пугать. Вылезай из своих аллегорий. У тебя все нормально. Смотри на какой дом за год заработал. Другим за всю жизнь на такое заработать не получится. Ты у меня трудяга.
- Я тоже так думал, только некоторым лучше бы сидеть сложа руки, чем так трудиться. Людям бы легче жить было.
- Володь, давай я тебе все-таки пустырника принесу. Чего-то тебя второй день гложет.
В этот день свой брифинг я так и не смог снять. Перед оператором извинилась Анжела, сказав, что я приболел. Это был четверг. А в пятницу и субботу мы брифинги не снимали. Поэтому один пропуск остался никем незамеченным.
Но в пятницу я на работу с утра все же приехал. Анжела за четверг отпоила меня пустырником. И в пятницу я уже был во вменяемом состоянии. Зато Анжела, убедившись, что я преодолел нервный стресс, снова наелась наркотических таблеток, и с утра находилась в эйфорической отключке.
- Ну как дела? – Заглянул в кабинет Самойлов. Раньше он никогда даже на этот этаж не спускался, вероятно считая ниже своего достоинства. А сегодня с утра первым делом зашел ко мне. – Как экскурсия? – Внимательно посмотрел мне в глаза, ища в них ответ на свой вопрос. Я глубоко и многозначительно вдохнул, а потом выдохнул, отводя в сторону глаза. – А ты думал, деньги с неба падают? Этот товарищ стольким жизнь попортил, что это для него за благо, вместо отпущения грехов.
- А прислуга?
- А прислуга просто оказалась не в то время, и не в том месте. Слушай, это ведь твоя идея, а не моя. Ты предложил Совету такой вид заработка.
- Я предлагал другое.
- Ну, знаешь ли, каждый ищет как проще. Попробовали так, сяк, а оказалось вот так самый простой, быстрый и действенный вариант. Люди, которые этим занимаются непосредственно, они академий не заканчивали. Им нужны простые и понятные алгоритмы действий. Ребята они жесткие и решительные, а других на такое дело и не пошлешь. Мы этой ночью расчистили для себя целую реку денег, и теперь она беспрепятственно потечет к нам в карман.
- Меня заставили парня убить.
- Вот что, дружок, давай так: во-первых, ты сам напросился. Еще раз про это где-нибудь, даже в собственном сне вспомнишь - и эти ребята придут за тобой. Я перед ними за тебя поручился, но и они и я должны на сто десять процентов быть уверенны, что твой рот будет всегда на замке. Из-за тебя командиру пришлось одного своего неплохого бойца на тот свет отправить. Еще не известно, как на это его коллектив отреагирует. Понимаешь меня?
Я согласно кивнул головой.
- Вот и хорошо. Будь умницей, и получай свою прибыль. Купайся в роскоши, ни в чем себе не отказывай. Только не пытайся никому наступить на совесть, иначе совесть наступит на тебя. Усвоил?
Я снова кивнул.
- Я знал, что ты парень понятливый. Все, давай, расслабляйся. Кстати, Виктория давно уже неудовлетворенная злая вся на нервах ходит. Давно ты над ней шефство забросил. А женщина она красивая, ей без ласки плохо. Взял бы сейчас, вызвал ее срочно сюда в кабинет, и закрылся минуток на двадцать. И тебе хорошо, и ей приятно, и нам спокойно, что ты глупостей не наделаешь.
С этими словами Самойлов вышел из кабинета. А я над его словами сильно призадумался. По его последнему откровенному намеку про нас с Викторией получалось, что он осведомлен о моих гусарских выходках в стенах этого кабинета. Но как? Либо ему обо всем докладывала сама Виктория, что маловероятно. Даже нереально. Либо Самойлов имел возможность слушать, или даже смотреть все происходящее, что творилось за всеми закрытыми дверями. Если бы это была лично моя фирма, то я бы, наверное, так и сделал: наставил бы скрытых видеокамер где только можно, чтобы наперед знать, не замышляется ли что против меня. Но если тут стоят видеокамеры, то сколько же я бесплатных концертов им тут показал! Информацию к размышлению Самойлов дал неспроста. Он ничего так просто не говорил, а раз сказал этот свой текст, то значит преследовал этим какие-то свои цели. Кто бы так добровольно признался, что следит за всеми через средства скрытного наблюдения. Так, или иначе, но Самойлов раскрыл некоторые свои карты. Причем сделал это так, что ни о каких развлечениях с Викторией на рабочем месте больше и речи быть не могло.
После предложения Самойлова расслабляться и радоваться жизни, во мне проснулось обратное чувство: потребность с головой уйти в работу. Я собрал несколько журналов, и начал, как обычно изучать различные статьи об успешных компаниях, и удачливых фирмах, выписывая их себе на отдельный листочек. Это были предварительные кандидаты нового списка. Умышленно я стал делать ошибки, затем зачеркивать их, заштриховывать, изображая неряшливую страницу. В названии одной из фирм я дополнительно, как бы случайно описался, вставил одну дополнительную букву «В», еще через несколько строчек, в названии другой фирмы, между словами, добавил слово «кабинете», и еще через какое-то количество строчек, вставил в текст слово «видеокамеры». Получился настоящий черновик работы, по поиску списка компаний, выбранных по какому-то критерию. Вставленные слова, если даже читать текст всего листа, никому ничего не скажут. Затем позвонил Виктории, и попросил зайти.
- Добрый день, Владимир, как дела? – Вошла Виктория, в явно приподнятом настроении.
- Добрый день. Я хотел отпроситься на сегодня с работы. Собирался для дома кое-что прикупить.
- Да, ради Бога. Можно было по телефону сказать. Я бы прикрыла, если что.
- Да я просто накидал тут новый наш список, только торопился, напачкал. Его бы на чистовик переписать, а то неудобно в таком виде начальству нести.
- Так давайте, я перепишу.
- Это нетрудно?
- Да, нет, чего трудно-то?
- А, ну тогда совсем хорошо. Но я бы, наверное, вот эту компанию поставил под сомнение и вот эту, а эту бы, наоборот, перенес в самое начало списка. Обвел я ручкой три слова, из которых складывалось предложение: «В кабинете видеокамеры», и повернул листочек Виктории. Она охотно, участливо и вдумчиво взялась рассмотреть предложенные мной фирмы, но тут мимика ее лица резко обрушилась, изобразив вместо вдумчивости, целый букет растерянности, ужаса, паники. Хорошо, что она смотрела вниз, и прочитать ее эмоциональное настроение с лица мог, наверное, только я. Вряд ли скрытые видеокамеры имели такую степень разрешения, что могли различать расстроен человек, или обрадован. Но я за самочувствие Виктории все же сильно испугался.
- А давайте-ка я сам тут кое-что исправлю, - вытащил я у нее из-под рук листочек. – Это, пожалуй, уберем, это тоже. А это можно так и оставить. – заштриховал я две строчки, в которых имелись выделенные слова, оставив не закрашенной только строчку с буквой «В», которая сама по себе ничего из себя не представляла. – Вот теперь это можно на чистовик. А я убегу, хорошо? – Обошел я вокруг стола. – Давно мы не закрывались, - приобнял я Викторию, и не дожидаясь случайного извержения какой-нибудь неадекватной реакции, на мое объятие, под прицелом-то видеокамер, сразу же отпустил ее и направился к выходу. – До понедельника, - кинул я фразу, не оборачиваясь, а сам подумал, не напрасно ли я посвятил Викторию в это свое умозаключение. Но нет, Виктория была моим верным помощником и другом, и играть с ней в какие-то темные игры было бы верхом мерзости. И в какой-нибудь критической ситуации, если бы вскрылся этот факт, на Викторию бы не получилось положиться.
На улице стояла изнурительная летняя жара. Солнце пекло, раздавая направо и налево ультрафиолет, словно намеревалось за один этот день подарить всем людям настоящий тропический солнечный загар. И вот на этот счастливый распогодившийся день накладывалось сразу столько негативных событий, что даже во рту становилось горько. К тому же, некоторые не смогли дожить до этого солнечного дня.
Надо было съездить в банк, и снять миллион рублей, который обещал Анжеле, для той нашей работницы, у которой погиб ночью сын. Как он погиб, и думать об этом не хотелось. Мозг опустил на эту часть памяти черную шторку, запрещавшую мыслям заходить в это негативное пространство. Подходя к машине, я нажал на брелок охраны, отключая сигнализацию. Машина весело пиликнула двойным акустическим тоном, и подмигнула фарами.
- Володя, - услышал я хорошо узнаваемый голос Любы. И хотя я не видел ее больше года, но ее голос узнал бы где угодно. Обернулся на звук. Люба стояла неподалеку, в тени ветвистого дерева. – Привет, как дела? – Шагнула она ко мне.
- Привет. А ты стала еще красивей.
- Правда? – Улыбнулась она. – Ты купил машину? – Посмотрела она на мое транспортное средство. – Ничего, впечатляет.
- Садись, - пригласил я ее.
- Ладно, - согласилась она, и направилась к пассажирскому сиденью. Я сел за руль. – Ты сдал на права? – Расположилась она в мягком кресле.
- Нет, не сдал.
- Так ты чего, без прав катаешься по Москве?
- По Москве много катается без прав.
- Но ведь арестуют?
- Но пока же не арестовали.
- Ты знаешь поговорку: «Год тих, да день лих»?
- Я думаю, все будет в порядке. Ну что все про меня? Давай, лучше, про тебя.
- А что я. Родился мальчик. Назвали Сергей. Весь такой веселенький, шустрый, общительный. Еще у папы машина совсем сломалась. Сказали, чем чинить, лучше новую купить. А где денег взять? Я не работаю, он не знает, куда устроиться на работу. Совсем что-то тяжело стало.
- Погоди, давай еще раз сначала. Родился мальчик, это?...
- Это твой сын. Зовут Сергей.
- У меня что, сын есть?
- Да.
- Вот дела, одна новость интересней другой.
- Ты не переживай. Мы тебя не потревожим. Я бы и не пришла. Только с деньгами затруднения. Нельзя у тебя немного в долг попросить?
- Чего?
- Ну чего, денег немного попросить у тебя. С отдачей. У нас немного наладится, все вернем.
- Чего вернете?
- Деньги твои вернем.
- Погоди, Люба, у тебя мой сын, а ты все это время молчала?
- Я бы и сейчас не пришла, но так обстоятельства сложились.
- А зовут Сергей?
- Да, Сергей.
- Вот здорово! Я бы тоже так своего сына назвал! Так едем.
- Куда?
- Сейчас узнаешь, - ответил я и направил машину к банку.
- С тобой страшно ехать без прав. У меня вторых педалей здесь нету.
- Я давно уже без педалей езжу. Думаю, доедем.
- Ты все такой же безбашенный. Страшно с тобой. Живешь, рискуя, водишь, рискуя. Зачем так? Если можно официально получить права, и ездить в свое удовольствие. Останови. Я, наверно, выйду.
- Тебе же деньги нужны были?
- Нужны. Так куда ты меня повез? Не хочу я ездить без прав.
- За деньгами и поехали. У меня с собой нет. Потерпи немножечко. За одно и посмотришь, как я езжу. Вдруг ошибки какие-то есть.
- Нет у тебя ошибок. Я уже посмотрела. Но ехать не хочу. Боюсь я с тобой, Володя.
- Ну сейчас тут, буквально сто метров отсюда. А потом я тебя домой завезу. Живешь-то там же?
- Там же. Но я домой обратно сама пешком пойду.
- Ладно. Захочешь, пойдешь сама. А Сергей-то что сейчас делает?
- Сергей? Спит. Поел, да спит. Он еще совсем маленький.
- Один что ли?
- Нет. Мама моя с ним. В таком возрасте детей одних не оставляют. Володь, но мне бы побольше денег надо.
- Сколько?
- Тысяч бы двадцать, или, хотя бы, пятнадцать.
- Пятнадцать, или двадцать, - повторил я, выруливая на стоянку банка. Припарковал машину. – Пойдем, в банке кондиционер, хорошо.
- Я лучше здесь посижу. Ты двигатель не выключай, чтобы кондиционер работал. Или бензина жалко?
- Да нет, не жалко. Сиди здесь. Я постараюсь быстро. Пакетик тут в
С уважением, Пётр