Древние анатолийцы и Евразия (часть вторая)

представлению - «божество». Таким образом, абхаз. понятие "аҨны" тождественно шум. «эн», а абхаз. «аҨа» - шум. «э». И тогда абхаз. «аҨада» («север») может означать «Высокий дом бога» (а «дом» (жилище праарийских богов) при этом - область полярного небосвода, охватываемая Северным сиянием (а каждый бог обладал сакральным сиянием, светился, что называется, всем «телом»); т.е. абхаз. понятие «север» соотносится с арийским представлением о богах их далёкой и древней прародины.
Так (А.С. Куек), герои нартских сказаний (и, в частности, адыгского эпоса «Нартхэр») рассказывают о своих предках, как о потомках великанов иныжей (считается, что в этнониме «иныжъ» его часть «ины» означает «большой»). При этом об этих «иныжъ» в адыгском эпосе говорится не только как о могучих воителях, но и сообщается о цвете их волос: «(о) светловолосых иныжах... и иныжи покорят владения - высоты горные, скалы серые» (М.А. Кумахов, 3.Ю. Кумахова «Нартский эпос: язык и культура». 1998).
В месте с тем (см. выше), в частности, у абхазов бытует "Легенда об ацанах", в которой повествует¬ся, что «с самого начала (ещё в раннем неолите) Абхазию населял народ из малорослых людей, звали их "ацан"» (Д.И. Гулия). И эта легенда вполне может являться отго¬лоском иммиграции на земли Абхазии натуфийцев (см. выше), ибо «ацаны» в описании Ш.Д. Инал-Ипа представлены как "могучие карлики" (рост же натуфийцев - ок.1 м 65 см).
Из абхаз. мифов извесно также и то, что в период потепления некие великаны «адомижьха» заселили горы и предгорья Кавказа (а это деяние коррелирует с намерением «иныжей»). И вполне допустимо (племена близкород-ственны (в т.ч. и по языку)), что термины абхаз. «адом-ижьха» и адыг. «ин-ыж» («господин Ыж») в понятийном плане совпадают.
Итак, предположим, что в выражении «адом-иж-ьха» тармин «адом» означает «красный» (возможно, как «рыжий»), другое же его значение слова «адом» - "возделанная зем¬ля (с растительностью)" (Ф. Ринекер, Г. Майер «Библей¬ская энциклопедия Брокгауза»).
Рассмотрим и такие слова из современного адыг. лексикона как «ышъхьа-гъкIэ» (в значении «сверху») и «ышъхьа-гы» (в значении «наверху, вверху»). Очевидно, что такая часть этих терминов, как «ышъхьа», связана с понятием «верх, высота». И тогда древнее выражение «адом-ижьха» может означать «высокий рыжий (цвет волос)». В таком случае этими великанами (иныж/адомижьха) вполне могли быть русоволосые (рыжие) классические европеоидые кроманьон¬цы (ростом до 2-х метров) или их потомки - праарии, мигрировавшие из высоких широт. Так (Г.Д. Гумба «Нахи. Вопросы этнокультурной истори». 2016), констатируется, что «в нартском эпосе, безусловно, можно выявить существенный пласт, отражающий быт и культуру степных племен».
И как повествуется в эпосе («Антология ингушского фольклора». Сост. И.А. Дахкильгов. 2003), весьма велико-рослые и могучие «нарты [и их гиперборейские предшественники] из поколения в поколение делались все мельче и слабее, пока не выродились в обыкновенных людей» вследствие преимущественной ассимиляции европеоидных кроманьонцев и их потомков (о нартах см. по тексту) соответственно с натуфийцами (и, вероятно, с динаридами) и куро-аракцами (яфетидами).
В русле вышеизложенного следует отметить, что «божественную» душу вайнаха (не «растительную», которая «отождествлялась с паром или образом мухи», вероятный прототип которой - др.-егип. «Ка»), - как аддитивную часть божественного естества (его «дух, дыхание»), со временем стали уподоблять (соотносить) и сакральному сиянию (свечению, ареалу; авест. - «хварно»)), присущему богам, и обозначать термином «са» (П.Х. Акиева «Понятие «Душа» в мифологии, нартском эпосе и языковой практике ингушей». Лавровский сборник, 2016-2017 гг.), что, быть может, связано с видением царства света бога Ра, небесной вотчиной Осириса Дуатом. Так, предположительно урартская надпись по-шумерски: «zi-el-di», - означает «божественный дух бога (богов)» как ареал (область пространства) эманации его дыхания, аддитивно сопутствующий сфере ослепительного сияния, свечения (ауры) божества.
В частности (Вс.В. Ива¬нов), у хатти  («божественная») душа называ¬лась «kut(u)» (ср. - «Ка»; «ku-t» - «Ка бога; божественное Ка»). При это, если в выражении "ku-t" хатт. «ku» означает «видеть», а «-t/d-»  - (просто) «божество», то воз¬можное хаттское представлени о душе: либо субстанция, «видящая бога» (имеющая (получившая) возможность его лицезреть), либо душа как сакральная «видимость» (как какая-то части божественной сущности, ореала его «духа, ауры»); т.е. у хатти видение души «Ка» могло быть совершенно иным, чем у египтян (у которых «Ка» - одна из пяти душ)).
Так, у древнего лезгина (доисламский миф в изложении Ф.А. Бадалова (1998)) только одна душа - "божествен-ная, небесная". Вместе с тем, о двух душах у ингушей пишет П.Х. Акиева: «Сущность человека (ингуш. «са-г(у)»), по представлениям предков ингушей, состояла в синтезе двух начал (как принято полагать, - весьма древнее мифологическое воззрение) - высшего, связанного с его душой [читай: божественным духом, дыханием] и светом (ингуш. «са»); и низшего  - крови (ингуш. «цIий») [ханаан.-древнеевр. представление - душа в крови], связанного с телесной сущностью человека [читай: телесной, «растительной» душой]».
И характерно, что поскольку "божественная" «душа в ингушских представлениях имела форму круга (видимо, сфера в плане (как часть божественной ауры)), границы которого определяли [пространственное] «тело души» (ингуш. «сана гу/гом» - «круг души» (далее уточняется (П.Х. Акиева), что «са»+«гу» = «душа (и её свече-ние)»+«круг»; ибо очевидно, что термин «са-на» интерпретируется как «небесное, высокое «са»)», то она и соотносилась с культом Всеобщей матери (в ипостаси личной богини).
И далее. Таким образом, не исключено, что в теофорном этнониме «нар-т» («светящееся божество; бог свечения») речь идёт о солярном божестве как прародителе (предводителе и главном воителе) племени нартов - первоначально под праарийским именем «Sol» (у хеттов и хатто-хурр. Анатолии богом Солнца считался Эштан/Эс-т-ан (букв. - «Бог небесного огня»)), далее под адаптированным ари.-нах. «Сол-са» (характерно, что усматривалась связь солярного Солса с астральным миром (где он тоже представляется воителем): некие «три звезды... называются «Солса-гебаге», т.е. «копье» Солсы» (Петимат Акиева)), и позднее (в ходе процесса ассимиляции (как известно из вайнахского эпоса), у автохтонного населения сложились весьма не однозначные (сложные) отношения с нартами); а затеи и под названием Малха-дяла (акк. «Мел(а)к»), супруга которого - богиня Тушоли.
По всей вероятности (В.А. Алборов «Легендарное колесо нартских сказаний». 1968), замена наименования бога Солнца «Сол-са» (и, видимо, некоторая модификация культа, обрядности) на «Малха(-дяла)» нашла отражение в гибели героя (в адыгской и осетинской версиях нартского эпоса - Сосрыкуа, Сослана) от колеса (в постнеолите (особенно у ариев) колесо воспринималось более как эмблама солнца, нежели небосвода), спущенного на него богом Солнца Мальсагом, что свидетельствует о притоке (иммиграции) новых волн ариев.
Как известно, ряд вайнахских тайпов считал своим первопредком бога Солнца. Характерно и то, что эпическая страна «ингушских нартов» носит название «Саниба», которое, будучи представлено как шум.-нах. «Са-н-аба», означает земля «Отца высокого (небесного) света», т.е. здесь речь идёт о боге Солнца, как об отце-прародителе. Приведём и иное толкование этого топонима (П.Х. Акиева. 2016): «Саниба... этимологизируется с ингушского языка как «Для души» (предполагается, что здесь - ингуш. «са» - здесь «душа»; «ни» - суффикс принадлежности; «ба» - «есть/является»)» (т.е. «Саниба» - земля «для души»).
И характерно, что после замещения (вытеснения) бога Солнца громовержцем Села/Сала, «свечение» (как физическое явление) начали соотносить со свечением (светом) молний (теоним «Са-(э)ла» (а он - и бог-громовик) и означает «Бог свечения (молний)»). И, как отмечается (П.Х. Акиева. 2016), «Идентичное корневое «са» наблюдается и в названиях каменных сооружений горной Ингушетии - «селиньги» (сели-нга - «каменный столб с нишей для поминания»), сооружаемых в честь людей, убитых молнией».
Следует отметить, что кавказовед Е.И. Крупнов («Древняя история Кабарды». 1952) соотносил пору возникно-вения «мотивов» нартского эпоса с той эпохой (той «материальной культурой горцев Северного Кавказа»), когда они ещё не «раздробились на отдельные народности» (П.Х. Акиева. «История древних верований ингушей». 2016), т.е. с этапом уже достаточно тесных контактов и многочисленных актов взаимопроникновения куро-аракской и майкопской культур (см. выше). И если изначальная фабула этого выдающегося эпоса могла быть создана талантом неких праариев (скотоводческо-кочевая культура), то далее в сочинительстве несомненно принимали участие и ассимилировавшиеся куро-аракцы (хатти и хурриты) и их потомки, ибо, как  пишет проф. Е.И. Крупнов  («Древняя история Северного Кавказа». 1960): «Нет сомнения в том, что отдельные циклы нартского эпоса в своих вариациях действительно отражают матриархальные черты создавшего его [негомогенного] общества [его преимущественно матриархальной по культуре, хотя и арианизированной «куро-аракской» части]. Таковы свидетельства сказаний о ведущей роли мудрейшей Сатаней... о вхождении героев в нартское общество по матрилокальному признаку... и др.»
Подробное рассмотрение (оценка) историчности мифо-поэтического образа «великаны» и важных сопутстпую-щих вопросов проведенено Петимат Хасолтовной Акиевой. Приведём некоторые данные (сведения) из её исследования. Так, «Ф.М. Таказовым... приводятся сведения... (в которых упоминаются живущие одновременно) ...нарты (и) царциаты». Согласно выводам Г.Ф. Чурсина (1925 г) «по осетинским преданиям, осетины заняли южные склоны Главного Кавказского хребта после гибели царциатов [как и нартов]... (а) царциаты и нарты - если не один и тот же народ, то два народа, жившие одновременно». В свою очередь Е. Пчелина (1925 г) полагает, что «название цанов, цоев [видимо, как царциатов («в VI в. н.э. царциаты - «союз нахских племен», «локализуемый в районе Центрального Кавказа» (Г.Д. Гумба.1988)»] обозначают тушин(цев), говорящих на своем древнем чеченском языке... Иначе говоря, арианизированные яфетиды вытеснили чисто яфетическое племя чеченской ветви».
Отсюда следует, что первоначально царциаты, «говорящие на своем древнем чеченском языке» - хурриты куро-аракской эпохи (яфетиды), значительная часть из которых за сравнительно короткое время существенно ассимилировалась (см. выше) с майкопскими праариями, в которых и усматриваются нарты. И поскольку в легенде «Семь сыновей вьюги» повествуется, что, в частности, «нижних» нартов именно бог «Тха [встретил и] поселил (разместил) у подножия горы в тесной долине»; следовательно (согласно фабулы), иммиграция племён нартов на Кавказ произошла в ту пору, когда там уже находились куро-аракцы (по меньшей мере, первая волна народа хатти, см. выше), которые, арианизировававшись, заменили своего древнейшего бога-отца Тха (Хат) праарийским богом Неба Д(ь)ялой (аналогом Дьяуса).
И далее. В части возможной изначальной солярности образа Селсы известны следующие