Пандемониум

дверью послышалось шлепанье босых ног, звякнула цепочка, и на пороге появилась Альцина. Она была, как обычно, растрепана, одета в мешковатую серую пижаму не слишком опрятного вида. В глазах тень презрительного удивления.
- Пришел-таки?
- Здравствуй!
- Ну?
Она переминалась с ноги на ногу, явно не собираясь впускать Евгения в квартиру.
- Мне нужна твоя помощь.
- И?
- Я думал, мы… хорошие знакомые.
- С какой стати?
Евгений понял, что дальше унижаться нельзя – она с превеликим наслаждением будет пользоваться этим хоть до конца времен.
- Ты ведьма, да? – зашел он с другой стороны.
- Ведьма.
- Я читал, что в старину ведьмы помогали людям. Еще до того, как их начали жечь.
- Ведьмы были разные. А то бы не сжигали.
- И каким образом ты используешь свой дар?
- Выкладывай, чего тебе надо? – рявкнула Альцина.
- Мне нужна твоя помощь. Хотя бы совет.
- Ну?
- Я подписал контракт с одним колдуном, – начал сбивчиво рассказывать Евгений, чувствуя безнадежность всей этой затеи.
Уже то, что Альцина согласилась выслушать его, было великим достижением. Ведьма равнодушно слушала, медленно опуская и поднимая свои тяжелые веки с колючими ресницами.
- Ты бы… лучше уж сразу под трамвай, – лениво усмехнулась она. – Не так долго, не так противно, а результат один.
- Но что мне делать?
- Что это за маг? Из какой семьи? Какая у него степень?
- Я не знаю…
- Прекрасно!
Альцина развернулась и быстрыми шагами направилась в комнату, не приглашая, но и не запрещая Евгению войти.
- А почему в церковь не пошел?
- Не помогает.
- Поможет! – с наигранной уверенностью сказала Альцина. – Боженька милостив. Обязательно поможет! Лет пять-шесть помучаешься, а там глядишь и прощение получишь. Ты ведь, конечно же, думаешь только о душе или… – она в ужасе ахнула, продолжая играть в свою гадкую игру. – За тело перепугался?
Евгений молча вытерпел это издевательство.
В полутемной гостиной царил полный кавардак, примерно такой, какой был у Евгения, когда он мучился бессонницей. На круглом столике со следами папирос были раскиданы карты таро, белели пылинки нюхательного порошка, ржавело надкушенное яблоко. Сидящая на изодранной тахте кошка недобро смерила Евгения своими зелеными огнями.
Альцина села за стол и первым долгом зажгла папиросу, наполнив воздух каким-то особенно терпким, необычным дымом.
- Ты ждешь, что я тебя спасу?
Евгений не отвечал и готовился в любой момент, хлопнув дверью, уйти.
- А что ты готов сделать ради этого?
- У меня есть деньги.
Альцина театрально расхохоталась, откинувшись на спинку стула.
- Деньги! У него есть разноцветные бумажечки!
- А чего ты хочешь?
Евгений знал, чего она потребует. Встать на колени, целовать пол вокруг ее ног. Или придумает что-то еще, порискованней и повеселей.
Альцина медленно поднялась из-за стола и, волоча по ковру длинные штанины, подошла к Евгению.
- Хочешь моей помощи?
Евгений смолчал.
- Тогда ударь меня, – Альцина чуть-чуть дотронулась длинным ногтем до своей правой щеки. – Вот сюда.
Евгений ошарашенно захлопал глазами.
- Альцина…
- Ты не понял?
- Я… я не стану! Я не могу!
Евгений встал со стула, понимая, что хозяйка не шутит.
- Ты у нас такой благородный? – сладко продолжала Альцина. – Или просто страшно? Тебя самого хоть раз били по лицу?
- Нет, но…
- Не били?! Вошь!
- С ума сошла?!
Альцина размахнулась и со всей силы влепила ему кулачком в нос, так что хрящи треснули. У Евгения помутнело в глазах. По губам побежал теплый ручеек.
Ведьма нагло оскалила зубы. Евгений пошатнулся, опустил взгляд, чувствуя, что теряет над собою власть.
Это был самый омерзительный поступок, который он совершил в своей жизни, оправданием которому могли стать лишь те муки, через которые он прошел и до сих пор проходил.
Он увидел выглядывающие из-под штанин голые белые ступни Альцины и вдруг, забыв себя, яростно припечатал одну ступню каблуком ботинка.
Альцина пронзительно взвизгнула, задохнулась и со звериным ревом бросилась на Евгения царапать лицо и рвать волосы.
Через минуту все было прекрасно. Евгений разглядывал в зеркале комода следы от побоев и когтей, Альцина ощупывала ссадину на ноге и попутно ела давно забытое яблоко.
- Драться не умеешь…
- Пошла к черту! – огрызнулся Евгений.
- Садись, – примирительно сказала Альцина и принялась небрежно-ловкими движениями раскладывать на столе карты.
- Как ты сказал, его зовут?                          
- Беннетт.
- М-м… Добрый доктор из Англии, да? И чего ты хочешь?
- Я хочу избавиться от него. И чтобы все… стало как раньше.
- Как раньше уже не станет. Сам виноват. Тебя инициировали! Зато теперь сможешь витать в облаках по-настоящему, а не в мечтах! – Альцина криво усмехнулась, но уже без прежней желчи.
- Покажи ладонь!
Евгений протянул ей левую руку, на ладони которой остались незаживающие царапины от волшебного пера.
- Это настоящий договор.
- Он его изменил, я точно знаю!
- Возможно. Но разорвать его можно будет, только убив одного из вас. Или заставить Беннетта это сделать.
- Но ведь он…
- Я знаю способ! – торжественно объявила Альцина, сверкнув глазами. – Радуйся!
- Но как?
- Я поймаю его на крючок! Как учила моя стерва-прабабка!
Во взгляде Альцины, в ее улыбке все ярче и ярче разгоралось пламя дьявольского азарта. Все ее существо, казалось, уже требовало немедленной, беспощадной схватки.
- А ты… уверена, что тебе это под силу? – спросил Евгений, слегка оробев от такой метаморфозы.
- Еще раз оскорбишь, пойдешь вон! – презрительно бросила Альцина.
Дымя папиросой, она с интересом разглядывала ромбовидную комбинацию из карт.
- Гашеный уксус, мел, сонная одурь – два… нет, три золотника… – бормотала Альцина себе под нос. – Галерина… где ее достать?
Евгений зачарованно слушал, плохо понимая, о чем идет речь, но чувствуя, как в ведьмином мозгу стремительно зреет какой-то план.
- Приготовлю одну гадость, – коварно улыбнулась Альцина, скрестив пальцы. – Пару капель ему на одежду, можно даже на мебель. На следующий день разболится голова. Через неделю станет слепой как крот. А противоядие только у меня!
         - Я сам должен буду его отравить?
         - А кто же еще! Но перед этим, – Альцина постучала ногтем по столу. – Ты должен мне добыть его волос, ноготь или хотя бы фотокарточку. Понял?
         - Да, – кивнул Евгений.
         - Позабавимся… Пора доктору отведать своего лекарства!
         Альцина хрипло и, кажется, на этот раз совершенно невольно расхохоталась. Евгений тоже улыбнулся.
Внезапно родившийся заговор жаждал немедленно осуществиться. Заговор против Беннетта: хитрый, справедливо подлый и заслуженно безжалостный. Игра началась, и это было здорово!
 
Вылазка
 
Евгений, холодея, переступил порог кабинета доктора Беннетта. Ему казалось, что доктор разгадает его в первую же секунду. Быть может, он умеет читать мысли? А если нет, то наверняка угадывает их по движениям глаз, по мимике, по звучанию голоса.
Доктор глядел на него так же приветливо и любезно, как и во время всех предыдущих визитов. Разумеется, его лицо было всего лишь маской.
- Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался доктор.
Евгений начал смущенно и нарочито сбивчиво рассказывать про свой припадок и про больницу. Беннетт знал, что Евгений все понимает, и Евгений понимал, что доктор знает все. Они как два актера продуманно играли свои роли: великодушного мудреца и наивного, доброго юноши.
Евгений надеялся, что еще не до конца прошедшая болезнь, до сих пор причинявшая ему боль, поможет скрыть проступающие на лице тревогу и предвкушение.
Он не смел взглянуть на стрелки часов, но знал, что часы, висящие в холле, вот-вот пробьют два. Как только это случится, Евгений должен будет, мысленно сосчитав до ста, (чтобы не вызвать подозрений) пожаловаться доктору на плохое самочувствие и отправиться «в ванную».
А вот и два мелодичных удара.
- Но почему вы думаете, что это как-то связанно с вашими снами? – спрашивал доктор.
- Я не уверен… Я читал одну теорию, согласно которой человек силой внушения влияет на свой организм.
- Вы, должно быть, имеете в виду теорию Куэ?
- Возможно. Я не помню автора. Там рассказывается, что человек силой мысли может заставить себя выздороветь или, напротив, навлечь на себя болезнь и даже смерть, причем очень быстро.
Евгений начал осторожно симулировать приступ тошноты.
- Что с вами, Евгений?
- Все в порядке. Я не знаю, насколько это правда. Я читал, про человека, которого должны были казнить и… – он запнулся, как будто испытал болезненный спазм желудка. – Его должны были… П-простите!
- Вы плохо выглядите.
- Да я… признаться, меня тошнит.
- У меня есть имбирь!
- Не надо! Сейчас все пройдет… Можно мне ненадолго воспользоваться вашей ванной?
- Да, конечно. Поворачиваете налево, вперед по коридору, там будет дверь в ванную. Только закройтесь на щеколду – у меня дома прислуга.
«Черт ее подери!» – огрызнулся мысленно Евгений.
Он прекрасно понимал, что доктор тотчас направит за ним своего призрака, чтобы отслеживать каждый его шаг. Евгений не мог видеть астральные тела наяву, но кожей чувствовал, как за его спиной крадется невидимая тень Беннетта.
Горничная протирала мебель в гостиной. Только бы она оставалась там!
Зайдя в ванную, Евгений склонился над раковиной, старательно имитируя рвотный рефлекс и брызгая в лицо холодной водой. Он ждал. Еще минута и на телефон, стоящий в кабинете доктора, должен позвонить Ник. Евгений упросил его поучаствовать в этой «забаве». Проницательный Ник сразу понял, что ни о какой дружеской шутке речи не идет, и все гораздо серьезнее, но в силу своей тяги к проделкам и авантюрам охотно согласился. Ник должен был позвонить доктору якобы для получения консультации и допекать его как можно дольше. Но здесь таились два изъяна: во-первых, Ник по какой угодно причине мог опоздать, хотя время звонка было строго обговорено, во-вторых, Беннетт мог просто не взять трубку, чтобы не отрывать себя от слежки. Впрочем, резкий звонок так или иначе выведет его из транса.
«Позвони! Позвони!» – мысленно молил Евгений.
Он чувствовал, что весь этот хлипкий, висящий на волоске план неизбежно и подло сорвется по тысяче причин: его увидит горничная, дверь в спальню будет заперта, он не найдет ни волос, ни фотоснимков, он украдет фотоснимок, но доктор заметит пропажу, и так далее…
Беннетт не гнался за известностью, он ее боялся. Ни в одной газете мира не было и не могло быть его фотографии. Кабинет занят, гостиная тоже. Оставалась только спальня.
«Ну позвони же!»
И тут в другом конце многокомнатной квартиры спасительно задребезжал и вскоре оборвался телефонный звонок. Беннетт снял трубку – исчезло давящее ощущение чужого взгляда.
Евгений закрыл воду и на цыпочках, с замиранием сердца, двинулся в сторону спальни. Доктор любезно расспрашивал о чем-то мнимого клиента, горничная шаркала в гостиной.
Он юркнул в комнату, беззвучно затворив за собой дверь. Сначала постель. Увы! Кровать доктора была идеально прибрана. Одеяло лежало ровно, прикрытое шерстяным пледом, даже на подушке не осталось вмятины. Искать здесь потерянный волос было пустой тратой времени.
Евгений рассеяно окинул взглядом хорошо выметенный и недавно