Мой друг - домашнее привидение. Книга 1. Гл.1-22

реальные предположения. Я не ошибся, господин Люпен? – Зевс Николаевич с надеждой улыбнулся привидению.
- Да, есть, но Леопольд Николаевич частично прав. – Ответил Люпен. - Я подслушал их разговор. Эти люди, под предлогом  юридической проверки, приехали сюда для того, что бы подменить картину. Поэтому они и обвиняют Фрола Федулыча, что бы подставить его.
- Короче говоря, они  из Фрола Федулыча делают «козла отпущения»! – Сделал вывод Леопольд Николаевич.
- Лео, ты опять?!- Возмутился его брат. -  Господин Люпен, может неправильно понять твои выражения. Ты же профессор исторических наук, так что будь любезен, говори культурно. Господин Люпен, как нам помочь Фролу Федулычу? Что вы предлагаете?
Люпен вновь запустил себе пончик в рот и спокойно сказал: -  Ничего не предлагаю, я это уже сделал. Просто поменял им картины. Надо сказать, что копия выполнена настоящим мастером. Но для этого, им необходимо было, хоть на какое-то время, видеть настоящую картину. Вы меня понимаете, Зевс Николаевич?
Зевс Николаевич немного подумал и кивнул в согласии.
- Да, я с вами согласен. В таком случае, они могли её видеть, только  у нас в музее. Но я не выносил её из своей мастерской.
- Тогда остаётся одно решение. Эту картину сделал тот, кто хорошо её знал, видел и мог долго держать в руках. А именно: хозяева этой картины.
-Молодец, Иллария, ты не ошиблась. – Восхитился Люпен выводам молодой девушки. - И я знаю, кто это сделал. На втором этаже этого здания, есть  комната. В ней стоит стол. В нём я нашёл рисунок карандашом, этой картины.
Иллария радостно захлопала в ладоши .
- Я же говорила, я же говорила… Всё ясно. Сам хозяин это сделал…
- Нет. Это рисунки, сына хозяина дома. Мне Фрол Федулыч  рассказывал, что он очень хороший художник. Зовут его Семён. Он сейчас за границей учится. Его картины висят в столовой этого дома и ещё одна в спальне родителей. Я их видел. Они мне не понравились. – Внёс свои разъяснения Ромзес.
- Ещё бы они тебе понравились?- Усмехнулась  его сестра. - Там одни голые тёти лежат среди цветов. Противная мазня.
Ариадна Львовна ахнула и посмотрела на мужа. Зевс Николаевич хотел что-то сказать, но его опередил Люпен.
-Но, тем не менее, он хороший художник. Я тоже видел эти картины. Хоть их сюжеты и оставляют желать лучшего, техника исполнения великолепна. Недаром он учится в Италии.
- Господин Люпен, вы подменили картины? – Спросил хозяин дома. - Это хорошо, но что будет дальше?
- А, что было дальше, мы, я думаю, узнаем от самого Фрола Федулыча. – Люпен подплыл к окну и посмотрел в него. - Я вижу через окно, что он уже спешит к нашему дому, со всех ног. Ромзес, пожалуйста, встреть старичка и приведи сюда. Ему есть, что нам рассказать. А я, с вашего позволения, посижу в роли этого джентльмена.
И Люпен вплыл в самую большую картину, висевшую на стене в гостиной. На ней был изображён мужчины средних лет в большом пышном парике XVII - XVIII веков. Через мгновения, его глаза ожили и даже подмигнули всем присутствующим.
  Ромзес выбежал из гостиной и через некоторое время, вернулся, но уже с Фролом Федулычем. Старичка было не узнать. Чисто вымытый и сияющий от счастья, как медный пятак.  От него даже попахивало одеколоном,  хотя бороду свою он так и не сбрил.
Он вошёл в гостиную, поклонился и тут же поднял всем настроение.
Зевс Николаевич пошёл к нему навстречу. Он пожал руку старичку и сказал:- Здравствуйте, Фрол Федулыч. Проходите, садитесь. Мы рады вас видеть в таком хорошем настроении. Что с вами случилось? Вчера вы были  в слезах, а сегодня…
Фрол Федулыч не дал ему договорить.
-А сегодня, я в хорошем расположении духа. Сейчас расскажу всё по порядку. Это просто удивительно!
Хозяин дома усадил его в кресло, и старичок продолжил свой рассказ.
- Вчера, когда Леопольд Николаевич разговаривал с юристами, я вернулся в дом, проклиная всё на свете. Поднялся на второй этаж, где в одной из комнат и расположились эти люди. Я хотел по внимательнее рассмотреть их вещи. Ну, что бы получше их узнать… - Он подождал, пока все его правильно поймут и одобрительно кивнут. - Так вот. Вхожу я комнату  сына хозяина  и слышу шорох. Я же знаю, что в доме никого нет, кроме меня. Юристы во дворе беседуют с Леопольдом Николаевичем. Тогда, думаю, кто же шуршит в комнате? Сначала я испугался, но потом понял, что это хранитель дома!
-  Кто?- С усмешкой воскликнула Иллария. -  Хранитель дома?! Фрол Федулыч, вы, его видели?
- У меня завёлся мой хранитель дома! – Воскликнул старичок. Он вскочил с кресла от возбуждения, но потом, немного поостыв,  вернулся на место и продолжил говорить. - Нет, я его не видел, но я  его чувствую. Он мне   помогает. Я  благодарен ему за это. Даже не могу перечислить все дела, в которых он мне помог. Боюсь, что вы сочтёте меня сумасшедшим. Я просто прошу, поверить мне.
Фрол Федулыч с такой надеждой  посмотрел на Зевса Николаевича, что тот не сдержал не своей улыбки, не своих слов.
- Мы вам верим, верим Фрол Федулыч. Пожалуйста, продолжайте свой рассказ. Что было дальше?
Старичок кивнул и продолжил говорить: - Я приложил ухо, а потом и глаз к замочной скважине. Но увидал лишь падающие на пол листки бумаги и шорох. Мешать я, ему не стал. А вдруг, он мне поможет справиться с моею бедой.
- И правильно сделали.- «Вставил» своё слово Леопольд Николаевич. - Как профессор, могу сказать вам, что существуют приведения, которые  помогают своим хозяевам, если они с ними хорошо обходятся и уважают их.
- А я, что говорю?! – Вскричал старичок. - И я об этом же, Леопольд Николаевич. Я, моему хранителю, варю еду. Знаю уже, что он любит. А он её кушает, да благодарит хорошими делами.
Зевс Николаевич и Ариадна Львовна невольно посмотрели на картину, в которую «вошёл» Люпен. Господин в парике мило ухмыльнулся.
- Так, значит, ему ваша еда понравилась? – Спросила Ариадна Львовна.
- Ещё как понравилась!  Да от неё ничего не оставалось. Особенно, он любит жареную картошку.
- Что вы говорите?  Надо будет запомнить. – Ариадна Львовна покосилась  на портрет и нахмурила брови. Мужчина на портрете стыдливо закрыл свои глаза.
- Но это ещё не всё.- Продолжал говорить Фрол Федулыч. - В комнате юристов ничего интересного, я не нашёл. Расстроился, конечно. Приготовил им постель, как того потребовал хозяин в своём послании ко мне, и ушёл. А утром….Утром я готовил завтрак. Жарил картошку. Достал банку солёных огурцов. Вдруг слышу крики, аж, до визга… Я никогда раньше не слышал, что бы  мужчины так визжали, по-бабьи.
Я выбежал в гостиную, поднялся на второй этаж и вижу. Один парень весь выбрит наголо. Надо сказать, что он гордился своими волосами. Весь день тряс своею гривой, да приглаживал рукой, словно девка перед зеркалом.  
  Гляжу я на него, глазам не верю, а ногти у него длинные и белые, как мел. Ужас. Он вопит, голову свою ногтями трогает и царапает. Страшная картина. А на затылке у него – зелёная мишень. Два круга с перекрестием по центру.
     Да и другой, не лучше. Раньше волосы на его голове были подстрижены мелким ёжиком. Мне понравилась его причёска утром. Но сейчас она выглядела ужасно.  Выбрита в клетку, а на лысых участках нолики и крестики, словно кто-то на ней играл. А, когда он повернулся, продолжая кричать, я увидел надпись на его спине «Я вор», а чуть ниже - «Подтверждаю. Л…». И эта надпись светилась!!!
Фрол Федулыч вновь соскочил с кресла и,  немного походив по комнате, вернулся в него. Его возбуждение передалось всем. Семья переглядывалась, улыбаясь и подмигивая друг другу. А дети даже не сдержали свой смех.
Старичок этого не замечал, он был во власти  своего рассказа и эффекта, который он здесь устроил. Минуту спустя, он продолжил свой рассказ.
    - Я онемел от увиденного, а эти мужики вопили и кричали, что найдут на меня управу. А я, что? Отвечаю им, что это, мол, не я, а хранитель этого дома - привидение. А они ещё сильнее орут…
    Я ушёл к себе на кухню, а сам еле сдерживаю смех. Ведь поначалу эта картина меня ужаснула, а потом рассмешила. Я - то знал, что это мой хранитель им мстит. И успокоился. Пусть поорут. Если уж на мою сторону встал сам хранитель, то и бояться мне не чего. Дело моё правое.
- Совершенно точно, Фрол Федулыч.- Поддержал старичка Зевс Николаевич. -  Они ничего не докажут. Ваша картина подлинник, и все обвинения в ваш  адрес обречены на провал. Можете не сомневаться. Лео, сходи в тот дом. – Обратился он к брату. - Узнай обстановку, да успокой мужиков. Ты это умеешь.
- Хорошо. Мне самому интересно на них посмотреть.
Леопольд Николаевич рванулся к двери, но Фрол  Федулыч побежал за ним, говоря на бегу: - Подождите меня, Леопольд Николаевич. Я с вами пойду. Мне надо картошку дожарить, да порадовать моего защитника.
- А, может и нам пойти посмотреть на этих мужчин, папа? – Предложил Рома отцу. - Я никогда не видел юристов с мишенью на затылке.
Зевс Николаевич согласился, и они с сыном быстро покинули гостиную
В гостиной остались Иллария и Ариадна Львовна. Они были в хорошем настроении и не  заметили, что Люпен уже покинул «своё убежище». Он опустился на диван, скрестил ноги, и приподнял с чайного столика тарелку с чипсами.
- Мама, а почему ты нам не жаришь картошку? Может и мы с Ромзесом стали бы для тебя защитниками. – Спросила свою маму Иллария.
- А ты права, дочка. Надо пожарить картошку.
Ариадна Львовна встаёт, подхватывает на лету тарелку с чипсами из рук Люпена, и уходит на кухню.
-Господин Люпен, мне кажется, что мама на вас обиделась.
Люпен ответил Илларии не сразу. Он немного подумал и сказал: - Ну что ж, следующее чудо будет для Ариадны Львовны. Я осыплю её золотом, но прощение получу.

Приближалось обеденное время третьего дня. Все дни прошли тихо и размеренно. Леопольд Николаевич покинул дом своего брата на следующий же день, после счастливого окончания истории с картиной. Он уехал радостный, с надеждой на то, что рассказав директору своего музея правдивую историю картины, заслужит возвращение на службу, без которой ему очень тяжело. Он дал слово, что никому не станет рассказывать о господине Люпене, тем более, что никто  в эту историю не поверит.
Хозяин дома со своим привидением уютно расположились в креслах гостиной. Он играли в шахматы и вели разговор.
- Леопольд обещал мне, что прекратит поиски своих шахмат.- Сказал Зевс Николаевич и сделал ход на шахматной доске
- Он этого не сделает. Я бы не прекратил. А, так как вы, мои потомки, я уверен, что и Леопольд Николаевич, этого не сделает. Он унаследовал от своих предков удивительное стремление к поиску. И мне это очень нравится. – Люпен ответил и передвинул шахматную фигурку на доске.
- Но он удивительно не собран и рассеян. Это, последствия его наследственности?
- Возможно. Я тоже не очень-то придавал внимания всяким мелочам, и тоже был рассеянным. Помнится мне, что я заставлял своих слуг искать мою табакерку. Так злился, даже хотел отлупить одного из них, за нерасторопность. Оказалось, что она всё это время лежала в потайном кармане, моего камзола. Я сам, по рассеянности засунул её туда, и нашёл, спустя несколько дней.
- Но у Лео нет слуг! И ему приходится отвечать за свою наследственность самому. Вспомните картину? Слава Богу, что всё хорошо кончилось. – Настроение хозяина жома резко ухудшилось, он, как будто что-то вспомнил, и сказал. - Что-то я за него переживаю.   Уже прошло