Наши (перевод) книги Мусишкяй - Рута Ванагайте

-  поездка с врагом  состоится. Идеей   заинтересовалось  одно телевизидение, предлагавший поехать  вместе, но я не согласился с этой идеей - я была  уверена, что камеры и микрофоны повредят этой книге: литовские  люди просто испугалются.  Но прежде чем мы начали планировать поездку, нам пришлось поговорить и узнать кое-что. Итак, первый не   очень  дружеский разговор произошел сразу  же  по прибытии  Эфраима Зуроффа.
<dd>  Рута: Многие мои знакомые, узнав о идее путешествия с врагом, предупредили меня. Сказал, что вы агрессивный и опасный человек и  лучше не работать с  вами.  Первое, что говорят СМИ и люди  о вас: Зурофф ненавидит Литву. Он не успокоится, пока не останется один литовский житель Земли. Это действительно так?
<dd>  
<dd>  167     
<dd>         
<dd>        Эфраим: Да,  в мире есть люди, которые пережили Холокост , родственники которого умерли от рук литовцев.   Некоторые из них думают: если атомная бомба упадет на Литву, этого будет недостаточно. Есть и другие люди   такие, как я, которые убеждены, что преступники должны нести ответственность за свои преступления, но их детей и внуков нельзя обвинять. С тех пор, как я начал свою  деятельность в Литве, я всегда говорил, что я не чувствую ненависти к странам Балтии. Напротив, то, чего   я добиваюсь,  Литве, будет очень полезно в долгосрочной перспективе. Ваша страна должна оглянуться назад в свое прошлое, честно оценить, что
<dd>  произошло во время Холокоста. Тогда она будет равна другим демократическим   западным   странам. Вы должны это сделать. Сделать  не  ради   меня   или какой-либо еврейской организации, чтобы  нам  угодить.  Вы должны сделать это ради  самих  себя.
<dd>  Рута: Я спрашиваю вас по-другому: можете ли вы сказать что-то хорошее о Литве?
<dd>  Эфраим: Я бы сказал две вещи. В глазах евреев Литва - самая важнейшая прибалтийская страна. В начале нацистской оккупации в Литве проживало 220 000 евреев.   В Латвии их было 70 000, в Эстонии - всего 1000. Во-вторых, природа Литвы невероятно красива. Моя проблема в том, что когда я вижу ваши леса, я говорю себе: грустно,  что  в  этих красивых лесах насчитывается несколько сотен мест  массовых убийств. Эта  резня - это огромный контраст с красотой природы в Литве. И еще одна вещь
<dd>  Что я должен признать: я стараюсь не эмоционально реагировать на Холокост, но я становлюсь старше и больше думаю о брате моего деда Ефреме и его
<dd>  семье  убитой   в вашей стране. Их   убили ваши.
<dd>  Рута: Вы любите   свой   народ. Я люблю свой. Ну, хорошо, представители моего народа убили людей вашего народа. Поэтому я понимаю, что вы не считаете наших людей  людьми
<dd>   - ни  убийц, ни безразличных  свидетелей  массовых убийств. Мы враги, и это неизбежно. Вы представитель жертв, я представляю  в ваших глазах
<dd>   нацию  палачей. Если я совершу поездку с врагом, то  прежде всего, чтобы понять, что случилось с моим народом, с литовцами, которые их убивали. Почему они это сделали? В конце концов, они не были роботами, и  не  выродками ... Что   об  этом  мне  расскажут их ещё  живые ?  Я хочу понять, что случилось с моим народом,  и если это случилось однажды, возможно, это может повториться  опять.
<dd>  
<dd>  168
<dd>  
<dd>  
<dd>  Эфраим: Я не рад буду  сказать это вам, но это может случиться снова. Потому что это  уже  случилось один  раз. Если в 1930 году кто-то предсказал бы, что тысячи литовцев пойдут стрелять в своих соседей, этот человек будет заперт в сумасшедшем  доме.
<dd>   Но только это произошло. Я хочу сказать следующее: мой многолетний опыт показывает, что 99,99% людей, участвовавших в Холокосте, были нормальными  людьми. Они не участвовали в преступной деятельности до или после Шоа(Холокоста). Они имели семьи и жили нормальной жизнью.
<dd>  
<dd>  Рута: Один из нацистов в Нюрнбергском суде отрицал  учвстие  в преступлениях. Он сказал, что в  полицейской  школа быле  был  обучен определению того, что является преступлением. Преступление должно состоять из четырех компонентов: субьекта, объекта, намерения и действия. Поскольку он, обвиняемый, не собирался убивать, это тоже не было преступлением. Так  и  эти  молодые литовцы, которые присоединились к батальонам самообороны  служить  своей  Родине,  не собирались расстреливать евреев. Их просто приводили  или привозили  в определенное место и приказывали охранять евреев, конвоировать их или ... да,
<dd>  стрелять. Шаг за шагом они втягивались  в резню. Попадя  в  такую  ситуацию, возникает  большое давление и нужно  очень  много  сил, чтобы
<dd>  отказаться  делать то, что приказывают, и что делают все. Ты не в саду у  отца, ты в армии.
<dd>  Эфраим: Прежде всего, мы все знаем, что можно было  отказаться от стрельбы. Об этом говорил  не один допрашиваемый  преступник. Можно было не участвовать в изоляции евреев или приведении их к месту расстрела. Сколько литовских мужчин воспользовались   этой  возможностью? Сколько людей отказалось помочь нацистам в организации изоляции и убийства евреев? К сожалению, большинство делало то, на что надеялись  власти. То  есть, они участвовали в массовых убийствах или делали возможными  такие убийства.
<dd>  Рута: Но вы прекрасно знаете, насколько сильна инерция. Вступил  в  армию. Получил оружие. Согласися  охранять у территорию, или людей, которые в ней. Охранять от кого? Или зачем? Ведь  не знаете ... Если вы начали, пути назад нет.
<dd>  Эфраим:  Вот поэтому  международное право признает личную уголовную ответственность. Никто не говорит, что эти молодые люди были  такого  уровня  преступники   как Антанас Импулявичус  (Impulevičius.) Никто не говорит, что они руководили  бойней.
<dd>  
<dd>  169
<dd>  
<dd>  Но они стреляли. Они совершили преступление. Холокост никогда бы не достиг такого масштаба, если бы эти люди этого не сделали. Они должны взять на себя вину.
<dd>  Рута: Я  не  могу  не  чуствовать жалости  к  тем  введеным   в заблуждение молодым  людям ...
<dd>  
<dd>  Эфраим: Твоя милость просто неадекватна. Если убийство было  бы  одноразовым   действием, то  аргумент о заблудшем человеке был бы веским. Но массовые убийства  совершались  одно  за  другим. Скажем, люди Импулявичуса  или Специального отряда, они прекрасно знали, что делают, и все  равно  это делали.
<dd>  
<dd>  Рута: Власть  независимой  Литвы побудило их делать это, командиры   им   приказали, Церковь молчала, все остальные в   отряде делали это, и в конце концов Бог позволил этому случиться - что будет делать этот  человек? Они так  думали,  не  я поймите  это правильно. Давайте будем реалистами: большинство из этих людей не получили образования, половина из них неграмотны или почти неграмотны. Они не слишком много думали о моральных ценностях.
<dd>  Некоторые из них - просто примитивные   сельские  парни  ...
<dd>  
<dd>  Эфраим: Пойдите к людям, чьи родственники были убиты в  Холокост, и скажите им: «Извините, а  вы знаете, наши люди, которые это сделали, были не очень образованными». Это звучит убедительно?
<dd>  
<dd>  Рут: Нет. Но я все еще думаю о роли Церкви, самом важном моральном авторитете в Литве того времени. Или о роли Бога, просто  говоря. Невероятно, даже абсурдно полагать, что большинство убийц были верующими, посещали церковь, шли на исповедь,  что  позволяло   им чувствовать меньше ответственности за то, что они делали. «Почему Бог допускает такие  ужасы?» -
<dd>  Сказал один из убийц Импулявичуса. Если Бог разрешает это, что может сделать ничтожный человек?
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  Эфраим: Тем не менее, мы должны требовать, чтобы каждый человек понял, что то, что он делает, - самое страшное преступление, которое можно вообразить.
<dd>  С   каких  пор   недостаток образования или глупость снимает ответственность? Мы не говорим о какой-либо  несчастном, когда-то случайно нажал  на курок и   убил одного человека. Мы говорим об убийствах   тысяч людей - мужчин, женщин, детей, пожилых людей и больных   -  убивая  человек должен   был  быть полным   аутистом  для этого  чтобы
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  170
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  не понимать, что делают. В этом случае в действительности в Литве было два вида преступников. В небольших городах были люди, которые стреляли один или два  раза. Но есть те, кто служил в спецотряде, в  Летучем отряде или в батальоне А. Импулявичуса, который убивали  целыми  часами, из  месяца  в  месяц, из  года  в  год.
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  Рута: Я тоже думаю об этих людях. Некоторые из них говорили, что стрелять было   трудно только в первый раз, а затем, привыкаешь, стреляешь  автоматически, ничего  не  чувствуя.
<dd>  В конце концов, те, кто стрелял, даже не видели лица жертв, жертвы были поставлены в  10 метрах  спиной к  ним. назад, или  ничком  лежали  в ямах.
<dd>  
<dd>  
<dd>  Эфраим: Вы как будто пытаетесь оправдать или уменьшить их  вину любой ценой. Я не хочу говорить о своей семейной трагедии, но думю о брате деда, Эфраиме, невинном, замечательном, талантливом человеке,  о   его маленьких детей. Кем  они могли бы стать? Сколько замечательных людей мы потеряли, вы потеряли - сколько они могли   бы   дать вашему государству?
<dd>  
<dd>  Рута: Конечно, я   думаю   как  литовка. Но думаю  и  о   том, и что некоторые из этих полунеграмотных, запутанных, пьяных   сельских  парней,  вероятно убили   будущих ученых, которые могли бы  изобретести   лекарства против рака и спасти  этим  допустим  их  сестру ... Но он нажал на спусковой крючок, а затем выпил  еще водки.
<dd>  
<dd>  Эфраим: Хорошо  сказано. Но это то, о чем думает человек, который  избегает  признать свою вину.
<dd>  Рута: Я не могу принять все обвинения, которые вы предъявляете моим соотечественникам. Я открыла книгу, которую  вы  прислали  мне, - еврейские свидетельства из провинции Литвы, и меня  чуть  не  стошнило. Каждая страница страшные обвинения, обвинения всех литовцев, литовцы грабили, насиловали, пытали, расстреливали, сокрушали головы детей ... Нигде не сказано, что это  солдаты    батальонов   или полицейские. Просто литовцы. Книга полна ненависти ко всей моей нации. Я хотела бы, чтобы  в этом путешествии с врагом  и  вы попытались понять, что   были разные люди, разные судьбы, а не просто убийцы,  безразличные и спасатели. И я сама   хочу увидеть более полную картину -   ведь  это мои люди, это история моей родины.
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  171
<dd>  
<dd>  
<dd>  Эфраим: Слушайте, большинство литовцев были безразличны - не убийцы и не праведники. Очевидно, что в ваших аргументах вы пытаетесь хотя бы частично оправдать убийц.
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  Рута: Нет, на самом деле нет.
<dd>  Эфраим: Уверены  в  этом?
<dd>  Рута: Нет, не совсем.
<dd>  Эфраим: Ну, по крайней мере, вы честно признаете это. Но вы все еще пытаетесь смягчить удар. Вы пытаетесь облегчить для литовцев согласие со  своим прошлым. Но если вы хотите примириться с прошлым, вы должны принять его  каким  оно  было, а не с  преукрашенной,  дезинфицированной  версией. Принять   факты такими, какие они были. Это ваш долг перед собой,  вашей