лежала Анжела. Это было сиюминутное видео прямой трансляции. Я мышкой выделил одну из камер, и попробовал настройками максимально приблизить изображение. Анжела увеличилась сначала во весь экран монитора, представ на видео чуть ли не во весь свой натуральный рост, а потом и вовсе во весь экран оказался виден лишь один фрагмент ее тела. Настройками можно было передвинуть изображение на другой участок тела. В таком увеличении я Анжелу не видел еще никогда. Это все равно, что рассматривать бы ее через увеличительное стекло. Похоже, не зря с меня взяли за систему видеонаблюдения такие серьезные деньги. Погоняв изображение несколько раз взад и вперед, решил вернуться к общему плану, где были представлены изображения сразу с восьми камер. Картинка снова изменилась в виде восьми отдельных изображений спальной комнаты. Но сейчас Анжела спала, и картинка пребывала в неизменной статике, выдавая вид под названием «Анжела со спины». Оставалось проверить, как действует система в записи, то есть попробовать заглянуть, как через машину времени, в прошлое. Внизу монитора, в трее, то есть в специально отведенной строчке, находилось интуитивно понятное меню, из которого, без всяких инструкций, становилось ясно, что и как делать, чтобы выйти на тот или иной режим просмотра. Выбрав функцию воспроизведения записи, я включил первый флажок, то есть фрагмент записи, в котором в спальне имеется присутствие человека. И этим человеком оказался сам монтажник системы видеослежения. Второй флажок сразу обозначил мое появление в спальне, где я разглядывал систему видеонаблюдения, тараща любопытные глаза прямо в объективы камер, пытаясь разглядеть их, замаскированные под пожарные датчики. Но никаких видеокамер я не разглядел. Датчики, как датчики. В третьем флажке появилась Анжела. Она была в явном нервном возбуждении. Это когда она отошла от опьянения, а я наоборот был в гостиной, на самом пике отрешенности, видимо, нагрубил ей, хотя, убей не помню, что тогда сказал, но это ее не на шутку разозлило. Здесь было четко видно, что уходит она на нервах, но опрятно одетая, и через полупрозрачную блузку просматривался бюстгальтер. Третий флажок засвидетельствовал мое новое появление в спальне, где я достаю из одной своей прятки таблетку, и кладу ее в рот. После чего падаю лицом вниз на кровать. Это случилось сразу после возвращения Анжелы, когда она, вся такая неопрятная, пьяная, и без бюстгальтера, наговорила на крыльце дома всяких разных плохих слов. Вот я и решил утопить свое горе в наркотиках. Дальше вошла Анжела, и продолжила, вроде бы в виде комплиментов, выдавать самые настоящие больные колкости и оскорбления. Потом видно, что я отключился. Она еще какое-то время сидела и разговаривала уже сама с собой, и, наконец, легла рядом, и уснула. Следующий фрагмент повествовал о том, что проснулся я, и ушел из спальни. Это я, такой обиженный, поехал в свой город. Еще несколько фрагментов, это Анжела проснулась, а затем ходила туда-сюда, в поисках меня, потом лежала с телефоном на кровати, и пыталась меня уговорить вернуться обратно. После того, как я сказал, что приеду только завтра, она сходила в душ, потом одела новую чистую рубашку, трусики, по всей видимости собираясь куда-то, но передумала, достала из сумочки таблетку, и положила ее себе в рот. Минут через пять она легла на кровать, закрылась одеялом, и отключилась. И вот тут последовал следующий флажок. Анжела продолжала спать под одеялом. Но дверь в спальню открылась, и внутрь осторожно вошел один из охранников. Мужчине на вид было около тридцати лет. Высокий, худощавый. Я превратился целиком в слух и внимание.
- Э-эй, - позвал охранник, глядя на кровать, где спала Анжела, но ответа не последовало. – Э-эй, - повторил он снова, и только после этого осторожно прикрыл дверь изнутри, помялся еще пару секунд на месте, и, наконец, направился к кровати. – Э-эй. – Повторил он, склонившись над Анжелой. – Э-эй, - аккуратно покачал ее за плечо. – Вы спите? – Спросил он, при этом взяв уголок одеяла, и осторожно начал открывать Анжелу, пока целиком не снял с нее одеяло, положив его возле кровати. Сел на край постели, и стал разглядывать ее тело. Прикоснулся к ноге. – Вы спите? – Повторил он еще раз. Ответа не последовало. Далее я примерно около часа, остолбенев и онемев, смотрел, как этот человек, убедившись, что Анжела в надежной отключке, молча раздевал ее до того состояния, в котором я ее и застал, когда приехал из своего города. То есть, это не она сама пыталась снять с себя рубашку, оставив ее лишь на голове, и не сама вылезла из своих трусов, забыв их на последней ноге. Это все проделал с ней он. И далее совершал с ней еще массу разных вещей, которыми обычно занимаются муж с женой, а еще и тем, чем я с Анжелой заниматься даже не рисковал. Это был сексуальный маньяк с садистскими наклонностями. Вдоволь насладившись, он наконец заправился, привел свою одежду в порядок, и вышел из комнаты. Я сидел потрясенный увиденным. То, что произошло, не укладывалось в моей голове. Передо мной на видео лежала все еще в отключке Анжела, а перед глазами из памяти, фрагмент за фрагментом выскакивали только что происходившие события жуткого, умопомрачительного содержания. Причем, я же установил видеонаблюдение по соответствующему намеку. То есть, такое с Анжелой этот охранник, по всей видимости, проделывал уже не впервые. А может и не только этот охранник. И как теперь быть? Что делать? А как быть-то, было совершенно не известно, что делать - не ясно, где из этой ситуации выход - не понятно. Выхода совершенно не было. Сидел я в таком состоянии не известно сколько. Но в конце концов в сознании четко и понятно сформировалась, и выстроилась ровная логичная идея, что выхода просто никакого нет. Вот и твой Бог, Анжела, который будто бы все видит, все слышит, и все знает. А на поверку оказалось, вон что позволяет. Причем это произошло-то буквально часа четыре-пять назад. Как раз, когда я был на полпути к дому. Ну сколько еще можно терпеть над собой всякие психологические пытки, и издевательства? Да, наверное, уже достаточно. Да, именно достаточно. Все, наелся дерьма досыта. Больше не надо. Довольно. Такой вывод я сделал на трезвую голову, и при светлой памяти. Выдернул флэшку с электронной подписью из сервера. Все изображения тут же с монитора пропали. Сунув ее в карман, пошел искать веревку, или какой другой подходящий предмет, а также какой-нибудь крючок в потолке, с твердым желанием, повеситься. Но, как на зло, ни крючков, ни веревок не попадалось. Но когда человек поставил перед собой какую-то серьезную цель, он порой проявляет чудеса изобретательности. Вот и я, встретив трудности с поиском предмета и места, удобного для сведения счетов с жизнью, не пал духом, а начал изобретать свой личный метод отправки такого негодяя, как я, на тот свет. Лично мне было очевидно, что меня там давно заждались, и в небесной канцелярии изо дня в день совершают одну и ту же ошибку, почему-то пропуская мою фамилию в списке кандидатов на тот свет, позволяя мне пожить еще и еще. Хватит уже. Надо этому изъяну, на теле общества, положить конец. Под руку попалось полотенце. Сложив его вдвое, я получил импровизированную петлю, сунул в нее голову, свободные концы намотал на руку так, что если рука и расслабится, то полотенце с руки не соскочит, перекинул эту конструкцию через дверную ручку, и сел возле двери, наматывая полотенце на руку, чтобы оно оказалось в натяг. Как потом оказалось, я не первооткрыватель, и не первопроходец такого способа самоликвидации. Подобным способом свело счеты с жизнью не мало людей, причем некоторые просто желая пошутить, не зная про сонные артерии, которые, при надавливании, вызывают потерю сознания, а удушение уже происходило само собой, как по накатанному. Казалось, что без воздуха я еще могу протерпеть и продержаться довольно долго, но тут я отключился.
Очнулся я в состоянии невероятного приятного чувства. Казалось, что я лежу в пушистой, мягкой белой постели, похожей на белое облако. Кругом белые подушки, и я во всем белом. Как оказалось, человек, при таком способе сведения счетов с жизнью, сперва теряет сознание оттого, что пережимаются сонные артерии. В мозг прекращается поступление свежей, обогащенной кислородом крови, и сознание отключается, а уж потом наступает смерть от удушья. И такой бы исход меня и ждал, но в это время от наркотика очнулась Анжела, и просто ходила по дому, чтобы посмотреть, не приехал ли я. Нашла она меня в таком виде именно тогда, когда я уже потерял сознание, но еще не задохнулся. Она не растерялась, а решительными и быстрыми своими действиями сначала прекратила воздействие натяжения полотенца на шею, а потом и совсем сняла меня с дверной ручки. Кровоток по сонным артериям восстановился, и вот это ощущение мягкой пушистой постели приходит иногда именно от восстановления поступления в мозг свежей крови. Мозг словно воскликает от радости, приходя в себя. Отсюда и некоторые мифы о том, что человек как бы побывал в раю. Видел белые облака, сам находясь в белых одеждах. На самом же деле все гораздо скромнее. Это благодарный вздох свежего воздуха мозгом. Ни в какой рай человека еще не пустили. Очнулся я лежащим на обычном полу. А Анжела плакала испуганно надо мной. Чего-то там говорила. Всхлипывала. Обнимала, прижимая мою голову к себе. Потом повела меня на ту самую кровать, на которой вся эта мерзость и случилась, сунула мне в рот наркотик, и я через короткое время отключился.
Когда человек хорошо проспится, то взгляды на жизнь у него немного другие, чем были до сна. Куда-то само собой улетучилось чувство безысходности, и собственной ненужности. Суженное до предела вечером сознание вдруг снова развернулось, и восприняло, впитало в себя, как сладкий нектар, цветной, яркий, радостный, и сочный весь спектр жизни. Повторяемые, как мантру, вечером слова, о своей ненадобности, вдруг лишились смысла, и потеряв всякую идейную опору, рухнули куда-то в небытие. Анжела спала рядом, но очень чутким сном. Стоило мне лишь шевельнуться, как открыла свои глаза и она.
- Ну как ты, милый? – Спросила она, вкладывая в свои слова максимальную нежность, и провела ладошкой по моему лицу. Я смотрел на нее, разглядывал ее лицо, и пытался сам для себя ответить на вопрос: «А как я?».
- А ты как? – Поинтересовался я.
- Я в порядке. Это на тебя вчера что-то нашло. Володя, так же нельзя. Ты меня чуть сума не свел. Ну что ты, милый? Ты ведь мог погибнуть. Разве можно так к себе относиться? Я тебя люблю, дочка любит. Мы же без тебя пропадем. Так безответственно к себе относиться нельзя. Ты не только за себя в ответе, но и за нас. Учись думать не только о себе. Ты ведь теперь семейный человек. В твоих руках и наша жизнь. Что бы там не происходило, как бы жизнь не била, учись выносить это стойко. Если ты на меня обиделся, то я же женщина. У меня тоже бывают ошибки. Прости, пожалуйста. Но не бросай нас с дочкой. Как мы выживем? И ведь я уже говорила, что, это же была шутка. На шутки нельзя обижаться. Смотри по телевизору все над всеми шутят, и еще не так. Но никто же до такой степени не расстраивается.
Мы лежали с ней рядом, а она все говорила и говорила, не по одному разу наставляя на
С уважением, Пётр