Пандемониум

всадить пулю в этот холеный высокий лоб.
- Прошу…
- Что вы со мной сделали?
- Кто? Что сделали?
- Кто такой Мсье Фантазм?
- Я не знаю! – простонал Беннетт. – Мне… мне плохо…
Жажда убить сожрала Евгения целиком. Особенно теперь, когда негодяй заныл.
- Говори!
- Мсье Фантазм… – забормотал Беннетт, мученически закрывая глаза. – Я должен был вернуть ему долг, когда покинул клуб… Долго рассказывать! Я не мог отказаться! Я обещал найти для него подходящего человека… Он искал в вас дар...
- Дар?
- Дар высшего созидания. Он заманивает к себе молодых людей: талантливых и слабых, которые запутались, разочаровались во всем. Заглядывает в их души… Поэты, художники, писатели – все, кто создает собственные миры – это его добыча.
- И что он сделал со мной?
- Н-ничего! Вы слишком хотели жить. Поэтому я… выкупил вас у него. У вас хороший потенциал, вы были очень полезны, как медиум!
Евгений понял, что надо жать на курок сейчас или… или застрелиться самому!
- Евгений, вы не знаете, чего лишитесь, убив меня! – уже более ровным тоном заговорил доктор, так и норовя заглянуть в глаза. – Это поразительный мир! Я могу вам его открыть, стать вашим проводником! Услуга за услугу!
«Не смотри ему в глаза!» – тихо шепнуло Евгению его сердце.
В тот же миг сознание как-то невзначай раздвоилось. Одна его часть продолжала все понимать, но уже утратила власть над телом, а вторая, плывя в туманную даль, послушно дала телу команду поднести револьвер к собственному виску и нажать на курок.
Евгений взвыл от ярости, невероятным усилием воли, разжал зубы и заорал. Это было одно простое слово, прогремевшее, как гром, как взрыв, породивший вселенную. Слово «Нет!»
Он пришел в себя. Доктор Беннетт почти не шевелился. На белой ткани рубашки, сбоку от галстука расползалось густое черное пятно.
Так все и кончилось. Евгений положил револьвер в карман и медленно, словно в полусне, пошел к арке.
Когда он дотронулся до ссадины на подбородке, то вспомнил о своих незаживающих царапинах на левой руке. Взглянул на ладонь и увидел гладкую кожу, чуть испачканную грязью. Подпись исчезла вместе с договором, который исчез вместе с нанимателем.
На земле, завалившись на бок, жалко торчал бесхозный саквояж. Евгений не знал, надо ли вышвырнуть его в Москву-реку или оставить лежать. Очень скоро его подберут. Быть может, в руках нового хозяина эти вещества убьют тысячи людей? Или наоборот спасут множество жизней? Евгений выбрал средний путь и выбросил саквояж в дыру полуподвала.
Какая разница… Он сам уже давно стал убийцей.
Зато теперь он не боялся за себя. Не потому что опасность исчезла: опасности было больше, чем когда бы то ни было. И не потому что, пережив потрясение, утратил страх. Просто теперь он знал, что зло само боится его. Боится расплаты, боится смерти.
А еще он знал, что он не один. Перед ним был целый мир, который он мог облететь за одну ночь, не раскрывая глаз (доктор-таки сделал ему добро, сам того не желая). И в этом мире живет девушка, которая страдает несравнимо больше, чем он: ведь даже родившись слепым, человек прекрасно знает, как сильно его обделили.
«Я увижу ее!» – решил Евгений.
Он шел по темной, грязной улице, по мрачному, холодному городу, окруженный непонятным и страшным миром, готовым уничтожить его в любой момент. А, может, не таким уж и страшным?
«Дураки образумятся», – думал Евгений. – «Злодеи заплачут, дети засмеются, снова распустятся деревья и цветы…»
Впервые в жизни он не испытывал нужды убеждать себя, что однажды будет счастлив. Он знал это.
Так и случилось.
 
***
 
А саквояж через год оказался в руках беспризорников, потом попал в милицию, оттуда в военный госпиталь, и, в конце концов, действительно погубил и спас не одну жизнь. Но это уже отдельный сюжет.