руководители групп, которые будто бы от своего имени создают самостоятельные охранные предприятия. Уже распределены роли, исходя из темперамента людей, и послужного списка, собранных в каждой группе: у одних обширное уголовное прошлое, и довольно экстравагантное, можно даже сказать девиантное поведение. Мы их определим в команду морального давления. Учить их ничему не надо, они сами кого угодно научат. Другой тип групп, это бывшие сотрудники правоохранительных органов, спецназовцы. Им будет отводиться роль будущих защитников. То есть, я вижу ситуацию следующим образом. Сначала в фирме появляется руководитель спецназовцев, добродушно беседует, и, между прочим, оставляет их руководителю свою визитку, так, на всякий случай. А через какое-то время возникает группа уголовников, которая начинает давить на руководство психологически, и еще как-то, но в пределах закона, чтобы для правоохранительных органов это выглядело, как спор хозяйствующих субъектов. А в подобные дела МВД вмешиваться не имеет права. В общем, давим, пока руководитель не вспомнит о визитке, от ветеранов спецназа. Дальше договариваемся о сумме ежемесячных платежей. Вот первая фаза наших действий.
- Ну, а если там уже имеется своя охрана? – Поинтересовался я.
- У нас довольно сильная команда плохих ребят. А если что, то спецназовцы втихаря им помогут.
- А если кто-то обратится в правоохранительные органы? – Задал я еще один вопрос.
- Нет. Им там ничего не светит. У нас есть кое-кто наверху. Им посоветуют разбираться самим. Раз трупов нет, значит хозяйствующим субъектам следует разбираться самим.
- А если мы перейдем дорогу какому-то серьезному охранному предприятию, которое контролирует МВД?
- У нас тоже серьезные планы, - задумчиво проговорил Самойлов, - без трудностей вряд ли что получится. Но наши ребята специально и натренированы, чтобы абсолютно всем хребты ломать. Кто не подчинится нам, сами же и будут виноваты. И, в крайнем случае, если и потеряем одну группу, то это всего лишь одна группа. На ее место сразу встанет другая.
- Мы что, войну начнем?
- Война, не война, но это боевые операции, и проводятся они по военному сценарию, а не по сказочному.
- Но ведущие лица компаний должны остаться невредимыми. – Попытался вставить я свое мнение.
- Останутся, - однозначно подтвердил Самойлов. – Какие-то вопросы еще остались?
Мы с Викторией отрицательно покрутили головами.
- Тогда так: ни одного слова, и даже намека, ни с кем за пределами этого кабинета. Мы начинаем работать с указанными фирмами, а вы продолжаете поиск следующих интересных кандидатов.
- А на сколько интересны должны быть кандидаты, - поинтересовался я.
- Вы подбирайте всех подряд, а мы будем проводить разведку боем. Кто сильный, тот сам об этом заявит. А слабые дрогнут, и тоже себя обозначат. Уяснили задачи?
Мы согласно кивнули.
- Тогда работаем, - подвел итог Самойлов.
Не знаю, как Виктория, а я после этого разговора сразу же еще немного повзрослел. Стал как-то иначе смотреть на вещи и на людей. Если раньше многое представлялось мне увеселительной прогулкой, этаким занимательным путешествием в увлекательный и забавный мир денег, то теперь во всех событиях нашей фирмы, да и всей страны в целом я начал ощущать очень жуткую подоплеку. И хотя сперва я еще как-то сомневался, полагая, что задуманное нами рассыплется, как карточный домик, рассеется, как дым, и бесследно исчезнет, то буквально через несколько дней стало ясно, что жесткая работа нашей службы безопасности стартовала. Во-первых, это стало заметно по значительно увеличившемуся числу охраны внутри нашей фирмы. Мало того, всю охрану вооружили огнестрельным оружием. Все этажи и переходы усилили несгораемыми и пуленепробиваемыми перегородками и такими же дверями. Во-вторых, как и планировалось, в намеченных нами фирмах появлялись добродушные спецназовцы, представители охранных агентств положительного типа. Они мило предлагали свои услуги и, как понятно, получали такой же вежливый отказ, с присказкой, что у нас, мол, и у самих охрана неплохая. Спецназовцы очень вежливо прощались, и с улыбкой уходили. Но буквально почти сразу же на эту фирму надвигалась самая настоящая бандитская беда. Большинство рядовых охранников обычно не являются боевыми обстрелянными спецами, прошедшими все круги военного ада, и вырвавшиеся оттуда живыми и не сломленными. Основная масса охранников, это обычные бывшие рабочие, вышедшие на пенсию, и решившие подработать еще и сторожем, ну в крайнем случае, бывшие рядовые сотрудники МВД. Работали они за совершенно смехотворную зарплату. И первые, и вторые, после серьезного психологического уголовного нажима сразу же увольнялись. Кому захочется терять жизнь за совсем неизвестно что? За чужое добро какого-то дяди, который и на нормальную зарплату-то денег жалел. Но были и отчаянные лица, которым и море по колено, и готовые вступать в драку с кем угодно, даже с самим дьяволом. Но что они могли в одиночку, когда открытого противостояния не было, а давление шло непосредственно на руководство компании. В конце концов никто из директоров не выдерживал такого прессинга, и набирал тот самый спасительный номер спецназовцев. А дальше происходил реальный спектакль со стрельбой холостыми патронами, по обнаглевшему врагу, которые в свою очередь в ответ тоже не жалел холостых патронов. Далее руководителю фирмы демонстрировали смонтированное видео с расправой над теми самыми бандитами, которые его обидели. После этого психика руководства была полностью и окончательно сломлена. Ведь для него какая разница: уголовники, или спецназовцы, с замашками и поступками тех же уголовников. И фирма подпадала уже под полный контроль охранного предприятия, официально вроде бы оставаясь самостоятельной. Спецназовцы становились во главе службы безопасности этой фирмы, ставя своего представителя, а сами уже разыгрывали подобный сценарий наезда на другую компанию. Самойлов оказался очень хорошим военным организатором, и через совсем короткое время по стране действовало уже больше сотни таких тайных автономных образований с хорошо скоординированной между собой сеткой действий. По всей стране поползли слухи, что происходит крупный передел собственности. Но где концы, в чьих руках находятся управляющие нити этой паутины, накрывающей всю страну, догадывались немногие. Да и то, только догадывались. Не обходилось и без боевых потерь. На этой странной необъявленной войне нет-нет, да и погибали люди, как с нашей стороны, так и со стороны противостоящей нам. Иногда противникам удавалось профессиональными действиями выбить целую нашу группу спецназовцев. Но они даже предположить не могли, что ведут бой с целой хорошо подготовленной армией. Ряды тут же смыкались, и подавляли любое малейшее сопротивление. А о погибших никто особенно не вспоминал, потому что все были наемниками, и бились за деньги, за большие деньги.
В эти военные игры сами собой вплелись еще некоторые направления криминального бизнеса, такие, как торговля оружием, наркотиками, красивыми молодыми девушками, полезными ископаемыми. В нашу компанию стекались просто немыслимые денежные ресурсы. Сколько именно, кроме высшего руководства, точно не знал никто, но можно было предположить, что суммы могли тягаться с бюджетом небольшого государства. Но ведь в отличии от государства, мы не тратили деньги не на образование людей, не на лечение, не на администрирование. Все эти суммы шли прямиком, без лишних трат, в личные карманы членов Совета, ну и небольшого круга самых к ним приближенных лиц, таких как Самойлов, я, Виктория, и еще небольшой группе доверенных.
Чуть больше, чем через год такой деятельности я уже обладал довольно значительным состоянием, равным приблизительно тридцати миллионам долларов, или, если перевести на родную валюту, то около двух миллиардов рублей. Сумма, для двадцатиоднолетнего парня, по истине гигантская, и куда можно было истратить такие деньги, не хватало воображения. Причем эта сумма с каждым днем все прибавлялась и прибавлялась такими темпами, что даже дух захватывало, математики бы сказали, что мое состояние увеличивается по экспоненте, или на графике по дуге вверх. И хотя на финансовом поле дела шли более чем хорошо, то в личном семейном плане с Анжелой все было совсем иначе. Родив девочку, нашу с ней дочку, как это не прискорбно говорить, с явными признаками отклонения от обычного развития, которое стало, по всей видимости, результатом приема ей, а может и мной, наркотиков, и перепоручив заботу о новорожденной, нанятой сиделке-воспитательнице, Анжела, возможно заливая свое материнское горе, а может еще больше увязнув в зависимость, превратилась в этакого маленького неуправляемого домашнего монстра, мальчиша-плохиша в женском обличии. Она либо находилась под наркотическим опьянением, самым настоящим образом валяясь в отключке на кровати, а иногда и просто на полу, изображая зрелище, не очень ласкающее глаз постороннего, при этом свою одежду складывая всегда аккуратно. В своем наркотическом дурмане она могла пройтись по дому, перед нанятыми служащими в коротенькой прозрачной ночнушке, без трусов, но трусы, при этом были аккуратно сложены на стуле. Либо устраивала скандалы и дебоши локального, местного значения, давая взбучку нанятой прислуге и сиделке, а если сильно не везло, то и мне. От веселой, ласковой и добродушной девушки в ней не осталось почти ничего. На лице у Анжелы появились характерные признаки человека, длительное время употребляющего дурманящие вещества, это нечто вроде надетой маски, когда некоторые мышцы лица становятся как бы одутловатые, отекшие и перестают участвовать в мимике. К этому времени у нас уже имелся свой небольшой собственный двухэтажный домик с участком земли, огороженный художественно исполненным забором и автоматически открывающимися воротами. Возле нашего дома располагался еще один небольшой одноэтажный дом для нашей охраны. По периметру дома и с забора смотрели во все стороны внимательные видеокамеры.
Из-за наркозависимости Анжелы, и частого неадекватного ее поведения, я терял к ней интерес, как к человеку, и как к женщине, старался как можно реже появляться дома, мотивируя это большими объемами навалившейся работы, и частыми командировками, замещая пустоту своего отсутствия хорошими денежными вливаниями, которыми Анжела скрашивала свой досуг, борясь с одиночеством, а сам, после работы брал свой автомобиль, и ехал куда-нибудь развлекаться. Иногда я заезжал к Милане, той самой хозяйке собственного невыгодного кафе, которой подарил когда-то за раз целый гардероб нарядов. И, хотя, сразу после этого она в тот раз ушла, не пригласив меня к себе даже попить чаю, то буквально через день она сама дождалась меня у стоявшей во дворе машины, и почти что затащила, на чашку кофе - у нее это так называлось - к себе домой. Впрочем, я и не сопротивлялся.
Иногда же я ехал в какой-нибудь развлекательный клуб, где свободно можно было купить разные виды наркотических средств, а также развлечься с довольно симпатичными представительницами противоположного пола. Причем проходило это все на фоне
С уважением, Пётр