен.
Таким образом, сознание может быть представлено в виде некоторой сферы не только отражающей в себе все то, что находится вне сознания и сознанием не является, но и порождающей свои собственные феномены в качестве феномена феноменов. Сознание имеет свою структуру, состояния и факт своего существования в качестве факта бытия. Сознание субъектно и направлено на объект как нечто предметное. Оно есть отношение к тому, что есть помимо сознания и вместе с тем пребывает в нем как его иное. Выходит, что сознание есть еще отношение отношения или отношение к самому себе посредством другого сознания или не-сознания. Сознание есть только в отношении к иному, точнее есть само это отношение к иному, а значит к самому себе. То есть оно есть рекурентное явление или явление возвращения к самому себе. Поэтому сознание и отождествляется с Я.
О смерти. Смерть есть прекращение жизни, ее прерывание. Следовательно, жизнь есть непрерывность. Имеет ли начало жизнь? Нет, жизнь не имеет ни начала ни конца. Имеет начало и конец живое существо или сущее в жизни. Значит, смерть имеет место в жизни отдельно взятого сущего, например, человека. В качестве чего имеет место? Разумеется, в качестве события самой жизни как условия невозможности всех прочих событий. Смерть особое событие жизни существа. Она находится, точнее, присутствует в жизни как исчезновение, отсутствие в ней отдельно взятого сущего, прежде вплетенного в ее живую сеть отношений с другими живыми существами. И одновременно смерть не находится, точнее, отсутствует в жизни. Выходит смерть есть выражение противоречия существования самой жизни, вернее, противоречие бытия живого существа. Смерть есть та сторона существования или бытия живого существа, которую мы называем не-существованием или не-бытием.
Тогда можно ли сказать, что смерть присутствует в жизни человека еще при его жизни? Естественно, можно сказать. Ведь мы часто присутствуем в жизни, в ней отсутствуя. Присутствуем в жизни, в ней отсутствуя, в качестве кого? Разумеется, в качестве существ, потерявших чувство
