Древние анатолийцы и Евразия (часть вторая)

Известен и тайп ингуш. Алдаганов (здесь - малоазийский (и ханаанейский) бог-отец Даган). Всречается и (адаптированное) наименование, восходящее к имени Хеббат - ингуш. Хосботов. В названиях ингуш. тайпов Астемиров, Коастой, Орстхой, Орхустхой содержится морфема «аст». И поскольку выше упоминалось, что прахатт.-хурр. «ašt» и, в частности, ингуш. «ист», значит «(светящаяся) жен¬щина как богиня-мать», следовательно, в данных наименованиях содержится (сокрыто) имя некой Великой матери (вероятны хурр. Хеббат или Тушоли; отметим, что, в частности, Л.П. Семёнов был убеждён: "Совершенно очевидно, что образы... (и) Тушоли зародились в отдалённую эпоху матриархата»).
Люботытно, что в некоторых названиях тайпов высвечиваются слова и из «бананового» лексикона (см. выше): ингуш. Лолохоев (ср. лулубеи), Титютников. Всречаются и неименования тайпов, связанные с бытностью государства Митан¬ни: так, ингуш. Матиевы (матиены - хурритское племя из Митан¬ни; жили и в окрестностях озера Ван); а также и с царством Аррапхэ (см. выше) - Арапханов.
Характерно, что среди вайнахских тайпов (родов), выявляются и такие, родоначальники которых - потомки хатти (так (И.М. Назарова. Коммент. к книге Иоганна Бларамберга. 2010), ещё в 947 году историк Аль-Масуди отождествлял (в части родства племён) этнонимы  «кашеки» и адыги (черкесы)). И показательно, что известны: ингуш. Хатаевы (Хатт-иевы; маловероятно, что здесь слово «хат» - др.-егип. «дом, жилище») и Касиевы ("каски/кашку", см, выше), а также и чечен. Кушкаш (каш(ку)). Отметим и иингуш. тайп («фамилия») Итаров  (вероятный прототип названия - абхаз. Двуединое божество «Айтар»).
Так, сообщается (М.Г. Цароева «Богиня-мать Тушоли. // Старые религиозные верования ингушей». 2010), что ещё «Л.П. Семёнов (нач. ХХ века) отмечает, что в ингушском эпосе упоминается о том, что нарт Батыг-Шертка «часто умирал и опять воскресал («ходил на тот свет и возвращался на этот»)». Об этом... (же и) Чах Ахриев писал: «...Ботоко Ширтга... отправляеться на тот свет и возвращаеться обратно, когда ему вздумается»... Совершенно очевидно (М.Г. Цароева), что «нарт Батыг-Шертга означает божество, периодически умирающее и воскресающее».
И поскольку из полудесятка известных умирающих и воскресающих божеств (включая сестру Думузи Гешти-нанну, а также кельтского Эзуса), только один Телепину (адаптированный абхаз.-адыг. Тлепш), сын хаттской Великой богини Вурусемы, мог посещать и покидать потусторонний мир «когда ему вздумается»; следовательно, Ботоко Ширтга с ним (хатто-хеттским богом Телепину) и соотносился.
Очевидно, что наименования тайпов хорошо отражают многообразные (и нередко неожиданные) исторические и теологические ньюансы тысячелетного бытия яфетических предков современного народа нахчи. Итак, тайпы - чечен. Тератхой (шум.-акк. племя «Тер(р)ах» (имя встречается и в Ветхом Завете) обитало в окрестностях Харрана в нач II тыс. до н.э.); Макажой (дравид.-шум. «Мах(а)»), известен аул с названием «Махде»; тайпы Хиндой (хинди), Хиндухой (ср. Гиндукуш), ингуш. Гандалоев (ср. - первый правитель касситов Гандаш (ок. 1750 г. до н.э.)); ингуш. Гелатхой, Гелисханов, Гелиев (Гела - в мифологии ингушей и чеченцев божество неба (солнца); но не исключена и связь этого теонима (аналогия) с др.-греч. именем «Гелиос»).
Так, у лезгин почиталась богиня Луны с наименованием «Мен», празднества в честь которой (различные театрализованные представления и игры (Ф.А. Бадалов)) - «Дни Луны», сопровождались таким молитвенным песнопением: «Ой, Мен, Мен, милая богиня Мен... Исполни наши желания».
Заметим, что у греков богиню Луны Селену, в частности, Нонн Панополитанский («Деяния Диониса» XL 385) именует «трёхтелой»: как прибы¬вающая Луна, богиня Селена почиталась под именем «Месомена»; как полная Луна - под именем «Мена»; и как убывающая Луна - под именем «Пандея».
Как известно, у аварцев есть тейп и с названием Сулий (римский диктатор Сулла сделал тысячи рабов вольноот-пущенниками, носившими (по обычаю) его имя (пример: знаменитый историк Иосиф Флавий - вольноотпущенник императора Веспасиана Флавия)); у кумыков - тейп Таркхой (Тарквиний, царь Древнего Рима в 534-509 гг. до н.э.); а у чеченцев - тейп Кеганхой (каган, каганат; - хазарское влияние).
Так, в записках И.А. Гильденштеда «Путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг.» (2002 г) представлен довольно большой пречень ингушских личных имён от 1770 года, - «кистов... которые живут рядом с Малой Кабардой, южнее Моздока... около речки Кунбелей, притока Терека». Приведём некоторые из них: мужские - Батирби (возможный прототип наименования - «Бадтибира» (корень тот же), город из шум. "Царского списка", резиденция Думузи, одного из ряда допотопных (т.е. убейдских) париархов), Матаи (акк. «mêatti» - «сто» (ивр.-хан. «матаим» - «двести»)),  Шора и Чод-жора (акк. «шар»), Бимурза (акк. «мар»), Хасбулат ( акк. Бэл), Тотур (др.-егип. бог Тот), Борщ и Елберд, Бердуква (в именах содержится теоним «Бур», но не исключено и арам. «бар» - «сын» (заметим, что и чечен. «бер» - «дитя, ребёнок)), Карте (бог Кур (и, вероятно, шум. «ти»)), Артцаг (Владычица-мать (см. выше)), Цавиенек (ивр.-хан. «цава (צבא)» - «армия, войско»), Моса-ост («Мо(с/ш)е), Таштар-уква (восходит к митан. «Тушрат-та»), Екаш (возможно, этноним «кашку»), Гиртс (вероятно, хеттский теоним "Гир"); женские - Т-ума (шум. «умма» (богиня-мать) и «ти»), Патума (здесь ивр.-хан. «бат» - «дочь», а шум. «умма» - «мать»), Белакаи (акк. Бэл(а)), Деше (акк. «эш»), Цаби (акк. аби), Арсамек (предполагается, что в «Ар-сам-ек» морфема «сам» - это «шам», что на хан.-ивр.-акк. означает «имя», а по-шумерски «имя, название» - «mû»), Саувалирк и Да-шау (богиня Шаушка), Арагус (фонетически близко к др.-греч. «Аргус» - «Всевидящий»). Приведём и др.-греч. личное имя из одной ингушской легенды (Г.К. Мартиросиан. 1927): «Сын Киста Чард... (текст, и далее) ...Эдип» (усматривается влияние жителей черноморских греческих колоний (примерно вторая пол. VII в. до н.э.)).
Как известно, текстов, описывающих бытиё и верования хурритов разных исторических эпох весьма немного, а отображающих жизненные перипетии их разновремённых потомков - и того меньше. Однако очевидно, что со времён глубокой древности, из поколения в поколение, что называется, «из уст в уста», предавались предания, мифы и легенды, и конечно сказки, в которых, несомненно, должны были сохраниться «зёрна» далёкого прошлого.
Так, Башир Далгат на основании многолетних изысканий, пришёл к выводу  о том, что, в частности, «В древнем эпосе чеченцев и ингушей отразились религиозные и мифологические представления народа... Поэтическая картина одухотворенной природы, представление о богах и духах, олицетворяющих силы и явления природы, запечатлелись во многих народных мифах» («Героический эпос чеченцев и ингушей». 1972). При этом выдающийся учёный («Первобытная религия чеченцев и ингушей». 1893/2004), призывая к осмотрительности при оценке достоверности исторических фактов, содержащихся в эпосе вейнахов, пишет: «К преданиям, конечно, следует относиться с величайшею ос¬торожностью, так как... в них часто события из разных эпох и мест бывают перемешаны, и нередко преобладает мифический элемент. Но... основная мысль чеченских (и ингушских) преданий не подлежит... сомнению,  (если)... подтверждается... преданиями, записанными в разные эпохи, в различных местностях и различными авторами». И знаменательно, что в эпосе чеченцев и ингушей (особенно), как выясняется при его детальном рассмотрении, нашло отражение как весьма далёкое историческое прошлое (в легендах, см. выше), так и ряд архаических культово-мифологических представлений предков народа нахчи (в сказках). В частности, У.Б. Далгат (1972 г) была убеждёна, что «Многие исторические факты воплотились в сказаниях [и сказках] в причудливых образах и сюжетах, не лишенных, однако, условной «правды» далеких времен... Имеются все основания считать, что хронологическая амплитуда эпоса чеченцев и ингушей колеблется в пределах многих десятков столетий, примерно со II тыс. до н.э. вплоть до XVIII в. н.э». Однако выявляется, что истоки эпоса нахчи гораздо древнее, чем предполагалсь - ибо он (эпос), по всей вероятности, восходит к убейдской эпохе, к воззрениям зари земледельческой матриархальной культуры (свидетельства чему не единичны). Так, констатируется («Сказки и легенды чеченцев и ингушей». Под ред. А.О. Мальсагова), что «в ингушских сказках и легендах встречается лексика [и нетолько], семантика которой» восходит к эпохе раннеземледельческих представлений. И весьма знаменателельно, что в фабулах нередко используется и обыгрывается, как представляется, образ ещё убейдского (позднее - шумеро-аккадского) бога-отца Энки/Эа в облике Змея, а также и как рыбокозла; представлялся Энки и львом. Как известно, статус архаичного бога-отца - владыка вод, земли и её недр (преисподней, «нижнего мира»); бог-отец ведает (курирует) и зачатием. Повелевал бог-отец в облике Змея и богатством (обогащением). Так, владыка богатсва - бог Плутос (рим. «pluto» - «богатый») соотносился с царём преисподней Плутоном.
Известно и то, что «у народов Закавказья рыбоподобного [амбивалентного] Еа (Эа) изображали у кровати больного ребенка для защиты его от злых духов» (З.П. Соколова «Культ животных в религиях». 1972»; П.Х. Акиева «К вопросу... о культах животных...». 2014). Вместе с тем, «рыба» у ингушей (как это и было принято в Древнем Мире, ешё в Лепеньски-Вир) преимущественно ассоциировалась с женщиной (особенно как с матерью сыновей). Так, «в старинном ингушском выражении» говорится: «Красива, как рыба» (Петимат Акиева. 2016).
Великий Энки при необходимости сотворял «травы жизни» и «воды жизни». Именно он оживил первого человека, дав тому «вкусить хлеба». Энки же распоряжается здоровьем и излечивает (он - отец шум. бога-целителя Ассалухи). Характерно, что и у индусов (потомков метисации индоариев с дравидами) бог Шива-Рудра (Рудра) почитался как небесный врачева¬тель и хранитель целебных расте¬ний. Древнегреческий же Асклепий, сын Аполлона, «излечивал» и от смерти (пока Зевс не запретил). Символом бога-врачевателя обычно считалась змея. В частности, эмблемой целителя ханаанеев бога Эшмуна, прототипа Асклепия, служило изображение змеи на шесте; а непременным атри¬бутом самого Асклепия являлась змея, обвивающая растение, посох или жезл власти над болезнями (в наше время - это чаша, обвитая змеёй).
И закономерно констатируется (П.Х. Акиева «К вопросу... о культах животных...». 2014), что «полевой материал свидетельствует, что проглотив особую змею Баишк, сын Бузурта из рода Мохлой приобрел дар врачевания». Подобные представления нашли отражение во многих сказаниях (и сказках) народа нахчи. Так (У.Б. Далгат «Героический эпос чеченцев и ингушей». 1972), в контексте фабулы сказания «Урузман, Орзми, Солса и Патараз, сын Хамчи» усматривается («Примечания»), что «речь (идёт) о подземном царстве драконов и змей», а «их царь обладает тайной познания и лечения всех болезней». В этом сказании повествуется, что герой, опасаясь быть ужаленным, изрубил змею. Однако «через некоторое время приползла другая змея. Увидев, что первая лежит (мёртвой), она поползла обратно, но, спустя немного, возвратилась... с травой [жизни] и (которой) провела по телу убитой змеи. И змея ожила» («излечение» от смерти). В сказании