Русский дауншифтинг

клиники, которые помогли нам везти вещи и не давали скучать в дороге, поэтому, несмотря на неприятные обстоятельства нашего поспешного отъезда, переход до поселка оказался веселым и легким. Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, то подумал бы, что мы группа туристов, пожелавших провести свой зимний отпуск на природе.
Благополучно прибыв на место, мы встретили знакомых Ивана Карловича, уже поджидавших нас. Тут сотрудники медицинского центра простились с нами, выразив надежду, что мы еще вернемся в клинику.
- Непременно, - со вздохом ответил доктор и всем нам сделалось грустно.
Сразу после их ухода мы тоже решили покинуть поселок, теперь уже отдельными группами, чтобы до вечера разъехаться подальше по разным направлениям и тем сбить со следа наших возможных преследователей. На площади около полуразрушенного Дома культуры мы стали, было, прощаться, но нас перебила Бистис.
- Погодите! – сказала она. – Разве вы ничего не слышите?
- А что такое? – насторожился Иван Карлович.
- Тсс! – поднесла Бистис палец к губам. – По-моему где-то шумят моторы…
Мы прислушались.
- Где-то! Да они сюда направляются! – воскликнул один из мужчин из нашего сопровождения.
- Неужели попались? Быстро в Дом культуры, там спрячемся! А что толку, - следы на снегу останутся, нас найдут! Разбежаться не успеем? Нет, поздно! В клуб, в клуб, хуже не будет! – закричали мы вразнобой и бросились к  Дому культуры.
Столпившись в фойе, мы почувствовали себя в ловушке и доктор немедленно стал проклинать себя за опрометчивость.
- Не для того мы… - хотела сказать Бистис, но Эллис попросила ее замолчать.
Шум моторов все приближался и, наконец, затих перед входом в Дом культуры. Мы сжались в ожидании недоброго; двери распахнулись, в фойе вошли какие-то люди. Когда мы разглядели Акима, я не очень-то удивился.
- Привет всей честной компании! – сказал он.
- Аким? Не может быть! Это Аким! Аким! – закричали Иван Карлович, Авенир, Эллис и Агапа.
- Да, это я, и опять в роли вашего спасителя, – ответил он. – Все вопросы потом; у нас совершенно нет времени. За мной по пятам следуют ваши давние приятели – профессор Кобылятский и Хуздазат со своими опричниками. Поехали, я вас отсюда вывезу…
- Но вы бросили нас в трудную минуту, – с вызовом сказала Бистис.
- Что я мог сделать? Силы были неравными, вернуться за вами тогда было невозможно. Но вот я здесь, причем именно в тот момент, когда вы очутились в безвыходном положении – и это лучшее мое оправдание.
- Однако… - хотел возразить доктор.
- Мы будем спорить или поедем? – перебил его Аким. – Повторяю, времени у нас нет совсем.
- Поехали! – решительно произнесла Эллис, взяв Ивана Карловича под руку.
- Стойте! – Авенир сделал предостерегающий жест. – Кажется, мы опоздали.
Мы замерли и в тишине услышали нарастающий с двух сторон рев двигателей вездеходов.
- Черт возьми! Это они, быстрее, чем я думал! Действительно, мы опоздали. Бежать бесполезно, нас переловят в лесу, как зайцев, – Аким зло выругался.
- Пошли в зал! – крикнул Иван Карлович, подхватив свою сумку и увлекая нас за собой.
- Какой смысл? – пожал плечами Аким.
- Пошли! У меня есть идея, – сказал доктор.
Мы последовали за ним. В зрительном зале было темно, на полу валялись сломанные кресла, а на сцене стоял оборванный макет какой-то декорации.
- Ну, дальше куда? – поинтересовался Аким.
- За сцену! Там мы спрячемся, – торопил нас доктор.
- Вы полагаете, нас там не найдут? – усмехнулся Аким.
- Идите за мной! Говорю вам, я знаю, что делаю! – повторил Иван Карлович.
Мы поднялись на сцену, обошли декорацию, спотыкаясь впотьмах, и через нагромождение непонятных асимметричных фигур, спрятанных за ней, пролезли к боковому коридору, где царил полный хаос, так что далее продвигаться было невозможно.
- Иван Карлович, нас все равно найдут, - шепнул Авенир доктору.
- Если будут искать, то, конечно, найдут. Но будут ли нас искать, вот в чем вопрос? – неожиданно засмеялся доктор.
- Не сошел ли он с ума? – услышал я тихий голос Агапы.
- Нет, я не сошел с ума, дорогая, и вы в этом немедленно убедитесь, – громко ответил Иван Карлович. – Аким! Аким! Где вы!
- Я тут, где же еще?
- Можете ли вы и ваши люди оказать нам небольшую услугу?
- Не понимаю, что вы задумали?
- У меня в сумке есть три литровых баллона с газом, - я хотел попросить вас, чтобы вы подобрались поближе к рампе и распылили газ в зале, когда туда войдут наши преследователи.
- Баллоны? Те самые? Так вы их не уничтожили? - раздался возглас Авенира.
- Каюсь. Жалко стало уничтожать результат наших шестимесячных трудов. Взял их с собой, - и не зря, сейчас они нам очень даже пригодятся.
- Что за баллоны? Какой в них газ? – подозрительно спросил Аким.
- О, не беспокойтесь, вы не отравитесь! Абсолютно ничего опасного, но Кобылятский, Хуздазат и все, кто с ними войдут в зал, будут обезврежены, по крайней мере, на двадцать четыре часа.
- А я? А мои ребята?
- Замотайте чем-нибудь нос и рот, и сразу же возвращайтесь к нам, как только распылите газ. Он действует на ограниченном пространстве, при известной ловкости вам ничего не грозит.
- Хорошо. Согласен. Во всяком случае, другого способа спастись у нас нет… Ладно, попробуем ваш газ, доктор. Интересно посмотреть, что вы изобрели. Эй, ребята, давайте-ка за мной! Лица шарфами замотайте.
- Ничего не понимаю. О каком газе идет речь? – сказал кто-то из друзей Ивана Карловича.
- Если наш опыт удастся, я вам после все объясню, - ответил доктор.
***
Мы стояли в полной темноте; лишь слабый луч света пробивался через открытые двери зала, но и он не освещал сцену дальше декорации, неясные очертания которой мы видели впереди и сбоку от себя. Скоро на ней замелькали тени и хорошо знакомый мне голос профессора Кобылятского вкрадчиво произнес:
- Ау, доктор! Ау, Иван Карлович! Друзья мои, где вы? Решили поиграть со мной в прятки? Я бы с удовольствием поиграл с вами, но, увы, не располагаю временем. Конкурент, знаете ли, настигает, - любимый вами Хуздазат. Для вас лучше будет, если вы сдадитесь мне, а не ему, поверьте. Вы же меня знаете, - я гуманист, к тому же, умею ценить таланты… Кстати, доктор, ваша бывшая жена, а ныне моя супруга Ангелина просила передать вам привет. Она по-прежнему хорошо к вам относится, - хотите быть другом нашей семьи? Откликнитесь же, Иван Карлович! Игра закончена, выходите! Не желаете?.. Ну, что же, придется моим джигитам поискать вас…
В зале с грохотом стали переворачиваться кресла: люди профессора обыскивали помещение, приближаясь к сцене; мы застыли, боясь вздохнуть. Но едва мы услышали топот ног на сценической площадке, как в дверях зала мелькнули другие тени и раздался оглушительный крик другого нашего знакомца Геннадия:
- Всем стоять! Не шевелиться! Оружие на пол! Стреляем без предупреждения! Клуб окружен!
- Не стрелять! – приказал профессор своим людям. – Попробуем договориться.
- Вы главный тут? Значит, вы - профессор Кобылятский? – спросил Геннадий и сообщил кому-то по рации – Внимание! Здесь Кобылятский, он и его люди блокированы.
- А доктор? Где доктор Штутгарт? – послышался голос Хуздазата. – Зачем мне Кобылятский, найдите доктора!
- Скажите губернатору, что я хочу с ним переговорить, а то у моих джигитов головы горячие, и как бы нам всем не взорваться, - кстати, вместе с доктором, который где-то здесь прячется.
- Профессор требует… - хотел сообщить Геннадий, но Хуздазат перебил его:
- Я слышал. Иду. Обеспечьте безопасность.
- Гарантий нет.
- Работнички, мать вашу! Иду.
Через несколько минут он вошел в зал вошел и, споткнувшись о кресло, зло сказал:
- Ничего не вижу! Ну, кто хотел со мной говорить? Где вы, Кобылятский?
- Пройдете еще немного вперед. Не беспокойтесь, ваши бойцы стоят цепью в пяти шагах перед вами, – ответил профессор.
- Вот мы, – подтвердил Геннадий.
- Может быть, мы попросим наших помощников образовать полукруг около сцены и спокойно обсудим наши дела? – предложил Кобылятский.
- Не понимаю, что нам с вами обсуждать? Складывайте оружие и сдавайтесь, вот и все наши дела! – сказал Хуздазат.
- Не горячитесь, уважаемый губернатор! Я и так с трудом сдерживаю своих людей. Давайте поговорим.
- Как вы настойчивы! Ладно, поговорим. Интересно, что вы можете мне предложить…
В зале послышалось шевеление: бойцы Хуздазата и Кобылятского меняли свое расположение друг относительно друга; мне показалось, что одновременно с шумом от этой перестановки я услышал легкий свист выходящего газа. Профессор и Хуздазат стояли теперь совсем близко к сцене, мы отчетливо различали каждое их слово.
- Как мы сможем с вами договориться, когда мы – заклятые враги, – пробурчал Хуздазат.
- Да, враги, поскольку вы относите себя к культуре, которую я считаю отжившей и обреченной. Но, если углубиться в сущность вопроса, то такие ли мы разные? И вы, уважаемый губернатор, и я служим одному богу. Этот бог – наши удовольствия, этот бог – наше стремление возвыситься над людьми и подчинить их себе.
- Я работаю во имя будущего нашего государства, во имя моего народа, – патетически заявил Хуздазат.
- Оставьте вашу демагогию, вы не на трибуне. Уж я-то знаю вашу биографию, знаю, как вы добились власти и богатства! О, я не осуждаю вас, напротив, уважаю, - поверьте, искренне уважаю! Вы достойный кандидат в президенты нашей страны, для этого у вас есть все необходимые данные. Я могу только пожелать вам успеха, вы на верном пути… Моя дорога трудна и опасна; так уж получилось, что я должен был пойти по ней. Но я полагаю, что рано или поздно наши дороги сойдутся, и мы вместе будем трудиться для блага новой цивилизации. Открою вам маленький секрет: многие, очень многие влиятельные люди из высших кругов власти втайне поддерживают нас. Даже мой давний противник и недоброжелатель, господин… - не буду называть его имени, - даже он сотрудничает с нами, хотя и состоит в вашей политической партии.
- По-прежнему не понимаю, чего вы хотите от меня.
- Зачем нам ссориться, зачем проливать кровь? Вам нужно заполучить открытие нашего гениального доктора? Прекрасно! Берите, пользуйтесь этим изобретением, но дайте и нам возможность немножко воспользоваться им.
- Немножко? Вы, однако, шутник! – рассмеялся Хуздазат.
- Рад, что вы оценили мое остроумие! – засмеялся вслед за ним профессор Кобылятский.
Услышав их смех, вдруг расхохотались и люди из их окружения, а вслед за тем в зале раздался такой заразительный хохот, что даже мы еле сдерживались, чтобы не засмеяться.
- Знаете, дорогой губернатор, а не надо мне средства добрейшего Ивана Карловича, – произнес, отдышавшись, Кобылятский. – Забирайте это изобретение себе.
- Верно говоришь, командир, верно, дорогой! – закричали бойцы из отряда профессора.
- Нет, профессор, нет! Мне тоже не надо этого средства! Я хочу, чтобы меня любили люди не потому, что я обработал их какой-то там химией, а за мои заботы о них, - этому я посвящу остаток своей жизни. Хочу, чтобы имя Хуздазата звучало гордо, – горячо возразил сенатор.
- Я с вами, губернатор, я с вами! – вдруг заплакал Геннадий. – Сколько лет служу, жизнью рискую для государства, а люди меня не любят! Может быть, и я сгожусь на доброе дело?
- Конечно, сгодишься, не плачь, что ты? Мы будем жить теперь по-новому, -  чисто, возвышенно и благородно, забывая о себе и заботясь о других. Верь мне, полюбит народ и