На берег озера Улей Оля вернулась в лет пятнадцать.
Все ее двоюродные браться и сестры к этому времени уже разлетелись из родного гнезда, как те белоснежные озерные чайки, что вспорхнули над озером Улей и скрылись на острове Лебяжьем…
И маленький Вовка тоже подрос, как-то незаметно. Ему уже было лет семнадцать - восемнадцать. Он уехал в Ленинград, поступил в автодорожный институт, пошел по стопам старшего брата Сашки. Двоюродные Олины сестрички - Надюша и Валюша тоже перебрались в город на Неве. Стали городскими людьми!
Дядя Коля с тетей Марусей проживали в новом доме. К тому времени Николай Иванович построил более просторный дом. Только жили в нем они вдвоем со своей Марией! Дети приезжали редко…
Николай Иванович – Олин незабвенный дядюшка, много и часто выпивал, что уж тут скрывать…
А строительство дома требовала много времени и средств. Оно, кстати сказать, изрядно потрепало нервы ненаглядной черноглазой Марии!
Ведь в те далекие шестидесятые ох как трудно было достать строительные материалы. А дядюшка шел на небольшую хитрость. К тому же он уже работал директором школы, той самой, где преподавал математику сельским ребятам всю сознательную жизнь. Воспользовавшись своим авторитетом среди своих односельчан, да и среди районного начальства, где был не последним человеком, он всюду, где надо было подмазать, чтобы достать и привезти строительный материал для нового дома, использовал стандартный подход, дошедший и до наших времен – бутылку! А Николай Иванович был еще тем мастером изготовления прекрасной домашней наливки. В этом деле не было ему равных, как впрочем, во многом остальном, где он прикладывал свои умелые руки и быстро соображающую голову!
Дядюшка стал заниматься и разведением нового сада. Опять же, по собственной инициативе, даже план посадочный составил. В том саду произрастали невиданные для калининской земли декоративные кустарники и плодовые деревья. Николай Иванович выписывал диковинные растения отовсюду. Завел переписку с садоводами-любителями со всей матушки Руси. Ему слали и виноградную лозу, и какие-то особые кусты черноплодной рябины, крыжовник и красную смородину. Один садовод-любитель прислал даже семена особо сладкой, не боящейся холодов дыни.
Вообще, все бы ничего, но вот эти частые вечерние посиделки Николая Ивановича с бутылкой мешали тихому семейному счастью этого интеллигентного, по сельским меркам, семейства.
Тетя Маруся, кстати, преподававшая в школе русский язык и литературу, очень стеснялась своего незавидного, как ей казалось, положения. Вроде бы и жена директора, и сама педагог, а справиться с пьянством, в которое все глубже погружался Николай Иванович, она не могла. Может, гордый характер был тому причиной, ведь Мария могла неделями не разговаривать со своим мужем.
Эти моменты ухудшали и без того натянутые отношения супругов!
Дети из-за этого не хотели приезжать в родной дом, где все время шли ссоры и бурные выяснения отношений.
Откуда такие познания у девчонки Оли, не присутствовавшей в доме у дяди Коли много лет?
Ей-то как раз и была хорошо известна жизнь далеких калининских родственников…
Память - она же избирательна. Особенно, если это касается неприятных историй в жизни.
Дядя Коля со своей сестрой Раисой, по совместительству и Олиной мамочкой, частенько переписывались. Он интересно и обстоятельно рассказывал в длинных письмах, похожих на маленькие повести, о жизни своего большого семейства. И что скрывать, любило Олино семейство эти пространные послания дяди! Читала их обычно мама, сидя вечером за столом, после утомительно длинного, летнего дня, наполненного разными домашними делами.
И хотя хозяйство у родителей Оли и Валика было несравненно меньше, чем у остальных их соседей, но работы все же хватало. Доставалось всем, и родителям, и Оле с братом Валиком. Раньше дети были первыми помощниками на селе, всегда на подхвате! А у мамы Раи не забалуешь - нет! Тут и прополка огорода, и сенокос, и в школу надо сбегать - раньше были летние уроки труда на школьных огородах, которые надо было обязательно посещать!
Не успеешь одно дело сделать, как второе на подходе - только поворачивайся! Зато вечерами всем семейством собирались за столом - за чаем с баранками. Разговоры да разговоры - слово к слову тянется... любили мы эти минуты отдыха - они нас сплачивали.
Наступало время и для чтения этих пространных писем - некой отдушиной они служили в суете и пестроте трудовых будней!
Частенько мама Раиса их перечитывала! Кстати сказать, она и сама любила писать письма. В те времена люди имели доброе свойство характера: они переписывались, подробно излагая суть всего происходящего, как в своей семье, так и интересуясь происходящим в семьях своих родственников, друзей или просто хороших знакомых!
И так искренне и душевно, скажу я Вам, интересовались! Просто диву даешься – ведь не было за этим искренним интересом никакой корысти или выгоды…
Однажды мама Раиса получила письмецо, написанное не рукой незабвенного дядюшки, а женской - нервной, т.е. писала маме сама тетя Мария.
И это был крик о помощи в самом прямом смысле – по ее словам дядя Коля спивался. Он уже успел полежать и в больнице. Там ему зашили какую-то ампулу. Слушая горестное Марусино послание, Оля, сидя рядом с мамой, еще многого не понимала, что, например, означало лечение в специализированной клинике, и почему Николая Ивановича надо спасать?!
Но как бы то ни было, мама Валика и Оли собралась ехать выручать родного брата Николая!
А так как дело происходило в летние каникулы, то и Оля напросилась вместе с ней поехать в гости – в незабвенный поселочек Улин, стоящий на прекрасном берегу чудеснейшего озера Улей!
Предстояла торжественная встреча с далеким детством…
Ведь Оля уже закончила девятый класс, – считала себя взрослой барышней…
Сказано, сделано. Были недолгими сборы.
Добрались они с мамой на ст.Улин рано утром, сев поздно ночью в своем родном городке на пассажирский поезд, следовавший в Москву.
Про то, как томительно ожидали поезд, и как им с мамой хотелось спать на вокзале, рассказывать не буду.
Всякий раз, чуть задремав на жесткой скамье привокзальной площади, Оля с мамой резко вскакивали, под дребезжащий голос, невнятно сообщавший о прибытии очередного пассажирского состава, только не того, который они ожидали.
Поезд почему-то задерживался…
Утомленные долгим ожиданием, Оля с мамой наконец-то разместились на своих плацкартных местах. Сон сморил путешественниц…
Маленькая, затерянная в калининских лесах, станция Улин встретила Олю и ее маму розовым июньским рассветом. За эти годы, что промчались с момента последнего пребывания на калининской земле, здесь мало что изменилось.
Избушка станционного смотрителя стояла на прежнем месте, рядом цвел куст калины, как в той пушкинской истории. Очень даже трогательная картинка, скажу я вам. До сих пор она нет-нет да и всплывет у автора этих незатейливых воспоминаний. Что-то все же было в этом нежном простеньком пейзажике!
Вот и эта узкая тропинка, медленно извивающаяся в высокой изумрудной траве, тоже была до боли родной и знакомой. Она гостеприимно приглашала прибывших гостей в густой ельник, сулила прохладу и покой.
По проселочной дороге, заросшей редкой, побуревший от жары, полевой травой и предстояло добираться в сам поселок.
Заглянув в глаза маме, Оля поняла, что та очень устала от неизвестности, мучавшей ее на протяжении всего путешествия, что она глубоко переживала, ожидая плохих новостей! А тетя Маруся, как ни в чем, ни бывало, подхватила саквояж и зашагала по тропинке…
Мама и Оля бросились вслед за ней, зная непростой характер родственницы!
А приятная свежесть июньского утра настраивала на хорошее начало дня, поощряла нас к неторопливому созерцанию природы…
Воздух еще не прогрелся, был легким и душистым! Пахло сладко-сладко цветущей липой…
Этот непередаваемый аромат полей и лесов лился, откуда-то свыше, прилетел, наверное, с окраин Улина, помнится, что там, возле школы произрастала чудесная липовая аллея.
Так, вспоминая свое первое путешествие в этот уголок русской земли, Оля и шагала вслед за мамой и тетей Марусей, чувствуя, как силы постепенно возвращаются к ней.
Исчезло и то напряжение, возникшее в связи с непредсказуемо быстрой высадкой из поезда. Они чуть не проехали свою станцию. Мама, вероятнее всего, забыла, что поезд стоит на станции Улин всего несколько минут.
Поэтому из вагона они выскочили, как ошпаренные, чуть ли не на ходу поезда.
Их буквально столкнули со ступенек на землю кондуктор и какой-то парень, куривший в тамбуре. Вслед полетели дорожные сумки.
Спасибо добрым людям, которые все же есть на белом свете. Мама успела крикнуть эти слова уходящему составу!
Тетя Маруся торопилась! Она шла не оглядываясь на нас, по-видимому на то были свои причины, о которых она умалчивала. Мама же, наверное, не хотела ее расспрашивать. Боясь услышать что-нибудь неприятное.
О чувствах и усталости пацанки Оли никому не было дела. Хотя мама и предупреждала, что большой радости от поездки ждать нечего. Но, как говорится, сама напросилась – теперь же терпи.
Все же по дороге к дому, Мария разговорилась…
Может, и вовремя. Она сразу же предупредила, что Николай Иванович опять начал выпивать. Теперь он живет в старом доме. Мария же хозяйничала в новой постройке, все еще недостроенной Николаем Ивановичем.
Мария тяжело вздохнула: " Постоянное пьянство мешает окончанию работ, Раечка!".
Она почему-то беспокойно взглянула на Олю. Раиса это заметила, но ничего не сказала. Наверное, присутствие дочки мешало их с Марией откровенному разговору!
Конечно, ведь Мария сама учитель русского языка и литературы… в этой школе, где директорствует Николай, - думала Раиса, а школьная этика так не вязались с тем миром, в который погружался некогда любимый и уважаемый ею братец!
Она понимала, как же Марии трудно говорить о своей неразрешимой проблеме золовке, да еще шагающей рядом и прислушивающейся к их разговору племяннице Оле!
А племянница Оля и не думала ни о чем таком, она только мечтала добраться до места и отдохнуть, улегшись где-нибудь в закуточке, если позволят обстоятельства! Таковы были ее скромные мечты!
Через каких-то добрых полчаса они подходили к поселку. Как же он изменился за последние годы!
А может, гостья Улина изменилась - Оля?!
На крайние домики со стороны леса наползли обильно разросшиеся кусты ольхи, а сами домики, казавшиеся раньше красивыми и уютными, стали почему-то ниже и угрюмее.
Только дорога все та же – мягкая, утопающая в пыли, как в то далекое Вовкино детство.
К новому дому Николая Ивановича пробирались через огород и новый сад, посаженный хозяином. Тетя Маруся не успела предупредить, что возле старой постройки, где теперь проживал в одиночестве Николай Иванович, размещены пчелиные ульи. Оля, конечно, знала, что у дяди Николая есть пчелиные ульи, он присылал частенько им в Латвию посылки с медом, но что в таком количестве не догадывалась…
В саду было тихо, сумеречно от старых яблонь, которые широко и привольно разрослись на обильно удобренном навозом
