"МАМА".Мистико-эзотерическая роман.(Исключительно для взрослых).

проводил  недавно  своего  сына  младшего  Луция  Плабия  Вара  в  долгий  военный  поход. И  даже  не  думал  о  нем, а только  о  расплате. Тот  проигрыш  на  глазах  всего  Рима  и  императора Цезаря  Тиберия  не  давал  ему  покоя. Кроме  того, подходили  ежегодные Мартовские  Иды.
  Эта  весна  в  Риме. Даже  она  не  давала  сейчас  покоя  Лентулу  Плабию Вару. И  этот  чертов  сенат, где  ему  часто  надлежало  быть  и  приходилось присутствовать, и  ораторствовать. Эта  весна  до  бешенства  раздражала Лентула  Плабия  Вара. Он  все  еще  не  вернул  долг  Харонию  Магме  после того  как  отшил  его  грубо  и  с  насмешками  из  своего  загородного  дома.
День  ото  дня  он  только  и  думал  об  возвращении  своего  долга  этому ланисте  Олимпии. Злоба  просто  съедала  Лентула  Плабия  Вара. Луцилла еще  словно  взбесилась  и  чуть  ли  каждый  день  лупит  слуг  и  рабов. Без конца  кого-нибудь, да  порет  руками  Касиуса  Лакриция  за  все  подряд, чтобы  любой  раб  или слуга  не  сделал. А  тут  еще  Мартовские  Иды. И Цезарь  Тиберий  готовит  новые  игры  в  Риме. И  Рим  весь  на  ушах  от этих  новостей  и, шумит  уже, не  затыкаясь  об  этом  на  всех  перекрестках и  улицах  большого  красивого  каменного  города. Об  этом  говорит  и  сам сенат.
  Лентул  слышал, что  Хароний  набрал  новых  рабов, после  того  как  они так  с  ним  расстались. И  Лентулу  Вару  от  этого  не  было  покоя. Он жаждал  увидеть  Харония  Магму  перед  собой  на  коленях, после  того  как опаршивился  на  тех  недавних  гладиаторских  играх. И  этот  Ритарий Харония. Луцилла  хотела  заполучить  его. Словно  свет  клином  сошелся  на нем. Девка, просто  одурела  от  него  и  даже  не  скрывала  от  своего  отца.
  Только  все  разговоры  о  нем. Наверное, еще  и  во  сне  разговаривает  о  нем.
- «Что  она  в  нем  нашла?» - подумал  про  себя, сидя  в  своем  кабинете  и золоченом, почти  как  у  императора  Рима, большом  кресле  старший  Вар - «В  этом  рабе  гладиаторе?».
  Еще  тогда  стоя  у  каменного  верхнего  ограждения, она, забыв  обо  всем, любовалась  им. И  Лентул  это  заметил. Вообще  от  его  хищных, как  и  у его  родной  любимой  дочери  Луциллы  Вар  синих  глаз  мало  что ускользало, и  его  трудно  было  обмануть. Его  просто  все  боялись. И  не только  рабы  и  слуги, но  и  некоторые  сенаторы, и  просто  знакомые  из элиты  Рима. И  не  без  основания.
  Лентул  был  в  дружбе  с  самим  Тиберием, и  они  опасались  за  свое благополучие. И  старались  меньше  контачить  с  Летулом  Варом, дабы  не намозолить  ему  глаза  и  не  раздражать  его. Но  речь  не  о  том, кто  его боялся, а  о  другом. О  том, о  чем  сейчас  думал  сам  Лентул  Плабий  Вар.
  Он  заметил, как  Луцилла  переменилась, когда  увидела  этого  гладиатора. Она  стала  просто  одержима  им. Этим  здоровенным  и  сильным  Ритарием. И  что  его  дочь  встречалась  с  той  рабыней  по  имени  Сивилла. Луцилла несколько  раз  встречалась  с  бывшей  своей  проданной  Харонию  его служанкой  Сивиллой, алжиркой  из  его  каменоломень. И  уже  несколько  раз  в  самом  Риме. И  это  его  самого  настораживало. Особенно  после  того случая  давнишнего, когда  по  его  приказу  было  казнено  на  этой  вилле несколько  рабов  и  рабынь. И  он  вспомнил  ее. И  та  алжирка  чудом  отделалась  от  казни. И попала  в  каменоломни, и  там  чуть  было  не загнулась, но  Хароний  Магма  выкупил  у  Лентула  Вара  ее  жизнь. И  купил  себе  за  хорошие  тогда  деньги.
  Что-то  опять  соединяло  этих  двух  закадычных  подружек. Что  он старший  Вар  еще  не  знал, но  хотел  узнать  у  Луциллы. Может  их  взгляды  совпадут, и  будут  касаться  Харония  Магмы.
  Луцилла  встречалась  неоднократно  со  своей  бывшей  служанкой, каким-то образом  и  тайно. И  Лентулу  Плабию  Вару  это  было  известно  от своего  лучшего  шпиона  Камрута  в  самом  Риме, араба, который  обо  всем  ему докладывал. Даже  о  проделках  его  дочери  Луциллы  Вар. Именно тогда  по  его  доносу  Лентул  и  накрыл  свою  дочь  в  борделе  Рима, вместе с  этой  Сивиллой, рабыней  и  еще  несколькими  рабынями  из  его  дома, и подручными  Луциллы. Но  сейчас, главное  для  Летула  Плабия  Вара  был Хароний  Диспиций  Магма. И  месть  не  давала  ему  покоя, после  того  как тот  купил  гладиаторов  на  Римском  рынке  рабов. И  теперь тренирует  их уже  целый  месяц  со  своим  Ардадом. Негром  эфиопом. Здоровенным  и сильным  и  по  всему  видно  отличным  тренером  и  телохранителем. И  правой  рукой  в  доме  Харония. И  тот  такой  же  здоровенный  Ритарий.
Запавший  в  душу  его  дочери  Луциллы. Молодой, и  тоже  сильный подстать  своему  учителю. Его  звали, кажется, Ганик. Именно  он  тогда выиграл  тот  бой. Бой  против  того  Ритария  из  Капуи. И  его  людей, порезав  их  как  щенят  за  короткое  время  боя. Именно  он  дал возможность  проиграться  в пыль  при  императоре  Тиберии  перед Харонием  Магмой  Лентулу  Плабию  Вару.
  Лентул  сейчас  ненавидел  даже  самого  Тиберия. И  всех  кому  остался, как  он  считал, должен  после  тех  гладиаторских  на  желтом  песке  главного  амфитеатра  Рима. И  он  жаждал  отыграться  и  отыграться  за  все и  сверх  того  возможного. Проиграть  какому-то  ланисте, сутенеру  и торговцу  рабскими  жизнями. Это  болезненно  задевало  сенатора  Вара, и ему  не  было  покоя, пока  месть  жила  в  нем, в  его  зловещей  и  крайне жестокой  натуре.
- «Надо  будет  поговорить  об  этом  Ганике  с  Луцилой» - подумал  Лентул Вар. И  решил  это  сделать  немедленно. Но  тут  вошел  управляющий  домом  Варов  правая  его  рука  Арминий  Репта.
- Тебе  чего, Арминий? - спросил  раздраженно  Лентул  своего  предворного и  верного  слугу.
- Прибыл  сенатор  и  консул  Цестий  Панкриций  Касиус - ответил, поклонившись  головой  стоя  у  дверей  кабинета  Лентула  Вара  Арминий Репта – Он  прямо  из  сената. Хочет  попроведовать  вас, хозяин, и  узнать, почему  вы  не  присутствовали  на  последнем  заседании.
- Вот  как? - улыбнулся  ехидно  Лентул – Любопытный  какой. Спит, наверное, и  видит  меня  где-нибудь  в  Римской  канаве  убитым. Или  сосланным  в  Египет  или  куда  подальше – и  он  произнес  громко - Ну  что встал! Зови  его! – прикрикнул  на  Арминия  старший  Вар - Зови  этого старого  ублюдка! И  прикажи  нашим  рабам  принести  вина  и  фруктов. И живей! 
  Лентул  поправил  сам  пурпурную  мантию  руками  на  своей  белой расшитой  золотой  нитью  тоге.
- Слушаюсь - ответил  раболепно  Арминий  Репта  и  скрылся  за  дверями кабинета. Лентул  и  впрямь  не  присутствовал  в  этот  раз  в  сенате, ссылаясь  на  недомогание, недомоганием  которым  стал  его  проигрыш  Харонию  Мангме.


                                                                                                                      ***
  Бой  уже  длился  целые  сутки  с  переменным  успехом. Под  самыми стенами  Римского  укрепления. Выстроенного  высоким  частоколом  у  самой  кромки  густого  заросшего  травянистым  бурьяном  и  кустарниками хвойного  и  лиственного  перемешенного  буреломами  леса. Осада  длилась уже  неделю  местными  племенами, состоящим  из  руссов  и  гуннов. И  им было  трудно  преодолеть  завесу  щитов  в  бревенчатом  проломе, где  только, что  упали  выбитые  бревенчатым  на  толстых  веревочных  канатах тараном  огромные  деревянные  окованные  железом  ворота.
  Римский  легион, прикрываясь  квадратными  большими  солдатскими щитами  под  навесом  падающих  стрел  и  копий, держал  в  том  проломе упорную  самоотверженную  осаду. А  варвары  лезли  напролом, прямо на остроконечные  воинские  мечи. И  гибли, один, за  одним, падая  тут  же замертво  пронзенные  прямыми  ударами  римлян  в  область  шеи  и  ключиц в  фонтанах  артериальной  льющейся  во  все  стороны  крови, которая стекала  по  тем  солдатским  щитам. И  текла  на  саму  землю  и  на  лежащие трупы  под  ногами  Римских  солдат, которые  не  отходили  ни  на  шаг, прекрасно  понимая, что  отступление  чревато  гибелью.
  Все  кругом  горело. И  запах  гари  распространялся  на  всю  округу.
  И  только  крик. Крик  ликующих  и  умирающих. Крик  и  команды  по  рядам  легионеров, в  которых  был  и  Мисма  Магоний. Перехватив инициативу  от  умерших  командиров  под  ударами  стрел  варваров, он удерживал  вмести  с  солдатами  это  крепостное  укрепление  и  Римский полевой  лагерь.
  Поняв  губительность  положения. И  то, что  медлить, было  нельзя, Мисма Магоний, напялив  шлем  убитого  подручного  Центуриона  Октавия  Рудия Мелы, ординарца  Крицуса  Плата, и  схватив  меч  гладий, весь  в  крови, он командовал  солдатами  ветеранами  первой  центурии  в  этом  бревенчатом проломе  на  рухнувших  крепостных  деревянных  воротах. Это  было удивительно, но  Мисма  сумел  взять  на  себя  командование. Убив  лично  на  глазах  воинов  ветеранов  за  буквально  две  три  минуты  пятерых  варваров, гораздо  здоровее себя  и  завоевав  мгновенно  доверие  командира. Имея  собственный  опыт  боев  на  арене  Римского  амфитеатра, и  в  силу возникшей  в  рядах  первого  ведущей  когорты  легиона  ветеранов  первой центурии  триариев  паники  и  сумятицы. Он, перехватив  инициативу командира, лично  убив  пару  паникеров  из  числа  легионеров, заставил остальных, подчиниться  ему. И, сплотившись  вместе, держать  осаду, Мисма личным  примером, рубя  налево  и  направо  наседавших  варваров  в  самых первых  рядах  бок  о, бок  с  солдатами.
  Он  давно  не  был  в  таких, кровавых  переделках  и  его  душа  пела. Под крик  летающих  над  полем  боя  в  гари  пожарища  и  клубах  дыма  черных обезумевших  от  будущей  поживы  ворон.
  Это  было  то, что  ему  было нужно. Это  был  его  мир, мир  убийств  и крови. Раньше  он  дрался  насмерть  на  желтом  песке  Рима, но  тут  было куда  интереснее. Такой  массы  варваров  он  еще  не  видел  своими  глазами. Он  вообще  не  видел  свободных  варваров, только  в  качестве  рабов. Он даже  не  знал, что  они  способны  на  такое. Все  что  говорили  в  Риме римские  граждане  о  них, было  поистине  правдой. Они  дрались  как  звери. И  он  с  этим  уже  изрядно  потрепанным  легионом  с  большим  трудом удерживал  эту  долгую  изматывающую  осаду. Здесь  на  Востоке  и  на самой  границе  Римской  империи.
  Он  оказался  сейчас  как никогда и  в  нужном  для  всех  и  себя  месте. Посланный  в  эту  поездку  за  рабами, теперь  Мисма  Магоний  участвовал в  боевом  сражении. Сначала  отсиживаясь  в  центре  лагеря, после  того  как все  началось, он  не  выдержал  и  кинулся  в  бой, видя  бедственное положение  римского  войска  и  самого  военного  лагеря. Мисма  даже  не знал, что  он  должен  был  не  доехать  до  этого  места. Что  его  жизнь  была предрешена  за  тугой  кошелек  сестерциев  своего  хозяина  ланисты Олимпии  Харония Диспиция  Магмы. И  что  Хароний  Магма, решил