пошли.
– Куда еще? Костя, ключ возьми.
– На место встречи которое изменить нельзя.
Отойдя от школы, зашли в старый заброшенный скверик. Рядом с пустой аллеей, деревянный столик и две скамейки.
С одной поднялся молодой мужчина в джинсах и такой же рубашке, отбросил окурок сигареты.
– Юджи.
– Леха!
– Да подожди, дай хоть с людьми поздороваюсь. Седой, Апач... Уля, привет.
Он хлопнул Костю по плечу.
– Как бок?
– А вы как вчера догуляли?
– Нормально. К Хромому вписались, посидели. Кстати, часики ваши хорошо ушли.
Алиса повернулась к Азаду.
– Видишь как сложно все? Что смотришь, как... Ты представь, что будет, если их вместе около школы увидят. Такие дела.
– Жень, какие планы?
– Знаешь что. В магазин бы надо зайти. А то дома пусто.
– А деньги?
Женя помялась.
– Ну... Должно хватить. Слушай, у мамы зарплата только через неделю. И то...
Смуглый, вздохнув, пошарил в нагрудном кармане рубашки и махнул рукой.
– Забудь про свою мелочь. Сашка, тебе куда? Вроде по пути. Пошли.
Они скрылись за кустами.
– Теперь и мы домой. Мику?
Та сделала вид, что обиделась.
– К себе, за формой. А то Алиска меня голую на улицу выгонит. Беспредел какой-то...
– Сама виновата. Кстати учти, что у Ули в шесть родительское собрание. Ужин тебе готовить.
– Уговорила, мамочка, блин. Ладно, я побежала.
Вышли из сквера на улицу. Теплый ветерок взъерошил волосы. Ульянка поправила ранец и вопросительно посмотрела на остальных.
– А можно мороженку? Я контрольную ведь хорошо написала. Меня поощрить надо.
– Вымогательница. Седой, слушай, неудобно конечно...
– Ну а что? Заслужила. Вон и ларек...
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ.
»...НЕТ МИРА КРОМЕ ТЕХ К КОМУ Я ПРИВЫК
И С КЕМ НЕ НАДО НАГРУЖАТЬ ЯЗЫК,
А ПРОСТО ЖИТЬ РЯДОМ И ЧУВСТВОВАТЬ ЧТО ЖИВ.»
ДИАНА АРБЕНИНА. «РУБЕЖ».
... – Ну и где она? – Костя, сидевший на лавочке около подъезда, нервно выбил пальцами дробь – Вот постоянно, ведь. Сколько раз ей говорил. Состриги свои хвосты, а то пока расчешет...
– Да успеете. – успокоил его Седой.
– Знаю. Дай сигарету.
Седой, не обращая внимания на недовольных старух, достал из кармана куртки пачку, щелкнул зиппо. Потом прикурил сам.
– Слушай, Апач, я давно спросить хотел. Про Лиску. Ты в теме, что с ней было до того как она тебя встретила?
Костя, пожав плечами, выдохнул дым.
– Ну вроде да. Там расклад примерно такой был. Ее ведь в одиннадцать лет приемная семья из детдома взяла. Скажешь заи.... – он покосился на бабушек. – хорошо.
Усмехнулся.
– Они ведь ее к себе взяли, чтобы квартиру получить. Типа за помощь детям-сиротам. Ну и получили. И зачем им эта девчонка тогда нужна стала... понимаешь фигня какая...Лиска когда в это врубилась, послала их прямым текстом и ушла. Потом Ульянку встретила. Что там с Улей было не знаю. Алиса до сих пор не рассказывает. Говорит только, что страшно. Что-то с ульянкиным папашей связано. А он... – Костя понизил голос. – Еще тот подонок. Если столкнешься, поосторожней. Ублюдок он. И власть при том. В обкоме сидит. А ну и... Алиса с Ульянкой хлебнули конечно. У Коня вписывались, потом у Ольги.
– Эта которая вожатая у вас?
– Она.
– А что за кольца у нее на шее?
– Да это типа ее родителей. Обручальные. Говорит, что они всегда у нее были, с младенчества, вроде как. Странная конечно у меня сестренка. Рассказывала как-то, что она цыганка. Прикинь, да... Правда это по пьяни было. Верить, не верить...
Костя махнул рукой и повернулся.
– Улька, ты куда со двора собралась? Места мало? Данька, Пашка... Я вам сейчас такую стройку покажу...
К ним подошла Мику с гитарой в чехле.
– Чего разорался?
– Наконец-то. Сколько можно ждать?
– Да ладно. Пойдем. Седой, мы в музыкалку. Да... Лиска там что-то про сончас говорила. Короче, мы ушли.
Костя только выдохнул. Хотел было выкинуть окурок, но взглянув на бабушек, аккуратно опустил его в урну.
Когда они ушли, мужчина посидел еще немного, докурил.
– Уля, иди ко мне.
– Чего?
– Значит... Ты покушала, уроки сделала...
– Ты же сам проверил.
– Погуляла. Поспать.
Ульянка ненадолго задумалась.
– Наверно. А то уже зеваю.
– Тогда пошли домой...
Девочка взяв мужчину за руку, обернулась.
– Данька, до завтра!
... Алиса закрыла дверь холодильника, вздохнула.
– Пусто ведь... Одна картошка осталась. Все подъели. Азад, слышишь?
Из соседней комнаты послышался мужской голос.
– Слышу. Я в курсе, уже одеваюсь.
Лиска задумчиво огляделась.
– Вот интересно. Кто же у нас много кушает?
Ульянка, сидящая за столом и грызущая морковку, пожала плечиками.
– Это не я. А кто у нас толстый и в халат не влезает?
Алиса снова вздохнула.
– Не будем о грустном. Азад...
– Да здесь я.
– Тогда подожди, сейчас. Уля, а ты куда намыливаешься?
– Я тоже хочу в магазин.
– Там же дождь.
Ульянка засопела.
– И что? Теперь в магазин не идти.
– Хорошо, уговорила. Одевайся. Седой, а это тебе. Держи.
Тот повертел в руках листки бумаги.
– Это чего?
– Список, блин. Самое необходимое.
– На два листа?
– ДА! И подожди, деньги дам. Улька, ты где там?
Ульянка заглянула на кухню. Желтый прорезиненный плащ с капюшоном, такие же сапожки. В руке зонтик.
– Да я уже давно уже одетая. Жду.
– Ладно, на месте разберемся. – проворчал Седой, натягивая берцы. – сумку давай. И авоську тоже...
Вышли из подъезда. Под козырьком Ульянка развернула зонтик и взяла Азада за руку.
– Я иду в магазин, вместе с папой в магазин... – проговорила она, внезапно запнулась и вопросительно посмотрела на мужчину. Тот подмигнул ей.
– И дождик идет в магазин, вместе с нами... Дождик, дождик, дождик! Все идем по улице в магазин. Ура! – распевала Ульянка, весело шлепая по лужам.
В гастрономе народу было немного. Заглянули в подсобку мясного отдела.
– Николай.
Мужчина в грязно-белом фартуке отложил топор и обернулся.
– Азад, здорово. Уля... – он вытер руки об фартук. – Давно не заходил. Тебе же как обычно? Сейчас сделаю.
Выйдя, подошли к прилавку. Скучающая продавщица оживилась.
– Смотри-ка кто пришел. Ульянка, привет.
Мужчина протянул ей листы бумаги, мол все по списку.
– Что там? Подожди. Нинка, блин... Да проснись ты.
В соседнем рыбном отделе женщина, дремавшая за прилавком, встрепенулась.
– Ой, Азад. Сколько лет... А у нас завоз с утра был. Все свежее.
... Разложив все покупки, вышли на улицу. Ульянка вцепилась в ручку сумки.
– Помогаю, вот.
– Молодец. – Седой закинул набитую авоську на плечо.
... – Эй, хватит фигней страдать. – крикнула Алиса, открыв входную дверь. – Жрать принесли. Заносите. Азад, снимай куртку, сушить повешу.
Вышедший из комнаты Костя, подхватил сумку.
– Тяжелая. Там что?
– Кушать. – пояснила Ульянка, снимая сапожки, и гордо продолжила. – Мы с папой в магазин ходили и все купили. А я помогала.
– Самурайка, чего застыла?
– Да вот думаю. И куда это все складывать? Холодильник не резиновый.
Алиса посмотрела на заваленный свертками стол.
– Это оставь. И это тоже. Ну, короче... Я думаю, что на ужин у нас будет жареная рыба с рисом. Как оно?
– Пойдет.
– Тогда, Микуся, за тобой рис. Покажи на что ты способна. Только, мать, не как в прошлый раз. Сама есть будешь.
– Не начинай... Я может тогда просто рецепт немножко забыла.
... – Ну как там наша больная?
Алиса, вышедшая из комнаты, только махнула рукой и пошла обуваться.
Из комнаты послышался кашель и громкое апчихи.
– Температура тридцать восемь... Уля ты чего грустная?
– Того. Микуся заболела же.
– Ну да. Кто ее заставлял мороженое на улице... есть. Ладно, я в поликлинику. Азад, слушай, поставь ей горчичники. Уля, ты поменьше к ней бегай. Не хватало еще тебе заразится. Все я ушла.
Седой вошел в комнату. Мику лежала, укрывшись одеялом, шмыгая носом и покашливала.
– Как ты? – спросил он, щупая ей лоб. – Горячий.
Мику вздохнула.
– Плохо. Голова болит и горло. А Костя где?
– В музыкальной школе. Ладно, будем тебя лечить. – Седой обернулся к двери.
– Уля, принеси, пожалуйста, миску с теплой водой и полотенце.
– Это зачем?
– Надо.
В комнату заглянула Ульянка, придерживая полотенцем миску с водой.
– Можно войти, да?
– Слышала, что Алиса сказала? – Седой забрал у нее воду, полотенце, поставил миску на стул рядом с кроватью и показал на дверь.
Девочка обиженно посмотрела на него.
– Да ну тебя.
– Договорились.
Мику, с интересом наблюдающая за происходящим, спросила.
– Ты что собрался со мной делать?
– Горчичники ставить. А ты что подумала?
– Может не надо?
– Не вредничай. Ложись на пузо и майку подверни.
– Ты что... Я же раздетая. Совсем уже? – она вздохнула. – Я стесняюсь. Пусть Алиса поставит когда придет.
– Самурайка... Не заставляй меня матом говорить. Будь послушной девочкой.
Мику снова вздохнула и перевернулась на живот .
– Ну хорошо. Только ты внимание не обращай на...
Мужчина аккуратно подвернул ей майку, отодвинув волосы.
– Опа... Это дракон у тебя? Где делали?
– Еще в Японии, давно уже. Давай ставь уж...
Седой пододвинул поближе миску с водой и занялся художественной наклейкой горчичников.
– Теперь ложись на спину. Майку...
– Ой! Я без лифчика. Совсем охренел?
– Микуся...
– Только не заглядывайся мне.
– Не буду.
Налепив горчичник, Седой с интересом посмотрел на Мику.
– Чего застыл?
– Карпы на животе...
– И что? Вобще-то символ богатства. Лепи давай. Засмотрелся тут.
Закончив, Азад укрыл Мику одеялом и почесал лоб.
– Слушай, а я подобное ведь где-то видел.
– И где ты это мог видеть? Ты же в Японии не был.
Мику поерзала – Жжется.
– Потерпи. А видел я это в журнале «Вокруг света». Там статья была интересная про японскую братву. Как они... сейчас вспомню. Як...
Мику тяжело вздохнула.
– Якудза, блин.
– А ты тоже из них?
Девушка попыталась отмахнуться.
– Ну тебя. Пристал. Это все дед. Да неважно, ты лучше горчичники снимай.
... Тем временем хлопнула входная дверь. Послышался алисин голос.
– Костя, ты хоть разуйся. Я полы недавно мыла.
Потом женский голос.
– И где она?
– В той комнате. Проходите тетя Мицуи.
Мику попыталась спрятаться под одеялом.
– МАМА... Ой, бля.
В комнату вошла японка лет сорока в белом халате с медицинским саквояжем.
Она сердито посмотрела на Мику.
– Лежишь, болеешь?
– Ага. – пискнула та.
Женщина нахмурилась.
– Тебе не стыдно? Знаешь ведь, что у тебя горло слабое. Нет мороженое надо жрать на улице. Ты специально людям проблемы создаешь из вредности или думаешь, что все тебя все всегда жалеть будут? Бедную Микусеньку...
– Мама, не начинай.
– Я и не начинаю.
Японка вздохнула.
– Ладно. Что у тебя?
– Горчичники.
– Я не про это. Кстати, надо бы снять, мешать осмотру будут.
... – Горло конечно красное, кашель, насморк. Мику, платок возьми, свинюшка. Короче, обычная простуда. Ну освобождение на неделю я тебе выпишу. Лекарства оставлю. И чтобы это в последний раз было. Поняла.
Японка повернулась к Алисе.
– Свари ей бульон, пожалуйста. Пусть хоть поест. Можно кашу, манную.
– Не хочу манную!
– А ты помолчи. Тебя не спрашивают.
Потом женщина неожиданно поклонилась Седому.
– Аригато гозаимас, сумимасэн. Спасибо вам за то, что заботитесь о моей дочери.
Тот поклонился в ответ.
– Тетя Мицуи, может быть чаю попьете?
–
