улицу выйти было не в чем. А что ждало тебя дальше?
- Поэтому, когда не стало отца… Значит и ты считаешь, что мое место здесь?!
- Да, отца не стало, и мы приняли такое решение. Тяжелое решение. Поначалу я сомневался, но когда заглянул в твой сарай и увидел тебя, увидел осколки, в которые ты превратила свои работы – все понял.
- Понял, что опять нужно спасать! Спасибо тебе, братец! Помог! Пристроил в психушку. Надолго?... На всю оставшуюся жизнь!
- Ну, почему же?...
- А ты не знаешь?... Молчишь? Потому что нечего ответить. И сидишь теперь в своей кроватке, вспоминая о сестре. О детстве! О том, какими мы были дураками. Не стоит. Спи спокойно, мой маленький брат. Забудь, и не вспоминай. И уходи. Мне не нужно от тебя ничего.
Поль немного помолчал, потом с тоской посмотрел на Софи и пробормотал:
- Ко мне сегодня ночью приходил отец!
- Что он сказал?!
- Проклял… Из-за тебя. А ведь мы так любили его. И он нас любил... Как он читал мои стихи? Как радовался твоим работам?… А сегодня проклял…
- О, господи!… Поль!... Я поговорю с ним. Я очень скоро сделаю это.
- Что сделаешь?
- Ничего.
- Что ты сейчас сказала, Софи?
- Не бери в голову. Это просто был сон. Дурной сон. Мальчик мой, не расстраивайся. Отец понял бы тебя и простил. Он всего не знает. Это был просто сон.
- Нет, это не сон, Софи.
- А что?
- Думаю, это называется - совесть.
- Я люблю тебя, мой маленький брат.
- Я тоже тебя очень люблю!
- Ты все сделал правильно. И еще!... Что бы не случилось – знай, ты не виноват.
- Что должно случиться?
- Ничего. Просто запомни – ты не виноват. Ты всегда мне помогал. Поль, ты понял? Ты меня слышишь?
- Да, Софи. Конечно. А ты на меня больше не сердишься?
- Нет.
- А еще я хотел тебя спросить – зачем ты все разбила? Ну… Тогда… В мастерской. У тебя кроме этого больше ничего не было! Я не понимаю!
- Так было надо, Поль. Так получилось.
- Не хочешь говорить?
- Не могу этого объяснить.
- Как хочешь.
- А ты сейчас пишешь или только работа занимает тебя?
- Пишу… Так… Понемногу.
- Понемногу? Почему?... Не хочешь говорить? Или тоже не можешь объяснить?
- Могу. Я все могу объяснить. Себе на это вопрос я уже давно ответил. Знаешь, Софи, все это иллюзия. И не стоит на нее тратить целую жизнь. А мы с тобой попали в этот странный, кем-то придуманный, мир, словно в капкан! Почему? Ради чего? Ты пишешь стихи, мучаешься, не спишь ночами, ты творишь. Отдаешь себя без остатка... Знаешь, происходила странная штука… Иногда мне казалось невероятное! Такое бывало в редкие минуты или даже мгновения, но я не забуду их никогда! Казалось, что моей рукой кто-то водит. Словно, он стоит за моей спиной и нашептывает слова, рифмы. Это было невероятным… Но однажды я понял простую вещь. Простую и страшную. Наша иллюзия – это маленький плот, который выходит в безбрежный океан, а дальше неизвестность. Тебе предлагают расписать парус, который дырявым холстом болтается над головой, создать картину, творение, которое останется на века, а в награду тебя будет ждать прекрасный лайнер. Он понесет на крыльях славы к берегам, где поднимут тебя на Олимп, и будут аплодировать, преклоняться, боготворить, усыпать лаврами!… Так думаем мы. Но… это лишь мираж, Софи. А мы в него поверили. На самом деле нас ждет океан соленой воды, откуда не напиться, голод, безумие от одиночества и невозможности вернуться назад. А еще тоска. Отчаянная тоска, горечь и разочарование. И чем прекраснее сверкают краски нашего творения, тем страшнее печальный конец. Увы, сестра, лишь единицам удается доплыть до вожделенной мечты и отведать все радости, получив заслуженные аплодисменты. Да и то, на поверку, спустя немного времени окажется, что они обыкновенные бездарности и посредственности. Хотя, произойдет это позже, потом, а пока они будут жрать! А мы голодать! Только, зачем?!...
Он немного помолчал, потом встал.
- Ладно, Софи, мне пора. Скоро важная встреча. Нахожусь я на краю света, но, словно, навестил тебя. Поговорил, увидел, услышал. Держись, моя любимая сестра. Мысленно я с тобой, - и он исчез.
- Я вас не понимаю, мадмуазель Софи!
Ее ночной гость появился с балкона внезапно, и она вздрогнула от неожиданности.
- Что тебе не понять?
- Почему вы ему ничего не рассказали?
- А что рассказывать?
- Это же ваш брат. Если бы он знал, в каком положении вы находитесь, он непременно бы вам помог. Бросил бы все, примчался сюда, отвез бы вас на свой край света. Вынул бы из этих стен.
- Мне неловко просить его.
- Вы удивительная женщина! А ведь он прав. Вы действительно больны гордыней. Стоило лишь попросить…
- Я должна ему помочь.
- Кому?! Вашему брату?
- Отец не оставит его в покое, я должна с ним поговорить, все объяснить.
- Ваш брат – взрослый человек, он в силах разобраться со своими снами или видениями. Не пора ли, мадмуазель, подумать о себе?
- Мне нужно поговорить с отцом! Но как это сделать?
И она подбежала к маленькому столику, где стоял графин.
- Проклятая вода! Но, так даже лучше.
С этими словами налила полный стакан и мгновенно его опорожнила.
- Мне тоже, если позволите! – попросил незнакомец.
- Не боишься снова увидеть скелеты в моем шкафу?
- Эта вода удивительным образом помогает понять вас и почувствовать. Нет, не боюсь. И, если не жалко, мне тоже полный стакан.
Через мгновение он выпил его до дна, помолчал немного и повторил:
- Но, почему вы ему ничего не сказали? Он помог бы вам.
- Ты так думаешь?
- Конечно.
- Он уже ушел, - вздохнула Софи. – Помог. Конечно, помог бы… Мой любимый, мой ласковый брат. Он так любит меня. Но как мне снова увидеть отца? Я должна с ним поговорить. Он проклял Поля. Он нанес ему тяжелую рану – отец не должен был с ним так поступать.
- И снова вы о нем! Мадмуазель Софи, вы неисправимы! – засмеялся мужчина.
- Я приду всегда, стоит тебе только позвать, - раздался знакомый голос, и в комнате появился мужчина в черном костюме.
- Отец! Ты пришел? – обрадовалась она. - Ты должен меня услышать. Поль ни в чем не виноват.
- Так, пока вы тут по-семейному беседуете, позвольте мне откланяться, - и мужчина покинул комнату, исчезнув на балконе.
- Что он тут делает? – грозно спросил ее отец.
- Ничего. Это мой хороший знакомый, - ответила она.
- Хороший знакомый? – изумился он.
- Отец, ты слышишь меня? – повторила Софи. – Оставь Поля в покое! Оставь их всех. Они ни в чем не виноваты.
- Не виноваты? Говоришь, ни в чем не виноваты? – зарычал он. Спорить в такие минуты с ним было бесполезно – вспомнила Софи, и промолчала.
- Сейчас посмотрим. Эй, вы там! А ну-ка идите сюда! Быстро, я сказал!
- Господи, сколько можно? – первой появилась мать Софи. Вид ее был уставший, от бессонницы глаза ввалились, лицо прорезали глубокие старческие морщины.
- Может быть, хватит? – взмолилась она. Было видно, что эта ночь дается ей нелегко.
- Отец, я тебя просила, - воскликнула Софи.
- Так, дочка, а теперь помолчи. Говорить буду я. Быстро все сюда! – грозно воскликнул он, и рядом появились сестра Софи и ее брат.
- Папа, - воскликнула младшая сестра, - я хочу спать.
- Ничего, Розетта, потерпи девочка. Сядь и молчи. И ты Поль тоже садись.
- Вот и вся семейка в сборе, - прошептал Поль, усаживаясь на стуле неподалеку.
- Да уж, давненько мы не собирались, - ответил отец. – А теперь послушайте меня – нам нужно серьезно поговорить. Ты, мать твою…, - зарычал он, глядя на жену. – Что натворила, старая! Совсем с катушек слетела! Мозги совсем поотшибало! Как ты могла собственную дочь упрятать сюда?
- Это не так.
- Что “не так”?
- Это не совсем так! – оправдывалась жена. – Были некоторые обстоятельства. Ее нужно было подлечить.
- И пожизненно оставить здесь?
- Неправда!
- Зачем ты врешь при всех? Не хочешь, чтобы они всё знали о своей матери?
- Нечего знать. Я ждала, когда она выздоровеет, а потом собиралась забрать ее отсюда. Ждала ответ от ее доктора.
- Какая умница! Какая трогательная история! И что же написал тебе доктор?
- Он…
- Что?
- … не ответил. Пока не ответил. Но, я писала ему несколько раз.
- Все! Хватит!
И он достал из кармана пиджака две смятые бумажки.
- Это письмо главного врача, - и развернул первую, - где он пишет, что… Зачитываю дословно! “Пациентка не буйно-помешенная и ее можно забрать домой”. Все слышали? Надеюсь, это понятно?! А теперь читаю твой ответ, - и посмотрел на второй лист бумаги. - Дословно! “Если нужно увеличить взнос на ее содержание, я охотно это сделаю, только прошу вас, оставьте ее у себя. Она – существо порочное. Я не хочу ее больше видеть. Она придерживается самых сумасбродных взглядов”. А вот это был ответ матери! Настоящей, любящей матери. Что-то, не так? Молчишь? От меня не скроешь ничего. И вы все должны знать об этом.
- Да! Да – это так! – закричала мать Софи. – И я не откажусь ни от единого слова. Я не заберу ее из клиники, хоть ты трижды в гробу перевернешься. И оставь меня! Ты все понял? А еще я хочу сказать, дорогие мои, – нечего винить мать. Все знают, кто всему причиной. Вот с него и спрашивайте! А меня оставьте в покое!
После этих слов Софи вскочила и выбежала на балкон. Она тяжело дышала, ее трясло, и она молча стояла, отвернувшись от места, где решалась ее судьба. А оттуда приглушенно доносились родные голоса.
- Хорошо, - протянул отец. – С тобой все ясно. Тебя только могила исправит. Розетта, девочка моя. Поль сейчас далеко. Просьба к тебе. Отец тебя просит, понимаешь? Твоя сестра в заточении. Ее нужно забрать. Ты должна ей помочь. Понимаешь меня?... Это очень просто… Что ты молчишь? Ты согласна?
- Я не знаю, папа, - тихо прошептала она.
- Розетта, ты у нас самая младшенькая, вспомни, как мы тебя любили, как сестра тебя любила, мы исполняли все твои просьбы, все для тебя делали. Теперь пришла очередь твоя. Понимаешь?... Это наша семья. Это твоя сестра. Родная. Ты должна ей помочь… Ты заберешь ее отсюда? Ну?
- Я не знаю, папа, - повторила она.
- Черт возьми! - зарычал отец, - это же так просто. Увези ее отсюда, посели у себя, ей много не надо.
- Но у меня муж, маленькие дети.
- Твоим лбам уже пошел третий десяток. Трудно подвинуться? Найти маленькую комнату? У тебя большой дом!
- Папа, я ее уже брала к себе.
- И что?
- То есть, она как-то раз сама ко мне приезжала.
- Ну…
- Что – “ну”? Она путает день с ночью, шатается в темноте по комнатам. Утром ложится спать. Потом приносит какие-то камни, начинает по ним стучать. А ночью снова ходит и ходит. Я так не могу. А как она одевается? К нам часто приходят гости. Я не могу запереть ее в комнате. А появятся внуки – как мы это будем терпеть? Ведь у нее ничего нет. Ей некуда деться.
- Это мы с матерью дали тебе денег на дом. Забыла? Мы тебя обеспечили! А теперь ты сестре не можешь помочь? А как тебя все любили – забыла?
- Это ее ты любил! – закричала Розетта, - для нее ты делал все, старался, выполнял любые дурацкие прихоти, бегал, искал ей учителей! А меня замуж сбагрили и забыли. Что, не так? Я не права? Права! И не проси – я не смогу ее забрать. Это невозможно!
- Ну, ты и…
- Прости, отец, - спокойно и твердо закончила она. - Не смогу. И не я в этом виновата, все мы знаем – кто. Не нужно делать из меня крайнюю... И еще. Больше ко мне, папа, с этой просьбой не приходи. Я не люблю этот сон. Он не дает мне спать…
- Бедная девочка, - пробормотал отец семейства, - спи спокойно. Мир вращается вокруг тебя одной. Ты выполнила последнюю волю отца. Тебе стыдиться нечего…
А Софи уже не знала, куда ей бежать. Она все слышала, все понимала, и ей было жутко. Ее
