Пандемониум

сдержанно улыбался и хлопал в ладоши.
Какая-то часть Евгения до сих пор не могла поверить, что победа его, и никакого подвоха нет. Однако скоро это ничтожное сомнение было вытеснено, как только кто-то из присутствующих произнес слово «рай». Теперь его ждет рай! Господи, он-то думал, что испытываемое им счастье – это рай и есть! Что еще за рай? Как он выглядит? Какие знания можно там обрести?
- А теперь, я попрошу всех джентльменов и леди оставить нас с победителем наедине! – сказала веселая кукла. – Доброй ночи, мои дорогие! А ты, Ник, пожалуйста, сядь в зрительном зале и подожди часок-полтора. Твоему другу возможно понадобится помощь, надеюсь ты не слишком дорожишь своим сном?
- Пустяки-с, – махнул рукой Ник. – Наслаждайся!
Он похлопал Евгения по плечу с таким видом, словно оставлял его в гостиничном номере с роскошной проституткой.
А вот Евгению от слов «понадобится помощь» стало как-то не по себе.
Не прошло и минуты, как все участники, перешептываясь и ахая, покинули комнату. Последней медленно вышла Броева, напоследок вновь испепелив Евгения взглядом разъяренной фурии.
«Больная!» – подумал Евгений.
Он чувствовал к ней жалость и одновременно брезгливую неприязнь. Он понимал, что достигшая таких глубин падения, не признающая ничего, кроме наслаждений, Альцина сейчас наверняка желает ему смерти за украденное счастье. Быть может, она даже попробует его проклясть.
Евгений и Фантазм впервые сидели одни за плотно закрытой дверью. Уже не было слышно голосов разъехавшейся по домам публики. Лишь где-то в зале остался скучать Ник.
- Встань на колени, – тихо велела кукла.
Евгений тут же повиновался.
Мсье Фантазм подался вперед, чем-то неуловимо напомнив хищного удава, гипнотизирующего жертву, перед тем как заглотить. Двойной образ Евгения кривился и маячил в его черных линзах.
- А теперь… Смотри!
Его громадная в белой перчатке рука начала медленно снимать очки. У Евгения перехватило дыхание. Несколько секунд он видел лишь бледные, как у мертвеца, устало закрытые веки. Потом, вздрогнув, они принялись открываться, обнажая… Господи да что же под ними пряталось?
Это были самые страшные, нечеловеческие глаза, которые Евгений видел в своей жизни.
Прежде, чем он успел осознать, что видит существо, у которого в глазах отражена его собственная душа, эти глаза хлынули на него океаном черноты, поглотив и утопив в считанные мгновения.
 
За гранью
 
Евгений куда-то летел. А, может, и не Евгений, а просто Он. Или Они или Оно, или вообще ничто… Да какая разница! Хотел узнать истину? Вот она!
Видишь город внизу? Евгений и правда увидел пылающий в ночи золотыми огнями город. Была ли это Москва, Париж или Нью-Йорк не имело никакого значения.
Посмотри сколько людей. Посмотри, как они носятся, как насыщают свои мелкие потребности, как они жрут друг друга и сами себя! Думаешь, они все наделены такой же индивидуальностью, как ты? Не-ет, Богу просто не хватило бы сил пичкать их всех отдельными вселенными!
Евгений разделился на миллион частиц, попал в каждый дом, в тело каждого человека. И действительно, не нашел в них ничего хоть сколько-то соответствующего его собственным масштабам. Люди напоминали безмозглые марионетки. Куклы, созданные лишь с целью обмануть его доверчивое мироощущение. Ничего удивительного, что они мрут, как мухи: разве может умереть целая отдельная вселенная? Конечно, нет! Это было бы преступным расточительством созидательных сил мироздания.
Ты вечен! И правда – Евгений расхохотался, вспомнив, как раньше боялся смерти. Разве могу умереть Я? Разве могут умереть глаза, которыми реальность видит саму себя. Какая чушь! Какая нелепость! Да ради этого придется погасить все звезды, все галактики!
Эфир, бывший когда-то печальным поэтом, достиг пика своего совершенства и счастья. Он носился меж планет и звезд, крохотных по сравнению с ним, как светлячки в ночи. Ни в чем не было смысла. Нигде не проступало и подобия логики. Он видел не только то, что как бы существовало, но и плоды грубейшей человеческой лжи: всех этих богов-чудовищ, идолов и кумиров, во имя которых бросали в огонь миллионы жизней.
До тебя ничего не было. После тебя ничего не останется. Все, что ты знал о пространстве и времени – миф. Даже всемогущий Мсье Фантазм! Ты это все! Все это Я!
Истина рассекла мглу невежества беспощадным и прекрасным лучом, сжигая одну за другой жалкие иллюзии прошлого. Хватит возиться с этой бутафорской, изолгавшейся вселенной! Долой ее! К черту старый мир!
С усмешкой перебирал Евгений в памяти все глупости и нестыковки жизни, в которую когда-то безотчетно верил. Словно талантливый писатель с презрительным наслаждением читает творчество своего бездарного собрата.
Хочешь сотворить собственный мир? Разумеется, он хотел, он жаждал этого. Стерев разом прежнюю вселенную до последнего атома, он с величайшим увлечением и бешенным азартом принялся создавать свою, правильную, идеальную реальность. Это было как писать стихи, только гораздо легче и приятней: ведь теперь он всемогущ!
Когда работа подошла к концу, Евгений испытал удовлетворение, какое не чувствовал ни разу в своей ничтожной земной жизни. Все, что можно было сделать, сделано: без углов, без шероховатостей, без теней, без контрастов, без проклятой двоякости. Теперь остается только существовать в этом мире одному (зачем нужен еще кто-то?) Застыть вместе со своим творением. Со своим детищем. С величайшим и единственным произведением искусства, которое благодаря отсутствию времени будет восторгать его вечно. Это и есть рай!
 
Возвращение
 
Он разодрал веки. Мутно-зеленое марево наконец рассеялось. Впереди маячило что-то большое и темное, издавая однообразный, шипяще-цокающий звук. Следом за головой постепенно оживали и приходили в себя другие части тела. Он пытался двигать ими, но почти не мог, как если бы замерз до полусмерти. Каждое движение стоило мучительных усилий и вызывало желание снова впасть в забытье. Кости и органы как будто не могли договориться между собой.
Чья-то рука заботливо запахнула на его груди расстегнутую шинель. Евгений с треском в шее повернул голову и увидел рядом улыбающееся в полумраке лицо Ника.
- С возвращением! Ты был прямо как труп!
Евгений хотел ответить, но зубы примерзли друг к другу. Голос приятеля доходил до него словно издалека.
Они неспешно ехали в извозчичьих санях по темной, спящей Москве. Евгений чувствовал, что его пробирает озноб. Это было по-настоящему страшно, ведь, начав дрожать, его тело просто развалится на части, как карточная пирамида.
- Я тебя дожидался не час, а два с половиной, – как бы между прочим сообщил Ник. – Устал ждать, захожу в комнату – ты на стуле сидишь, замороженный! Аж смотреть жутко… И Фантазм куда-то исчез – черт его знает, как ушел. Наверно, ввел тебя в транс и не смог вывести. Я тебя вытащил, спасибо сторожам.
С-сп-пасиб-б… – выдавил из себя Евгений, чувствуя, что не может совладать даже с этим дурацким словом.
- На, вот!
Ник сунул ему в рот папиросу и чиркнул спичкой.
- Да, теперь я понимаю, чего наша Броева так взбесилась. Это почище всякой химии!
-  Я… Н-ник…
Евгений хотел сказать Нику что-то невыносимо важное и срочное, но Ник крикнул извозчику, чтобы тот остановился, и выпрыгнул из саней. Справа от них блекло желтели окна какого-то ресторанчика или кабака.
Осторожно, как инвалиду или глубокому старику Ник стал помогать Евгению встать на ноги.
- Спокойно, спокойно, – шептал он, ведя своего полуживого друга к дверям.
Евгений не без радости ощущал, как ноги все-таки начинают вспоминать о своем предназначении. Только бы ни одна из них не подкосилась!
Яркий электрический свет обжег глаза как спирт. Ник усадил его за столик и сам сел напротив.
- Водки! – приказал он коротко стриженному официанту, который, искоса поглядывая на Евгения, как бы вопрошал: можно ли такому вообще что-то пить?
Через минуту водка была принесена.
- Не обольешься? – спросил Ник.
Евгений помотал головой и дрожащей рукой вылил жгучую влагу на пересохший язык. Прежде он с брезгливостью относился к водке, однако сейчас выпил бы даже керосин, если б это помогло вернуть связь с реальностью и власть над телом.
Живительное тепло разбежалось по артериям и капиллярам. Евгений почувствовал, что перестает быть трухлявой мумией. Ник налил ему еще.
- Ну что, получше?
- Да, – хрипло вымолвил Евгений и тут же закашлялся.
- Завидую, – без тени иронии признался Ник.
Евгений непонимающе нахмурил лоб.
- Что ты там видел?
- Это… это трудно описать, я с-сам толком не помню.
- М-м да, понимаю! Но все же, как оно? Здорово?
Евгений покивал, чувствуя, как в душе почему-то зашевелился стыд.
- Ник!
- Что?
- Я ведь ничего странного там не делал?
- Откуда мне знать! – Ник высосал свою рюмку. – Когда я вошел, ты сидел неподвижно, как роденовский Мыслитель. Одетый, разумеется! А что там с тобой происходило – это тебе только Мсье Фантазм расскажет. Если мы его еще увидим.
Евгений чувствовал, что обязан что-то сообщить Нику. Что-то, от чего, возможно, зависит его, и не только, жизнь. Но как он ни мучился, вспомнить не получалось.
- А все-таки, что тебе там привиделось? – лукаво спросил Ник, подаваясь вперед и заглядывая в глаза.
Евгений смотрел на его грубоватое, мускулистое лицо с широкой челюстью и полупустым взглядом.
- Вселенная.
- О-о… И какая она?
- Прекрасная, – соврал Евгений.
Он хорошо помнил, что восхищался вовсе не той вселенной, о которой шла речь.
- Повезло тебе! – вздохнул Ник. – Тебе в этот раз как будто… дьявол помогал. Я же видел, как ты всех обставил. Мастер!
Они выпили еще по рюмке. Евгений уже ощущал себя почти здоровым. Только растерянность и тоскливый страх по-прежнему метались у него в мозгу.
- Ну что? – по губам Ника пробежала хмельная улыбка. – Надобно отпраздновать твою победу, как думаешь? Куда поедем?
- Домой.
- Да брось! Я знаю одно местечко. У мадам Жаме на Петровке…
- Ник, мне надо домой, правда. Я боюсь, что не дойду.
- Что, так плохо?
- Да.
- Ладно! – Ник разочарованно хлопнул себя по колену. – Домой, так домой!
Евгений подумал, что, вероятно, ему даже стоит сходить к врачу, но с облегчением вспомнил, что отравиться гипнозом невозможно.
Еще одна мысль, никак не связанная с событиями этого вечера и, вероятно, навеянная водкой, изумила его не до конца прояснившееся сознание.
- Ник.
- Что?
- Ты ведь футурист.
- И?
Евгений пытался совместить все разговоры Ника об искусстве будущего с тем, что он сейчас видел и слышал: с игрой, с выпивкой, с домом мадам Жаме.
- Поэт будущего.
Ник несколько секунд не понимал, в чем состоит проблема. Потом поняв, рассмеялся и с умилением взглянул на Евгения.
- Так ты об этом. Нет, дружище, я не футурист. Таких поэтов вообще нет!
- Как же?
- Есть те, кто любит публике в морду плевать. Хочешь я тебе сейчас экспромтом шедевр выдам, а потом скажу, что я его три месяца по капле из сердца выдавливал. И все поверят, никто ничего не докажет. Футуристов нет, и будущего нет. Живи настоящим!
Евгений отодвинул от себя не выпитую рюмку, чувствуя подступающую с каждой секундой тошноту.
Ник довез его до дома и, взмахнув на прощание тростью, умчался в ночь. Оказавшись в своей комнате, Евгений,