операция намечается, сроки ведь ужатые, так эти штабы на бумаги все время и угробят. Месяц с бумажками возятся, графики чертят, перечерчивают, утверждают и согласовывают. Потом ниже спускают, опять чертят и согласовывают и так далее. А придет, наконец, к исполнителю, в полк или батальон, времени и не остается. Комбату некогда на местность взглянуть, где наступать будут, до атаки час светлого времени остается».
20
Причем это как раз из-за подобного рода невозмутимо заоблачных планов самое так начало той войны великая страна и встретила во всеоружии до чего изначально же всецело бесплодной попытки чисто нахрапом вытеснить подлого врага именно туда, откуда он к нам более чем сходу разом пожаловал.
А между тем среди тех наиболее уж зрительно выпуклых последствий как раз-таки подобного рода безбожно простецкой тактики и стало то сколь беспардонное вклинивание немецких войск в ту самую никак невообразимо чудовищную глубину разве что лишь некогда только доселе сугубо советской территории.
И надо бы тут и про то весьма скабрезно и желчно до чего еще мимоходом вполне уж заметить, а именно, что все те более чем грандиозные поражения неизменно оказывают САМЫЙ, тяжелейший психологический эффект.
Да и вообще смело наступать и прямо-то в лоб отчаянно атаковать, можно было лишь в том единственном случае, коли тебе и впрямь вот, про то как-никак уж хоть как-либо заранее ведомо, а именно чего это вообще такое день и ночь несусветно творится на вверенном тебе участке фронта.
Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость только и хватит у главнокомандующего его большого ума после наглого трезвона телефона встать во фрунт, да и послушно отрапортовать о том, что все, мол, давным-давно готово к давно уж долгожданному широчайшему наступлению…
И оно и впрямь до чего непременно вскоре начнется, и будут бессмысленно гибнуть люди, поскольку без тщательно выверенных на карте точек удара всякое наступление более чем незамедлительно разом так превращается в простую свалку.
Причем картина всеобъемлющего хаоса сопровождала именно уж практически все большие наступления Красной армии.
А между тем всеми теми отчаянно бравыми кавалерскими наскоками можно было разве что ведь только сгоряча своему врагу вовсе невзначай, да и на скорую руку до чего, верно, во всем более чем ответственно сходу так вполне подсобить.
В самой великой спешке никак необдуманно затеянное, а заодно и выражающее одно лишь то на редкость залихватское желание, куда только поскорее надрать бы уши наглому агрессору может подчас оказаться выгодным одному только треклятому врагу, а особенно коли он свое дело действительно же до конца верно ведает.
21
А также этаким путем, кстати, совсем ведь недолго и свои собственные части морально во всем на редкость безнадежно ослабить и разложить, причем как-никак, а явно задолго до подхода живого противника.
Причем ничем иным, а как раз всем тем чисто идиотски тупым изматыванием своих войск еще по пути к фронту пешком, да и сущей той совсем так безостановочной бестолковщиной.
Ну а заодно вот, как и понятно, и сколь несусветно же зримой явной неразберихой…
То есть, те самые гражданские люди, что были лишь вчера вовсе так наспех призваны в армию, уж совсем до чего еще незадачливо выйдя из своего родного двора…
Все они пока живы-здоровы, но заспаны они и ничего не поевшие толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило только-то лишь отдать их на заклание фрицам. Причем почти уж никого они при этом не убьют и ничего не остановят, а попросту даром полягут все, как один…
Но отчетность есть отчетность, а потому и все те новоприбывшие войска совершенно же незамедлительно и вправду сходу на деле ведь следовало разом так бросать на затыкание прорех в весьма, надо сказать, чрезвычайно протяженной линии фронта.
А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки совершенно уж при всем том, до чего бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень так даже явно непросто.
А все, это чисто потому, что столь многое отчаянно уж разом полностью вот до конца перемешивалось во времена всякого до сущего сумасбродства и впрямь сумасшедшего натиска чудовищно массивного, словно слон в посудной лавке, необычайно так массового наступления.
Ну, а потому те же танки порою, куда поболее своих солдат давили, нежели чем тех еще истинно лютых врагов.
Ну а в самом начале войны тем более сущая разноголосица иступленных криков, раздающихся откуда-то исключительно так издалека, до чего еще бесшабашно призывающих солдат умирать за родину, попросту подчас напрочь убивала в них саму веру в грядущую победу.
А между тем безо всякой в том тени сомнения, ум простого человека, он и близко никак абсолютно не развит, но то уж вовсе не значит, что он у него принципиально отсутствует совершенно так вообще.
И вот ведь всему тому в подтверждение слова, взятые из дневника деда автора Спиртуса Бориса Давидовича.
«Помню такой характерный эпизод. Мне позвонили из облвоенкомата и попросили выступить на вокзальной площади перед бойцами четвертой армии, которые отступали от румынской границы в сторону Донбасса, но отбились от своих частей и попали в Крым. «Только учтите, – сказали мне, – когда будете читать лекцию, что, по их мнению, у нас ничего не осталось, и война фактически уже кончилась». Когда я увидел эту толпу небритых людей в потрепанных шинелях без поясов, то разозлился и стал говорить с большим подъемом, стараясь воздействовать на их души. Я доказывал им, что война только начинается, наши силы неисчислимы, и победа будет за нами. Сам был поражен, как эти люди преображались у меня на глазах. Я понял, что, несмотря на тяжелое положение, на пережитые беды, они способны творить чудеса, если их воодушевить и умело ими руководить. Когда кончилось мое выступление, они дружно прокричали «Ура!» и стали задавать мне вопросы. Один из них задал два каверзных вопроса.
1-й вопрос: «Почему мы все время отступаем, не принимая боя? Только займем новые позиции, начинаем окапываться, как получаем приказ отходить дальше».
2-й вопрос: «Почему мы не видим ни одного командира больше, чем с кубиками? Старшее начальство уезжает, оставляя нас на произвол судьбы».
22
А между тем все эти довольно частые передислокации происходили только лишь потому, что умные командиры прекрасно понимали, что пользы от подобного рода позиций будет, ну явно уж совсем попросту ни на грош.
Ведь если враг уже где-то далеко сзади, его попросту незачем тут далее сдерживать, так только в окружение или, чего доброго, еще хуже, к фрицам в плен буквально сразу и попадешь.
Ну а всего хуже будет ходить безо всякой нужды вперед - в атаку!
Да и вообще, когда то самое сколь еще безотлагательно спешное наступление всею именно что своею кровью до чего разом сходу захлебывается...
Ну а также еще и безо всякого промедления затем уж и превращается в тот бешеный панический драп…
И главное, при той на редкость злосчастной советской системе командования самыми первыми незамедлительно драпают именно те сурово насупленные отцы-командиры…
Причем как оно само собой понятно, в конечном итоге, при подобном ходе всех дел армию ранее пуль лютых врагов всенепременно как есть, запросто настигает именно то сугубо, как есть безнадежно так внутреннее «ржавое» разложение.
Ну, а заняли бы наши войска в том ныне далеком 1941 году, именно ту чисто логически из всей же общей обстановки само собой тогда вытекающую оборонительную позицию…
То есть, коли бы они хоть как-то еще уж вполне обошлись совсем безо всяческих заранее обреченных на самое неминуемое поражение отчаянно осатанелых контрнаступлений…
Нет тогда вот авось и за два более легких года пятилетний план по разгрому фашистской Германии
обязательно так с честью бы разом и выполнили…
Да только по тому сколь чудовищно адскому плану всех тех, до чего яростно днем и ночью бездумно бдящих очей непримиримо бескомпромиссной коммунистической партии всему тому ведению войны попросту должно было происходить разве что с боем, как и немыслимо показным отчаянным рвением.
23
А между тем в том самом случае, коли бы наши части всеми теми своими стройными рядами со всей поспешностью в самом-то начале войны разом-то отступили, то, вот он вопрос так вопрос, уж, сколько именно народу в немецкий плен безо всякого боя и близко никак тогда бы совсем не попало…
Да еще и впрямь, словно мышь в темный мешок, а самоотверженно продолжили бы те бойцы воевать и бить фрица…
Причем всему тому вполне должно было осуществляться в том числе и совсем безо всяческой грозной же тени до чего еще немыслимо чванливого сумасбродства.
Ну а из далеко не всегда внятного говора нестройной толпы безликих лизоблюдов, что хоть сколько-то вообще были близки к трону усатого ирода коли вообще, чего и можно было сходу вот разом понять так это только лишь то одно.
А именно сколь беспрестанно лились и лились из ставки верховного Главнокомандующего те самые до чего люто же бешеные дифирамбы всяческой той чисто наступательной истерии.
И уж понятное дело, что так и находясь в состоянии бодрой и свежей приподнятости духа, большевистские воители попросту чисто по-иезуитски злокозненно, и чеканили шаг самой незамедлительной смерти весьма многих своих собственных войск, направляя их тупо вперед на убой…
Причем тем как есть наиболее главным для них было разве что именно то, чтобы их воины подлого врага считай, что попросту совсем так никуда и на пушечный выстрел нисколько не пропустили.
Ну, а сами те чьи-то чрезвычайно же мелко суетливые жизни были при этом разве что более чем беззастенчиво вычеркнуты из всякой сметы, да и вообще те люди оказались исключительно ведь сметливо, чисто так заранее сняты со всякого воинского довольствия.
И главное – всем тем безалаберно напрасным шапкозакидательским демаршем сгубили тогда до чего еще скольких более чем основательно (до всякой войны) хорошо же обученных бойцов, ну а смена им пришла и близко нисколько так явно не та…
Не в смысле хоть сколько-то общечеловеческом, а разве что в смысле той еще чисто вот изначальной своей воинской подготовки, как и вполне полноценного и на редкость правильного и разумного понимания всяческих более чем «разнокалиберных» свойств всей той нынешней современной войны…
В условиях теперешнего ныне попросту так считай, что всеобъемлюще техногенного фактора будет и близко никак вовсе еще недостаточно одного уж наличия в душе солдата яркой искры личной храбрости…
Нет, нужны были еще и знания, и опыт, где, чего и как может вдруг выдать залп и этаким макаром разом в щепы разнести чью-либо до чего вот нахраписто тупую пролетарскую самонадеянность…
Кадровиков, их и без того свои бдительные чекисты частенько приструнивали, а то и весьма основательно более чем «заботливо» по-хозяйски постреливали за все то, надо бы прямо сказать, исключительно вредное умничанье, более чем запросто ими сходу переименованное в самое явное малодушие и трусость…
24
Да и тот навеки легендарно
