МАСТЕР СПОРТА

мог, Виталик, мне уступить победу?» Видно было, что трудно ему давались эти слова, он даже вспотел от безысходности своего положения. И стыдно ему всё это говорить, но выхода у него не было, это было яснее ясного. «Я не сумею тебя победить в честном поединке, всё зависит только от тебя, дружище. Уступи мне победу, мне жить негде, а ты ведь ничего не теряешь. Я верну тебе твою тысячу рублей, а если надо, ещё соберу столько же - только уступи, Виталя! - Мне денег не надо, - говорит Филиппов своему другу. - Я никогда на деньги не покупался и считал штангу чистым спортом, но оказывается всё не так». Молчит спортсмен, и другой молчит, и уже чуть не плачет Панов. Смотрит будущий чемпион на Сашу и видит, что тот искренний, что нужда его в угол загнала. И жалость погубила чемпиона: «Я подумаю!»
Заметил тренер Зайцев, что-то неладное творится с Филипповым, и спрашивает его: «Что случилось, Виталик?» - «Нет, ничего, - говорит спортсмен. - У меня всё нормально, не беспокойтесь, Василий Григорьевич». Тот отошёл от Виталия, но подозрения у тренера остались.
Долго думал Филиппов и решил все-таки отдать победу Панову: «Живи, дружище, и радуйся, ведь жизнь прекрасна. Держи свою Жар-птицу за хвост, чтобы не улетела она от тебя, крепче держи! Будет тебе победа!» Радости Панова не было границ: «Виталька, ты настоящий друг! Таких людей как ты по всей Земле пересчитать можно. Ура!» И побежал Сашка, совсем как пацан, звонить домой своей Валечке - вприпрыжку скачет: «Ура!» Сказал Филиппов, что сказал, но уже пожалел об этом, ведь он поставил интересы одного человека выше интересов команды. А это похоже на предательство, хотя Виталий ни копейки не взял от Панова, но кто его поймёт - никто!
Все спортсмены уже знали друг друга, кто на что способен, и с нетерпением ждали начала соревнований. Начались они только на третий месяц, но проходили триумфально, размах был грандиозный. «Какие сумасшедшие деньги «угрохало» государство на их проведение, - думал Филиппов. - Ведь всех надо кормить, всех
устроить на житьё в гостиницу и не на один день, а экскурсии с автобусами и многое другое, что сразу не посчитаешь. Очень богатое у нас государство, только зачем же деньги на ветер выбрасывать?» - терзал себя Виталий. А тут он ещё такое представление решил устроить, со своим проигрышем, стыдно ему. Ведь он всю свою жизнь жил честно, а тут в такую авантюру вляпался, что самому страшно стало. И тренер Зайцев видит, что со спортсменом неладное творится, чувствует: что-то недоброе будет. И этот Панов, что вьюн, крутится возле Виталия, - все это очень подозрительно. Еще видит Василий Григорьевич, что в отличной форме Виталий, а проигрывает Панову, хотя тот не в лучшей форме. И вот последний подход, если возьмет вес Виталий, что заказал тренер, то победит, потому что такой вес никогда не возьмет этот, из Уфы. Он уже так надоел Зайцеву, этот Саша из Уфы - беда всей его команды, иначе он и не воспринимал его, готов был растерзать от ярости. Но пусть это сделает Виталий, на помосте, ведь он уже этот вес брал не раз на тренировках, и он для него ничего не значит. И вот Филиппов берёт на грудь этот огромный вес, дальше у Виталия никогда не было проблем. Его руки, как мощные домкраты, взметнут рекордный вес над головой и зафиксируют его там - победа... Но тут спортсмен увидел глаза Панова, тот плакал, слеза тихо катилась по его щеке. Не мог Виталий видеть слёзы с самого детства, и он всегда спешил помочь человеку, попавшему в беду, а тут ещё и договор с Сашей, будь он неладен. Заметалась душа Филиппова, и тренер понял, что это сговор, и во всю мощь своих лёгких он закричал: «Виталик, не подведи, давай, давай!» - он молил его, он уже знал, что Филиппов отдаст свою победу. Всего на миг вес пополз вверх, задержался где-то в среднем положении - и рухнул со страшным шумом на пол. Всё!
...Домой он летел как бы один, теперь и у всех спортсменов закралось недоверие к его проигрышу, не только у тренера. Тяжело было Филиппову это чувствовать, а признаться в том, что он хотел помочь хорошему человеку, было бы равносильно смертельному приговору, вынесенному самому себе. Но нет прямых доказательств его вины, а чувства к делу не подошьёшь – значит, и нет криминала.
Расстались холодно, без всяких хороших слов - все сразу устали, и у спортсменов было полное безразличие на лице, ведь соревнования проиграны, когда победа была рядом.
Дома Танечка рыдала от счастья, и Виталий успокаивал её как мог: «Тебе нельзя плакать, ты ведь скоро рожать будешь, успокойся, пожалуйста». А жена своё говорит: «Я ведь думала, что ты бросил меня, мне так страшно было», - и так рыдает, что Виталику и самому хоть плачь.
Саблин устроил ему «грандиозную встречу»: «Ты уволен, Филиппов, и ни копейки за семь месяцев, что пробыл в Ленинграде, не получишь - ты понял меня? Иди в отдел кадров, получай свою трудовую книжку, и чтоб глаза мои тебя больше не видели!» - синел от гнева директор. «Но у меня ведь семья, и её кормить надо, - говорит Виталик, - я ведь не прошу лишних денег». - «А ты о чём
раньше думал, или тебе было на всё наплевать! - ярится Владимир Владимирович. - Я разговаривал с тренером Зайцевым, он мне звонил из Ленинграда. Ты что там за представление устроил? Молчишь, герой?! Ты только о себе думал - вон отсюда!» Что мог сказать Филиппов? Ведь прав директор. Всё действительно было сплошной авантюрой... Но через три месяца приходит письмо от Саши, из Уфы:
«Здравствуйте, уважаемые друзья Виталий и Татьяна! Мы хотим принести вам свои извинения за те неприятности, которые вам причинили. Но просто так сложились жизненные обстоятельства. Мы очень и очень благодарны Виталию за то, что он сделал для нас. Теперь он наш Ангел-Хранитель, всей нашей семьи. Ведь если бы не он, то мы тык бы и жили у разбитого корыта. А сейчас мы живём в центре города, в трёхкомнатной квартире, и машина есть, и всё это благодаря Виталию. Если у нас будет ещё сын, то мы обязательно назовём его Виталий. Мы знаем, что он назван так в честь героя гражданской войны Виталия Бонивура, и для нас он тоже настоящий герой. Танечка! Берегите его, ведь это редчайший по своей доброте человек. Вряд ли бы кто-то смог так бескорыстно помочь нам, как Виталий, в это трудно поверить.
Обязательно приезжайте к нам в гости, очень и очень ждём вас.
Александр и Валентина Пановы.
Ждём вашего ответа!»
Прочитал это письмо Филиппов, и сразу легче стало на его душе. Ведь он не участвовал ни в какой авантюре, а просто помог хорошим людям, молодым и добрым, занять своё место под солнцем. Пусть они живут счастливо и тоже помогают другим людям, ведь жизнь на том и держится.
Татьяна, как женщина, имела свою точку зрения на это письмо. Конечно, ей было приятно читать, что у неё такой хороший муж и что он такой благородный. Но её мучил один вопрос: «Почему нам никто не поможет?»
Его восстановили на работе только по приказу из обкома партии, и деньги, которые ему причитались, он тоже получил. У него родился сын, и его назвали Дениской. И Филипповым тоже не помешала бы трёхкомнатная квартира, не говоря уже о деньгах и машине... Пановым надо было ответить, но что писать?! Одно можно было написать, хотя это походило бы на бахвальство. Через пару месяцев после приезда Виталия домой в Комсомольске-на-Амуре состоялись крупнейшие соревнования по тяжёлой атлетике, и он поехал туда для своей реабилитации, иначе всё это и не назовёшь. Там были и Зайцев, и ребята, с которыми он выступал в Ленинграде. Вот здесь Филиппов, на этих соревнованиях и завоевал звание абсолютного чемпиона Дальнего Востока и Сибири по тяжёлой атлетике. Но об этом лучше не писать. И как посветлели лица ребят, которые всё же поверили ему, что тогда в Ленинграде не было игры, а было случайное недомогание. И как Зайцев тоже подошёл к Филиппову и похлопал его по плечу, мол, молодец Виталик. Тренер, наверное, чувствовал себя виноватым - об этом тоже не напишешь. И лежит это письмо Панова у Виталия
уже много лет. Он так и не ответил на него. И себе тоже не смог ответить. Правильно ли он поступил тогда в Ленинграде или нет?
Не находил Виталий ответов на главные свои вопросы, но как-то взял в руки гитару и попробовал написать песню. Слова сами родились в душе. Виталий записал их на бумагу, а вот теперь попробовал, и напеть их.
Как бы ведал я долю,
То не жил бы я птицей,
Я бы в небо не рвался
И не падал с небес.
Я вставал бы с рассветом,
Я и жил бы с расчётом
И ушёл вместе с долей
В черную ночь навсегда.
Но никто ведь не знает,
Где найдёт - потеряет,
Где смеяться, иль плакать,
Где судьбина твоя.
Постелил бы соломки,
Чтоб на мягкое падать,
И ушёл от соблазнов,
Чтоб потом не рыдать.
Но судьба всё же знает
Наши страсти людские,
И законы Вселенной
Рождена соблюдать!
Ей подкуп не ведом,
И ей злата не надо.
Наиграю ей песню
И спою от души!
Никто ведь не знает
Где найдёт - потеряет,
Где смеяться иль плакать,
Где судьбина твоя!
Не заметил Филиппов, что его слушает вся семья, а младший Филиппов стучит в ладоши: «Наяривай, папка!», - и что-то подпевает ему. Обняла мужа Танечка и говорит: «Слова-то, какие душевные, ты их, где взял?» Смотрит на неё удивлённо Виталий, а потом решился сказать: «Мои это слова, из души они. У меня много стихов записано, и песни есть, только петь их никак не получается. Видно недаром говорят в народе - «Рождённый ползать, летать не может». И сам над собой посмеивается Филиппов, а Татьяна и говорит ему: «А мне всё равно нравится. Ты пой, не стесняйся меня - пусть душа поёт, если ей хочется, пусть, - и целует она мужа. - Умничка ты у меня». И прорвало тут Виталия: «Ты ведь знаешь, Танечка, что мне очень тяжело, в жизни, тяжелее, чем другим людям приходится. И я научился подходить ко всему с юмором, ведь я поэт в душе, и она поёт, моя душа. И ты знаешь, мне легче жить стало, у меня не стало обиды на
других людей. Иначе бы я пропал».
Долго они говорили в эту ночь обо всём своём самом сокровенном. Так и уснули, обнявшись, и не договорив всего, что хотели сказать друг другу - ночь увела их в сказку сна. Все у них было хорошо, как и у всех добрых людей.
И директору Саблину повезло с Филипповым, заметили Саблина там, наверху, как никак чемпиона воспитал. И уехал он в Москву, так и, забыв попрощаться с Филипповым, и теперь трёт свои штаны где-то в министерстве...
А у Виталия работа, да тренировки, никак ему не удаётся отдыхать, он ещё и тренер, без отрыва от производства, а это очень трудно. Хотя здесь не только трудно, но и радостно, и смешно даже бывает. Занимается Филиппов с группой ребят, а тут к ним ребятишки подкатили, именно подкатили - на велосипедах. Бросили велосипеды, и давай ротозейничать на спортсменов, уж очень интересно им, как те штангу поднимают. Ребята неухоженные, хулиганистые, и предводительствует у них рыжий парнишка с голубыми глазами, очень смешливый и бойкий на язык. Всем им лет по десять, не больше, но они уже себя взрослыми считают, а местами и матом загибают, в общем - весёлые ребятки. И вот один маленький артист говорит спортсменам: «Дяденьки, угощайтесь конфетами!» - а у самого их полные карманы, и у других пацанов не меньше. Виталий спрашивает предводителя: «А где вы взяли столько конфет -
интересно знать?» Рыжий небрежно поясняет тренеру: «Да «бомбанули» мы кондитерскую фабрику, по ящику конфет