Пандемониум

свой мудрый взгляд.
- Вам необходимо лечение. К сожалению, я не являюсь дипломированным психиатром. Я не могу назначить вам курс.
- Понимаю.
Евгений медленно поднялся и, несмотря на предложение доктора остаться и побеседовать еще, направился к выходу.
Евгений солгал. Минувшей ночью к нему не приходили демоны, во всяком случае, в облике крылатых чудищ с рогами.
Этой ночью, Евгений, выплакав все слезы, лежал в своей темной комнате, разглядывая проступающие на потолке серые пятна. Внезапно ему почудилось, что что-то большое и черное промелькнуло по стене и спряталось в темном углу. Сердце охватил дикий страх. Евгений чувствовал, что незримый наблюдатель утратил стеснение и начинает играть в открытую.
Он вдруг понял, что самое безопасное место в комнате – это рядом с окном. Там светлее, оттуда можно будет в крайнем случае выпрыгнуть, имея шансы остаться в живых. Собрав волю в кулак, Евгений заставил себя подняться и подойти к незашторенному окну.
Черная и сырая апрельская Москва тоскливо подмигивала ему единственным видневшимся из окна фонарем. По стеклу мелко и зло барабанил дождь.
Чтобы одновременно быть рядом с окном и не стоять спиной к враждебной темноте Евгений решил присесть на подоконник.
Едва он повернулся назад…
- Евгений!
Позади него, сливаясь с мраком комнаты, стояла высокая человеческая фигура в черном, словно сотканном из какого-то дымчатого вещества одеянии. Ее лицо было бледно. Страшные глаза ни то отражали, ни то сами излучали холодный голубоватый свет.
Еще перед тем как вскрикнуть от ужаса, едва начав открывать рот, Евгений отчетливо понял, что, во-первых, стоящее перед ним существо не галлюцинация, хотя человеком из плоти и крови оно тоже не было. А во-вторых, что лицо этого существа принадлежит доктору Беннетту.
Да, именно так! Перед ним стоял его добрый знакомый, седовласый ученый из Англии. Только теперь он как будто стал выше. Во взгляде не было ни тепла, ни доброты, а уголки рта, слегка подергиваясь, поднимались вверх.
- Здравствуйте, Евгений. Простите, что напугал. К сожалению, я не мог явиться к вам при свете дня.
Его холодный как вселенная голос пробирал до костей.
- Вы! Как… Как вы сюда…
- Через окно. В бесплотном состоянии пользоваться дверью нет необходимости.
- Господи! Нет, этого не может быть! П-призрак! – Евгений обхватил голову руками и начал бешено трясти ей, пытаясь привести себя в чувство. – Это бред! Мне это снится!
- Я не призрак, Евгений. У меня по-прежнему есть тело, просто я отделился от него.
- Как?!
- Магия.
Доктор шагнул вперед, и, несмотря на всю внешнюю химеричность, Евгений почувствовал, что может до него дотронуться.
- Да, вы можете это сделать, – кивнул Беннетт, угадав его мысли. – А знаете, почему? Посмотрите, кто лежит на диване!
Евгений взглянул на диван и увидел там лежащего на измятой простыне под скомканным одеялом самого себя.
- Теперь вы такой же «призрак»! Долгие тренировки у Мсье Фантазма не прошли впустую.
- Невозможно…
- Я был бы рад вам рассказать об этом замечательном искусстве. Но у нас не так много времени. Надо спешить!
- Куда?
Доктор загадочно улыбнулся – совсем не так, как он это делал, будучи человеком.
- На работу.
Евгений заметил, что вместо ночной рубашки его тело окутывают черные дымчатые одеяния.
- Но…
- Дайте руку.
После недолгих колебаний Евгений протянул руку доктору. Беннетт схватил ее своими бесплотными, но в то же время вполне осязаемыми пальцами.
- Все ощущения, которые вы сейчас испытываете, рождаются в вашем воображении. Это иллюзия. Также, как во сне вам кажется, что вы что-то чувствуете, хотя на самом деле не чувствуете ничего.
Доктор невесомо подпрыгнул и вместе с Евгением прямо сквозь оконное стекло вылетел на улицу. У Евгения захватило дух.
- Не бойтесь. Даже если я вас отпущу, вы не упадете. Это наш сон, и законы физики наши верные слуги.
Они летели над ночной Москвой. Совсем не такой яркой и восхитительной, каким Евгению предстал город в мире Мсье Фантазма. Внизу редкими светлячками блекло желтели окна и фонари. Из труб седыми нитями тянулся дым.
- Куда мы летим?
- Вы бывали в Санкт-Петербурге? – доктор вновь заулыбался и, кажется, ускорил полет.
Очень скоро городские огни остались позади. Под ногами раскинулись темные голые поля с белеющими кое-где еще не растаявшими пятнами снега. Потом их сменил непроглядно-черный лесной ковер. Они поднимались все выше, так что землю то и дело стали застилать набегавшие плотным туманом облака. Справа сияла нарождающаяся луна, непривычно большая и ясная. Евгений почти не чувствовал холода. Будучи человеком, он наверняка продрог бы, но теперь лишь прохладный ветерок приятно трепал волосы на его несуществующей голове.
Грозная человекоподобная тварь на огромных крыльях неслась им наперерез несколькими десятками метров выше. Евгений в ужасе указал на нее пальцем.
- Не могу сказать точно, – задумчиво ответил доктор. – Какой-то демон. Возможно, Инкуб или Кошмар.
- Они существуют?!
- О да. Помните статуи химер на крыше Нотр-Дама? Их делали с натуры.
Евгений не знал, как долго они летели. Быть может, двадцать минут, а, может, два часа. Он был настолько поражен, что почти утратил чувство времени.
В какой-то миг он почувствовал, что земля становится ближе. Опустил взор и разглядел простирающийся на многие километры вокруг спящий город с прямыми, похожими на коридоры улицами и выступающими из моря железных крыш темными громадами соборов. Извилистые каналы отсвечивали под луной, как ломаные стальные клинки.
Это несомненно был Петроград. Беннетт вдруг резко потянул Евгения вниз, и они на головокружительной скорости пронеслись над куполом Казанского собора, так, что Евгений с непривычки начал прощаться с жизнью. Через минуту они уже неспешно плыли в паре метров над землей по пустынной красивой улице, которую почему-то не освещали потушенные фонари.
Доктор внимательно разглядывал дома.
- Большая Морская, двадцать пять… Ага, вот! – он кивнул в сторону одного из окон на третьем этаже, помеченного, как показалось Евгению, какими-то горящими пылинками. Они влетели внутрь.
Это была старая квартира с высоким потолком и дорогой тяжелой мебелью, внушительно проступающей во мраке. Паркет лоснился от льющегося из окна лунного сияния. За стеклянными дверцами шкафов нежно перемигивался домашний хрусталь. Свет тускло отражался в изгибах латунных дверных ручек, в лепном орнаменте картинных рам и в гладкой поверхности большого обеденного стола, стоящего посреди комнаты. Единственным движущимся предметом в этом застывшем царстве был маятник стенных часов, оглашающих тишину глухим размеренным стуком.
Они беззвучно прошли мимо роскошного трюмо, не отразившись в нем.
- Что мы здесь делаем? – по привычке шепотом спросил Евгений.
- Можете говорить в полный голос, вас никто не услышит. Смотрите…
Шагнув сквозь закрытую дверь, доктор и Евгений вошли в другую комнату и очутились перед широкой кроватью, скрытой от глаз тяжелым, спускающимся с потолка балдахином. Евгений услышал слабый храп, доносящийся из постели, и вдруг почувствовал, что ничего доброго здесь ожидать не стоит.
Через секунду храп оборвался. Послышалось тревожное ерзанье и шелест одеяла. Евгений вопросительно взглянул на доктора.
- Смотрите…
Вскоре полог отодвинулся, и из-за него выглянула угрюмая носатая старуха лет семидесяти в белом чепце.
Она долго со страхом всматривалась в темноту, чувствуя, но определенно не видя своих гостей. Потом мелко перекрестилась морщинистой рукой и, что-то проворчав, задвинула полог.
- Она думает, что мы привидения, – с ухмылкой сказал доктор. – Но нет… Мы кое-что похуже.
- Что вы собираетесь с нею сделать?
Беннетт взял Евгения за плечо и отвел обратно в гостиную.
- Я вам кое-что расскажу. Присядьте.
Они сели за обеденный стол. В лунном свете призрачное лицо доктора казалось еще более инфернальным и зловещим. Евгений подумал, что, должно быть, это и есть настоящее лицо его души, с которой ненадолго сняли маску плоти.
- Как вы уже поняли, я не совсем обычный человек.
- Да.
- И вряд ли у вас еще есть сомнения в существовании волшебства.
- Да. Но…
Доктор мягким жестом приказал Евгению молчать.
- Я исследователь. Не буду подробно рассказывать о предмете моих изысканий, хотя это очень интересная тема… Из всех искусств магии, по-настоящему близким мне оказалось искусство подчинения астральных тел. Астральное тело – это то, в чем мы прибываем сейчас: промежуточная ступень между материей и душой. Я изучал астрал в течение многих лет. Не так давно я сделал потрясающее открытие и нашел ему выгодное применение. Я изобрел самый совершенный способ наложения проклятий! Хотя определение «проклятие» не совсем корректно. Проклятие в привычном смысле слова – это ритуал, либо заклинание, нацеленное против другого человека, поток темной энергии, обращенный главным образом к телу физическому: недомогания, болезни, ранняя старость, проблемы с продолжением рода… То, что изобрел я, правильнее называть «морок». В русском языке есть выражение «морочить голову», то есть внушать человеку какие-то вредные мысли. Я научился закладывать в сознание спящим людям идеи, которые вводят их в соблазн, подчиняют их волю, заставляют действовать себе во вред и, в конечном счете, приводят их к печальному концу. Причем за считанные дни! Вы человек далекий от магии, едва ли вы сможете это оценить. Если б вы знали, насколько данный метод превосходит все существующие! Это совершенно безотказный механизм, настоящий револьвер среди кремневых пистолетов! – доктор Беннетт светился самодовольством. Так наверно сиял бы Евгений, если бы написал собственного «Онегина».
- Мне жаль, – продолжал доктор. – Если все, о чем я сейчас говорю, оскорбляет ваши моральные принципы. Я никого не убиваю, Евгений! Нет! Я лишь закладываю идеи. Все остальное эти люди делают сами.
- Но… зачем? – спросил Евгений, хотя ответ сам стучался в дверь.
- Это отличный источник дохода. Те, кто готов платить бешенные деньги наемным убийцам, чтобы расправиться с ненавистным человеком, заплатят вдвое, втрое больше, чтобы посмотреть, как этот человек сам загонит себя в могилу. И к тому же это совершенно безопасно. Я мечтал заняться этим еще на родине. Но… хм-хм! Я быстро убедился, насколько слаженно работают гончие псы оккультного отдела. Если б я начал это делать там, меня бы вычислили за неделю, а еще через неделю закрыли бы мне глаза. И тогда я устремил взгляд на восток, в прекрасную страну возможностей, которая меня всегда манила. В страну, где представления о магии застыли глубоко в средних веках, где до сих пор отказываются от европейской градации проклятий и заговоров.
- Вы хотите проклясть эту женщину?
- Да, – решительно кивнул доктор.
- А зачем вам понадобился я?
Беннетт вздохнул и побарабанил по столу пальцами, не зная, как поделикатней донести свою мысль.
- Я сказал, что «морок» самый совершенный способ разрушения судеб. Но есть один нюанс. Как и любое проклятие, внушение враждебных мыслей неизбежно бьет рикошетом по автору проклятия. Это не значит, что, прокляв кого-то, я тем самым проклинаю сам себя. Риск совершенно ничтожный. Но