МАСТЕР СПОРТА

вперёд в магазин!». Радости Виталика не было предела. Гантели были доставлены в дом, и тётка сама проверила их тяжесть: «Пойдут!»
Позанимается племянник гантелями, и к тётке: «Ну, как у меня мускулы?». И руку в локте сжимает. Мария серьёзно ощупывает бицепс и делает восхищённое лицо: «Вот это да!» Воодушевлённый племянник опять хватается за гантели и продолжает тренировку.
Была и ещё одна причина, чтобы упорно заниматься гантелями. Его Ниночка нравилась одному мальчику - Саше Савельеву. Тот был белокурый и синеглазый, с румяными щеками, и очень сильный, да и старше Виталика он был на целых два года. Он был без изъянов, этот красавец! Но душа?! Виталик думал, что только он мог так любить, как никто другой. И уже Виталик Филиппов напишет свои первые стихи.
Они были написаны только для Нины... и остались без ответа...
Не смогли они объясниться тогда в своей ранней юности, и развела их судьба на долгие годы. Они объяснятся много позже, уже изломанные жизнью. Ниночка сама предложит Виталию продолжить когда-то начатый роман. Но не смог Филиппов растоптать свои детские нежнейшие чувства. Нина так и осталась для него феей из сказки, откуда в реальность, на грешную землю он звал её, и страдал...
А ещё Виталик хотел быть пограничником и ловить шпионов. Шпионы классно метали ножи и знали много приёмов борьбы. Но пограничник всё равно сильнее. И юный воин метал в стенку сарая ножи, бросал топор, с удовольствием колол дрова, видя в чурках врагов, он разил их своей беспощадной рукой - эх! А если не поддаётся колода, то тут же бросок через плечо - эх! И летят поленья в разные стороны: вот так-то!
Виталий уже заметно выделялся из своих сверстников и ростом и силой. И вот однажды на круг пришла ватага других ребят, их вёл интерес и жажда подвигов. Был у них и свой атаман Василий Базаров. Он был на год старше Филиппова и тоже рослый и сильный. Валера сразу выделил Виталия из всех круговцев, и предложил ему: «Давай бороться, а если ты победишь меня, то я никогда не приду на круг». Он лукавил: был уверен в своей победе... После недолгой возни Виталик уложил чужого атамана на обе лопатки. Но не хотел Базаров признавать своё поражение, и опять схватка, и снова он на лопатках. Огорчённые стоят его друзья и смотрят на своего атамана. Отряхнулся Вася и говорит: «Приходи ко мне домой, и там посмотрим, кто победитель!» Покинул круг. Ушли и его друзья. Не откладывая дела в долгий ящик, на следующий же день Филиппов пришел в гости к побеждённому Василию Базарову. Хоть и подозревал Виталик, что кроется в этом приглашении какой-то подвох. Вася встретил его приветливо: «Проходи гость дорогой!» Повёл в летнюю кухню, и ахнул Филиппов! Это был маленький спортзал, хорошо обору-дованный, с гирями, гантелями и самодельными тренажёрами. «Вот это да! - изумился гость, - вот это зал!» Глаза Виталика восторженно блестели, а руки уже щупали снаряды. «И штанга есть», - ещё больше удивился гость. «Всё есть! Это благодаря моему отцу, - не скрывает радости хозяин, - он у меня и столяр, и плотник, и механик, и хороший спортсмен, вот всё это и делал он своими руками». Но не только для того, чтобы удивить Виталия, пригласил хозяин его в гости, а на матч-реванш. Ему нужна была победа, и только победа!
«Будем поднимать гирю 24 килограмма, - сказал Василий, - а там посмотрим, кто победитель». Стоит Базаров, весело ему смотреть на Виталия, а в глазах так и пляшут искорки: «Приступай!» А Виталик гири-то, можно сказать, первый раз видит! Но не хочет сдаваться упрямый парень. Он попробовал
ее поднять так и этак, но не поддаётся ему вес! Да! Конфуз полный. А атаман уже к гире подходит: очень спокойно, как к своей старой знакомой. Та легко взлетает в воздух. Восемь раз поднял её хозяин, а
затем бережно поставил на пол: «Ну, как?» Самолюбие Виталика было крепко уязвлено. Но не признать победу Василия он не мог. «Можно я еще приду к тебе?» - спросил гость у Базарова. Тот не возражал: «Пожалуйста, в любое время!»
И снова надо просить деньги у тети - Марии Игнатьевны, - на гирю. А вначале рассказать ей всю правду. Самолюбие атаманши - кто-то наших героев победил - было крепко задето. «Вот тебе деньги и не подведи меня, сынок! Борись!»
Месяца четыре тренировался Виталий, тетка стояла рядом и смотрела, как гиря мелькает в воздухе. Знай наших ребят!
И снова пришел Филиппов к Базарову. Выжал своих восемь раз гирю Базаров и смотрит на Филиппова: «Давай!» А теперь тот загадочно улыбается. И пошел играть со снарядом. «Двадцать четыре раза! - изумился хозяин - Вот это да!» «Можно было и больше, но достаточно!» - смеется победитель. Хозяин и не знает, что ответить.
Наконец-то они заговорили на равных. «Давай вместе будем заниматься! - предложил Василий - у меня и литература есть», - и показал Виталику на стопку лежащих журналов. «Я не против! - крепко пожал руку Базарова его новый друг. - Давай!»
Так началась их крепкая дружба, а то, что было в начале знакомства, они без улыбки не вспоминают: «Да с характером оба были!» - и весело им.
Прошло немного времени, и друзья стали резко отличаться своей статью и силой от товарищей. Парни смотрели на них восхищённо и не без зависти, девчонки не стесняясь, разглядывали их крепкие торсы: «Молодцы! Вот это ребята! Не чета желторотикам!»
И вот лежит повестка в военкомат Базарову Василию, ему нужно сдать спортивные нормы как будущему призывнику. Увязался за ним и Виталик: решил поддержать своего друга. Сдаёт Василий все зачёты на «отлично», а вот гранату кидать не умеет. «Да не могу, я её с самого детства бросать! Вечно не туда летит и недалеко. Один позор! Выручай, Виталик!» А для Филиппова и не было лучше забавы в детстве, чем бросать камни, талант в этом деле он большой имел. Бывало, что «блинчиков» столько по воде пустит, что и не сосчитаешь. Или в цель бросает камни. Без промаха бил хлопец камнями с рогатки или же с руки, такого хоть на разбой выпускай. И говорит Васька Базаров: «Давай вместо меня! Не дрейфь! Да не заметит он подставы», - показывает на офицера. И пошёл Филиппов вместо Базарова гранату бросать, и так её запустил, что все диву дались, аж на 62 метра, а рекорд по всему краю - 61 метр. Выпучились глаза у офицера, в себя придти не может. «Да ты у меня на краевые соревнования пойдёшь. Покажем им кузькину мать!» - и резво куда-то сорвался. «Вот это новость, такого самородка я откопал!» - уже лаврами увенчал себя офицер, и пулей летит к военкому. А Базаров за голову схватился: «Что ж ты дурень наделал? Как же я туда поеду, в Хабаровск-то. Я же просил тебя чуть-чуть бросить, для отчёта всего».
А призывники кто знал про эту проделку смеются; «Вот чудят хлопцы, так чудят, вот и влипли!» Ох, и каша заварилась! И везут
Базарова в Хабаровск на соревнования, а тот бедный совсем горем убитый, хоть ещё на что-то надеется. Но с гранатами конфуз заранее определенный. Не летит она, куда надо, да и близко падает. Всё, что следовало ожидать, то и случилось. Вскипел военный руководитель. Тебе бы воин. Надо «коптяшки» из под коровы бросать. А не гранату. Тоже мне поджигатель танков нашёлся!» Плюнул с досады...
После окончания 8-ми классов устроился Виталий на работу на кондитерскую фабрику. Можно было и дальше ему учиться, но надо было помогать маме в работе. Уже умерла его бабушка Ирина Ивановна, она тихо ушла из жизни, никого не побеспокоив, как легла спать так и не проснулась. «Лёгкая смерть, - говорили соседки, - повезло человеку». А было ли у неё счастье при жизни, на этот вопрос вряд ли кто-то ответил бы... Свой дом бабушка отписала Марии Игнатьевне, немного денег - Вере Игнатьевне. Никого не обидела старая женщина, поэтому и совесть её не мучила - умерла легко.
А тут дали Вере квартиру в новом двухэтажном доме, за её безупречную работу. Она так и не вышла замуж. Уже и здоровье было не то.
Но вот предложили Вере Игнатьевне работать завскладом на большой фабрике, она согласилась. Дел там было «наворочено» - не счесть, и в каждом хвосты торчали. Просто-напросто воровское хозяйство досталось женщине. Конечно, не надо было ей лезть в эту петлю, а сразу увольняться, как только поняла она, в какую аферу её втянули. Но думала, что всё обойдётся, хотя на что надеялась она, не понятно.
А Виталика тоже вызвали в военкомат, как когда-то его друга Базарова, и предложили ему учиться на шофёра. «Ты хочешь служить в армии? - напрямую спросил его военный комиссар. Ведь можно тебя и не брать. Всё зависит от заключения врачей. Могут, например, в стройбат взять. Но зачем тебе этот стройбат, иди, учись на шофёра, а я тебя после учёбы к себе шофёром возьму. Мой как раз демобилизуется, и его место освободится. Ты парень сильный, мне такой и нужен, да и тебе: дома служить - не где-то, так что думай». «Конечно, служить! - вспыхнул парень: что я, хуже других, что ли, да и силы у меня побольше, чем у некоторых!»
Улыбнулся полковник: «Значит договорились!» Филиппову оставалось учиться на курсах месяц, - без отрыва от производства, то есть по вечерам. А тут и гром грянул, арестовали Веру Игнатьевну, ОБХСС взялся за неё и давай весь клубок распутывать. Плачет та, и говорит, что ни в чём не виновата. Но кто ей поверит! Скоро перевели ее в Хабаровск в СИЗО, несмотря на плохое состояние здоровья. И месяца не прошло, как позвонили Виталику с Хабаровска на работу и сказали, что мать умерла, и ее тело надо забрать.
Растерялся Филиппов, но ни одной слезинки не увидел директор на его лице. «Надо же! - подумал директор. - Ведь это все же мать! Но, может, так и лучше, ведь с мужиком проще разговаривать. Я тебе выделю машину на сутки, и завтра с утра езжай с водителем в Хабаровск. Это, Виталик, все, что я могу для тебя сделать. А там
посмотрим, может, еще чем-то поможем». И поник плечами директор, ему тяжело. «Документы уже готовят, так что жди дома машину, за тобой заедут, иди Филиппов». «Спасибо, Василий Иванович», - пришел в себя Виталик и понурый двинулся к выходу из кабинета директора. Тетке уже сообщили о смерти сестры. Она рыдала, как никогда в жизни. Ей по-настоящему стало жалко Веру. Она поняла, что навсегда потеряла близкого ей человека. Ведь Маша искренне любила свою старшую сестру, хотя ни разу об этом ей не сказала.
Василий Иванович, директор, помог и с гробом. Тот получился тяжелый, доски были сырые. И делал его пьянчужка Микитин, и все время намекал Виталию, что это дело обмыть надо. Но Филиппов не понимал, не до гробовщика ему было.
Утром, задолго до рассвета, машина взяла курс на Хабаровск. Вся опухшая от слез, очумевшая от горя, тетя Маша совала Виталию подушки и одеяло. «Ты ей постелешь, чтобы помягче ей было, ведь она натерпелась там, в тюрьме, пусть хоть домой по-человечески поедет», - она была явно не в себе, и племянник не спорил с ней, он бросил подушки с одеялом в кузов машины, и та двинулась на трассу... Зимнее небо уже было усыпано звездами, и те светились, перемигивались. Местами их было очень много, видно, и они обсуждали что-то свое, нам неподвластное. Вот одна из них сорвалась и заспешила к земле, ярко вспыхнув, она сгорела, оставив за собой яркий затухающий след. «Вот и она канула в вечность, как и душа моей матери. А, может, и другая жизнь оборвалась и заспешила к ней на встречу...» - сказал Виталий вслух, думая о своем горе.
Шофер Панкратов был уже в годах, и ему было не до звезд, но к