разворачивания вспять процесса моей
половой трансформации...
Может... это.., – мнусь как трусливый первоклашка перед злюкой-учительницей, – Может... того?..
– Чего? – томно шепчет прильнувшая ко мне Квака.
– Того.., – шепчу в ее миниатюрное ушко, – А давай-ка ударимся в прелюбодейство!
– Попой чую, что ты твердо настроен, – произносит предмет моего сексуального интереса, – Но... Тебе же нельзя, козленочек. Ты же беременный. Негоже рисковать... Да и соглядатаи из
моих спецслужбовских соотечественников. Ты же круглосуточно под их наблюдением!
Опекают тебя аки достопримечательность вселенского значения.
– Прекрати называть меня беременным! – нервно вскипаю, – И что это за согляда-атаи?!.. Ощущение, что ты или врешь, или много знаешь, но от меня скрываешь! Что за недомолвки?!
– Остынь-остынь, – по-матерински поглаживая меня по шевелюре, успокаивает Квака, – Тебе волноваться противопоказано. Подумай о своем здоровье и о ребенке... Да,
скрываю, но в интересах дела.
– Какого-разэтакого дела?! – проявляю дознавательное упорство.
– А такого, в кое посвящать тебя до поры, до времени не велено.
– Кем? – на чуток сбавляю голосовой накал.
– Верховным Синдромом и лично моим папенькой – королем Девяти планет нашего созвездия «Чука-Закорюка» бесподобным Кря-Кряком...
– Смотри-и-ка, какие мы деловы-ые да ва-ажные, – ехидничаю, – Все у нас схва-ачено, все наворо-очено...
– Подкалываешь? – решительно сползая седалищем с моих колен на подлокотник кресла, лепечет Ква-Квака.
– В моем ли аховом положении кого-либо подкалывать? – привожу самооправдательный довод.
– Приоткрыла б завесу, но... Не было б хуже.., – мнется плутовка.
– Хуже не бывает, – пускаю скупую мужскую слезу.
– Не пла-ачь, цыпа-лапа. Возьми-и себя в руки, – подобрав с пола мой мобильник и удаляясь с ним в ванную, успокаивает принцесса девятипланетного королевства, – Сейчас
позвоню в Верховную Бздюку и попытаюсь добиться санкции на раскрытие карт пред
тобою. Судя по твоему сейчасному состоянию, думаю, что так будет лучше...
– Там на мобиле баланса с мышиный писюн! – предупреждаю вослед, – А у тебя ж, надо понимать, даже не межпланетный, а межгалактический роуминг! На миллионную долю секунды не
хватит!
– Хватит, – успокаивает, прикрывая за собой дверь ванной, – У нас на Земле свой нелегальный ретранслятор! В обход ваших сотовых операторов! А пополнение твоего баланса
даже до астрономической суммы – дело теперь абсолютно плевое!.. Цыпа-лапик,
чур, не подслушивать!..
Переговоры затянулись не накоротко. Для сокрытия их сути от меня предусмотрительная Ква-Квака плотно притворила дверь, запустила стиральную машину и (по моим догадкам) фен с
пылесосом... Попытавшись для подслушивания взобраться к кухонному втягу
квартирной вентиляции, я больно грохнулся с табурета, после чего оставил
дальнейшие потуги к сбору скрываемой от меня информации...
Дожидаясь от Верховной Бздюки разрешительного вердикта, я сомлел вплоть до дремотного состояния...
Проснулся на удивление свежехоньким. На кухне что-то шкворчало, донося аромат каких-то постряпушек. В животе был полный штиль, отчего мой разум содрогнула паническая
мысль: «А не по-омер(?!!) ль он – ма-альчик!»... Нервозно покумекав, пришел к выводу,
что, однако, намаявшись, дрыхнет...
Направляясь к кухонной двери, отметил, что походка у моего отражения в зеркальной плоскости плательного шкафа-купе во многом-премногом как у беременной женщины (пузо
вперед, попа вдогонку, ляжки впритирку, пятки вместе, стопы врозь)... Явственно
вспомнился синематографический Чарли Чаплин, походняк коего во многом был схож
с моим нынешним. От сего сопоставления на душе сделалось накоротко
веселехонько. Даже обозвал себя курицей, но после сего самоуничижительного акта
душа тут же молниеносно скукожилась и... отозвалась нытьем в сердечной и
геморроидальной областях...
На кухне кулинарничала она – облаченная в Калинкин фартук Ква-Квака. С порога я был обласкан ее насыщенным гуманизмом лучезарным взором.
– С просыпа-анием, Ва-анечка, – пропел кукольный голосок, – Како-ой же ты-ы у меня неря-яха. Хотя бы бюстга-альтер для приличия натяну-ул. А то бродишь перед окнами как
последняя полуголая шлюха... А шторы так себе, а за окном темень глазвыкольная,
и в результате ты для десятков, а может и для со-отен напротив живущих как на
экране широкоформатного телевизора.
– Издеваешься? – лаконично позевнув, парирую бестактный выпад, – Сама-то... Если б не калинкин фартук... Голые в бане одетей!
– Я-я ж инопланетя-я-янка-а(!) – заливисто смеется, – Я ж не для все-е-ех(!) явь одушевле-е-енная. Далеко-о-о(!) не для все-ех, а исключительно для
узкого-преузкого круга избранных людей и животных. Для таких, к примеру, как
ты, я визуально материальна. А для остальных – еле уловимое иль совсем
неуловимое помутнение атмосферы.
– Ну-ну.., – бормочу, натягивая на себя доселе валявшуюся на холодильнике калинкину кумачовую футболку со скрещенными желтыми серпом и молотом на груди, – Ну-ну... Скажи
еще, что посторонние могут сейчас сквозь занавески узреть лишь бабочкою
порхающий по кухне фартук да летающие над столом ножи, ложки, тарелки,
поварешки и продуктовые фрагменты.
– Не-е-ет, Ванечка, – замирает, скрестив ручки на груди и горделиво задрав головенку, – Сторонние созерцатели ничего не видят из того, что в зоне моего интервентного поля. Вот
только дальтоники... От них скрыться сложнее. Но... Если даже и узреют мой
образ, то накоротко и в форме расплывчатого и неестественно цветастого видения,
реакция на которое, как правило, однотипна – «померещилось»...
Хотя-я.., во время моего с тобою знакомства поле единожды глюкнуло, открыв мой облик соседке твоей Мегатонне и некоторым дворовым зевакам по причине моей пылкой влюбленности по
отношению к тебе.., а в остальном... Железно!..
– «Поле единожды глюкнуло», – ворчу, облокачиваясь упертой ладонью в собственный затылок рукой на украшающую стену репродукцию картины «Бурлаки на «ВАЗ 2106», – У тебя
разочек твое интервентное поле глюкнуло; а меня потом Калинка, возбужденная
сплетней интриганки Мегатонны об якобы на протяжении всего января
систематически влетавших и вылетавших через нашу форточку проститутках, две
недели с гаком шоково терапевтила! Чуть было не плюнул на свою репутацию и не
признался в совместных с тобою грехах! Еле выстоял. Хорошо еще, выяснилось, что
у Мегатонны вторая стадия мании дезинформации. А то бы...
– Заткнись-ка, Иван! – тон визитерши предгрозовой, – Ну ты и нуди-и-ило-о!.. Чего стоишь-то как вкопанный столб телеграфный? Присаживайся. Будем ужинать, – на сих словах Квака
изящно подпинывает ко мне табурет...
Изначально я откушиваю всего помаленьку – для, так сказать, дегустации...
Блюда поражают изумительной изысканностью и недюжинной вкусовой насыщенностью! Сотрапезница же сопровождает мое смакование подробнейшими комментариями, из коих почерпываю
массу информации о продуктах питания: традиционных, малоизвестных и... даже
способных шокировать как здравую, так и патологическую психику...
Отсмаковавшись, захожу по второму кругу – для, так сказать, плотного затаривания утробы... Зарождается желание употребить спиртного – для, так сказать, полноты трапезной
гармонии...
– Выпить бы.., – закидываю удочку.
– Пей, – блещет лаконизмом Квака, лакомящаяся окорочками кустанайского степного косолапика, обложенными причудливыми экземплярами армянского хрена.
– Чего пить-то? – недоумеваю, ловко словив ртом самим же подкинутое чуть ли не до потолка яйцо бразильского горбоносого шоколадника.
– Все-е, что ду-ушеньке твое-ей, Ва-анечка-а, уго-одно-о(!) – толь на полном недопонимании, толь с издевкой напевничает принцесса, указующе обводя кистью своей миниатюрной
ручки толпу изысканных сосудов с десертными напитками. Вдобавок к сему затевает
перечисление воистину экзотических и доселе мне неведомых жидкостей: – Вот
кувшин с соком кремлевского лопуха, а вон в той голубенькой стекляшке коктейль
из слез марсианского ясноглаза и кислотных испарений венерического огнедыха,
здесь диетический морс на ягоде Пржевальского, там нектар клопа медоносного, а
вон в той глиняной крынке кумыс из молока Шмонди – пра-пра-правнучки парадной
кобылы маршала Буденного. Настоя-я-ятельно(!) рекомендую.
– Маршал Буденный и... на кобыле.., – вкушая салат из болотной капусты, корчу скептическую мину, – Шу-утишь(?!), подруженька.
– Ну в ту далекую пору на парадах на автомобилях не раскатывали, – корчит ехидненькую рожицу принцесса.
– Я имею в виду не вид транспортного средства, а его пол, – с чувством мужицкого превосходства довожу до сведения Кваки изюмину своей мыслительной деятельности, –
Ма-арша-ал(!) и на кобы-ыле. Глупость! Ему по рангу престало бы парадить
исключи-и-ительно на жеребце-е!
– Глупость? Како-о-ой же ты, Ванечка, умственно дрему-у-учий! – зачерпывая ложкой желе из ямальского помидора, оскорбляет сотрапезница, – Что там маршалы?.. Мона-а-архи(!) гарцевали
на кобылах. К примеру, Петр Первый. Он на своей любимой Лизетте ты-ы-ысячи(!)
верст отпоходил. Да будет тебе известно, и Полтавскую битву на ней выиграл!
– Про Буденного не знаю.., – собирая в кучу расползающийся в подмышки бюст, готовлю плацдарм для решительного контрнаступления, – А вот скажи, коль такая умница, на кобылах иль
жеребцах гарцевали по Красной площади на первом Параде Победы маршалы Жуков и
Рокоссовский?!
– Ясно дело, на кобылах! – экстренно сглотив томатное желе, чеканит Ква-Квака, – Конь-то – он – чем опасен на парадах?.. Молчи-и-ишь(?!), Ванюша...
А тем он опасен, что при спонтанном возникновении у него сексуальной эрекции парад превращается в цирк!.. Ну представь на минуточку легендарного полководца, увешанного от плеч
по пояс орденами и медалями и... восседающего верхом на жаждущем кобылу
жеребце!..
Квака умолкает и пытливо выпучивается на меня... Мое воображение комбинирует описанную ею ситуацию; и я ржу, как говорится, как сивый мерин!..
– Ну вот! – победно ликует принцесса, – Ва-а-ань, ну гениталии-то у коня ого-го-о-о!!! Ни от одного Политбюро не скроешь!! А тем более от народа!..
Поэтому и во избежание, значит, громких и похабных политических конфузов главные государственные фигуранты появлялись на публике, как правило, на кобы-ы-ылах!..
Разумно? Вполне разумно...
Утерла тебе нос(?!), несмышленыш...
– Утерла.., – демонстративно вытирая тылом ладони подносье, имитирую сдачу на милость победительницы, – Уте-е-ерла-а...
А теперь я тебе утру, энциклопедистка бякова, разгильдяйски вибрирующая своим инопланетным менталитетом в присутствии маститого конструктора высокотехнологичных
вибраторов!..
На этом моменте нашей дискуссии мы не сговариваясь берем тайм-аут: я – для передышки и концентрации мыслительного потенциала, она (судя по ее дальнейшим действиям) – для утоления
не на шутку разыгравшегося аппетита тройным студнем из мослов
генномодифицированных мелкорогатых домашних скотов: вислоухого лебезяка,
свинорылого лизоблюда и хвостоносого дерьмонюха...
– А вот слушай-ка, принцессонька, сюда.., – превношу в интонацию интригу,
