обрадовался – нет слов!
– Будет двое детей – будет и двухкомнатная квартира,– сказал, как обрубил, и... сам опешил от своей смелости (или наглости).
Шло время. Наша однушка наполнилась радостью и весельем. Ждал, конечно, сына – дочь-то уже была, но и второй дочуркой был доволен.
А жена пообещала:
– Обязательно сына тебе рожу, если и ты сдержишь своё слово.
Вскоре вызвал меня командир части...
Глава 7
МОИ ДРУЗЬЯ
Вскоре вызывает меня командир части (а он любил заходить издалека):
– Возмужал ты на моих глазах, Валерий Всеволодович, а ведь из армии совсем мальчишкой к нам пришел. Вверх ты уже вырос, вон какой, под два метра, надо тебе расти теперь, сам понимаешь... по служебной лестнице. Я тут главного механика уволил за воровство – брал он на базе запчасти и продавал на сторону – шофера жаловались, что нечем ремонтировать. Хотел под суд отдать, да пожалел – дети малые у него. Давно к тебе приглядываюсь. Уважают тебя, честный, да и образование соответствующее имеется. Так что... иди в отдел кадров, расписывайся в приказе и... принимай должность.
– Почему я? У нас и с высшим образованием есть товарищи. Неправильно поймут.
–Это их проблемы. Не согласишься – не видать тебе двухкомнатной квартиры.
Я аж вздрогнул.
– Разрешите идти?
– Иди. Вот так-то. Уважать своего командира надо. И признайся честно, рад ведь?
– Так точно! Спасибо огромное, товарищ полковник!
Он подошел, похлопал меня по плечу и улыбнулся.
– Осталась военная закваска.
Задал мне «батя» задачу: принимать ОГМ, отдел главного механика, страшновато было – ответственность большая, людей много в подчинении. Первым зашел в мой кабинет друг, Василий, поздравил с новой должностью, искренне пожав руку.
– Мы с тобой сработаемся – батяня вчера назначил меня начальником механического цеха.
Поздравил его и тоже с улыбкой пожал руку.
Вася и говорит:
– Помнишь, ты рассказывал про барсуков? На, держи.
И протягивает мне путевки на пять коз и разную мелочь, а эта мелочь: белка, заяц, глухарь, тетерев, рябчик, лиса, барсук...
– А на соболя и куницу – другую надо брать путевку, по договору с промысловиками – не будем их стрелять.
Только волк идет на уничтожение круглогодично – можно без путевки, -добавил Василий.
В пятницу командир вызвал Василия, тот зашел на обратном пути ко мне и сообщил, что нас, пятерых друзей-охотников, он отпустил с обеда и выделил на охоту свой «УАЗ-469».
Все мы «люди-человеки», и, конечно, всегда делились добычей с командиром – он был доволен, а его молодая жена – тем более. Время-то какое было – прилавки в магазинах пустые стояли.
Договорились встретиться около моего дома – все жили рядом. Это был самый первый выезд нашей группы на охоту, и, как оказалось, не последний – мы очень сдружились и не расставались, «пока смерть не разлучила нас» в реальности.
Выехали. Я сидел за рулём и поведал ребятам, как снесло деревянный мост перед ТелембОй, и что придется в объезд отправляться. Но все в голос твердили, что на месте надо посмотреть и решить.
Поднялись на Яблоновый хребет без проблем, только стал греться двигатель. Наверху остановились, поднял я капот и сразу обратил внимание, что из-под головки блока просочилась вода – гайки оказались ослаблены. Автомеханик, Генка, взял ключи и стал подтягивать. Я ходил и все повторял:
– «Уволю, разгильдяя...»
Наконец... завели и поехали. Говорили о водиле, который возил командира, что надо с ним на первый раз провести серьёзную беседу. Ведь командира возит нашего...
– Подумаю, – сказал им, уже успокоившись.
Когда подъехали к мосту, был поражен – на месте старого деревянного, что снесло, стоял новый железобетонный мост, широкий, и машины двигались по нему в обе стороны. Его подняли метра на два, и на нём ещё работали люди. Одни ставили перила, другие укрепляли берега реки КондЫ железобетоном. С обеих сторон виднелась насыпь и асфальтированная дорога, а под мостом бежал ручеёк – никогда я не видел эту реку такой мелкой.
Помню, гольянов на ней ловил, ещё не зная, что это за рыба, походившая на селёдку иваси, и тогда КондА была более полноводная.
Проехали безо всякой очереди, и в деревне ТелембА нашли егерский дом – в Бурятии охотникам надо отмечаться. Велели нам егеря старшего подождать минут пять-десять, ну, наш Федька решил им понравиться и стал травить байки.
– Пошел я как-то в первый раз на охоту. Стрелял сдури во всё, что шевелилось. Ко мне подошел друг и говорит:
– Ну, ты даёшь... егеря же подстрелил. Сядешь теперь надолго.
Бросился я домой и с порога в панике закричал жене:
– Манюня, это всё! Конец! Ужас!
– Что случилось, дорогой?
– Неси быстрее «Красную книгу»! Я кого-то оттедова подстрелил.
Жена принесла. Испуганно бормоча себе под нос, пролистал страницы до конца и откинулся блаженно на спинку дивана:
– Фу–у–у... Маняша, иди ко мне... надо расслабиться... отлегло... обманули мужики – нет в «Красной книге» такого зверя! Жить буду и ничего мне не будет.
Все грохнули ржать. Вдруг дверь открылась и на пороге появился... мой бурятский друг и охотник Абармид, (когда-то я рыбачил и охотился один, мы случайно встретились с ним на озере и познакомились).
– Ты что здесь делаешь, однаХо?– спросил он.
– Вот... приехал с друзьями на охоту.
Он обошел каждого из нас, посмотрел документы, путёвки и сказал егерям:
– ОднаХо – это ко мне.
Смешно так по-бурятски говорил, иногда однаКо, иногда однаХо. Опешили не только охотники, но и я. Оказалось, что Абармид – главный егерь. А он был такой скромный, всегда молчал об этом, да и все буряты, никогда не хвастались, не то что наши охотники.
– ОднаХо, мяса захотели? Ну... двигаем ко мне.
Мы забрали путевки и пошли. То, что Абармид пригласил всех в гости, удивило меня – обычно он долго приглядывался к незнакомым людям.
Первый раз мы встретились с ним лет пять назад на том самом Подлесном озере, где я рыбачил с братишкой. Подъехал верхом на коне ко мне бурят и стал расспрашивать, кто я такой да откуда. Раньше на рыбную ловлю путёвок не надо было брать. А я... парень простой, не знал, что это егерь, достал бутылочку, (на всякий случай брал, для дезинфекции или что...) положил копчёных окуньков на закуску и пригласил перекусить. Абармид обрадовался такому повороту дела и с удовольствием присел. Вот так и познакомились. С тех пор я был у него в доме дорогим гостем и всегда завозил «огненную воду» в подарок, с ней были проблемы в то время.
И сейчас он сказал со своим любимым словечком:
– Не удивляйся, однаХо, твои же это друзья, раз я тебе доверяю, значит, и им – тоже.
Абармид по очереди посмотрел всем в глаза, остался один Федька. Он приблизился к нему, потрогал за руку и, глядя на его улыбающийся до ушей рот, сказал:
– Это у вас самый большой весельчак и балабол, однако.
Мы грохнули ржать, как жеребцы. В точку угадал, все так его и звали, изменив три передних буквы – пи...бол. Понравились ему мои друзья, я заметил это. Потом он взял меня за руку, как боксёра на ринге, и объявил:
– Валера – мой самый лучший русский друг, однаХо.
Ребята глянули на меня удивленно, они не могли понять, когда я успел с главным егерем подружиться.
Абармид неожиданно предложил:
– Давайте я с вами на охоту поеду?
Я был рад такому повороту, друзья – тоже.
– Тогда отправимся завтра с утра.
Федька хотел возразить, ему не терпелось сразу в тайгу податься, но на него цикнули, и тот притих. Хозяйка Абармида, БардасимА, пригласила к столу, я её знал, как гостеприимную хозяйку – никогда лишних вопросов не задаст, мужа не ослушается. А ведь она в одиночку на медведя ходила, и не раз – для бурятской женщины это большое достоинство – таких уважали за ловкость, силу, умение охотиться.
... «Нашим бы женам намотать это на ус, чтобы мужей слушались и уважали», – подумал я не в первый раз.
На стол она с традиционной щедростью поставила полное блюдо поз*.
Федька тут же метнулся на улицу и притащил три бутылки из своего вещмешка. Хозяин сказал, что-то по-бурятски, жена подошла и забрала водку, поставив в угол буфета. А нам он сказал:
– Плохо, однако, на охоту идти с похмелья.
Все молча ели позы, у Федьки сок тёк по щекам, лицо было довольное, но... он крутил глазами, показывая друзьям на бутылки, что водочки бы к такой закуске не помешало...
Но его никто не поддержал.
Утром егерь поднял нас рано, около пяти. Напившись вкусного травяного чая, приготовленного хозяйкой, я завел машину, и мы отправились в тайгу. Никому есть не хотелось – с вечера объелись позами.
Абармид показывал лесную дорогу, слегка припорошенную снегом.
– Остановись. – сказал он мне.
Я притормозил.
– Машина останется здесь, можно заряжать ружья, однако.
Мы вышли и всё сделали, как он говорил.
– Идём тихо и... ни звука. В тайге зверь не любит шум – спугнуть можно.
Вышли на большую падь, он тихонько объяснил:
– Перейдем падь, там речка горная, наверное еще не замёрзла – рановато, ноябрь только начался. Пойдем по берегу.
Вдруг показались олени и промчались, как угорелые.
– Не стрелять! – сказал Абармид. У вас нет на них путёвок, ещё встретите своё дикое мясо.
Мы пошли по указанному маршруту. На том месте, где пробежали олени, егерь остановился, стал смотреть и трогать руками следы.
– За ними нехорошая погоня. Зверь испуган – глубокий след и длинные прыжки – надо возвращаться к машине, однако.
Только сделали несколько шагов, как заметили стаю волков, а те – нас.
– Не стрелять! Они будут брать нас в кольцо. Заряжайте картечь.
Волки казались крупными, как собаки-кавказцы, и меня немного колотило, ведь впервые встретился с этими хищниками. Они брали нас в круг, обходя по краю леса и преграждая обратный путь – бежать было некуда. Мы тоже встали в круг спинами друг к другу, как научил Абармид.
– Не вертеть головами – они нас кружат – можем упасть, и тогда они нападут. Я дам команду. Первого – не стрелять. Это вожак, без него волки разбегутся, а они нам нужны все до одного,– сказал егерь на плохом русском.
Так с ним бывало, проскакивали бурятские слова, если он торопился или волновался, но мы поняли.
– За ним идет волчица – тоже не трогать. ОднаХо, бадмаха* сказал – дело серьёзное.
Наступило странное затишье. В голове вертелось:
«Почему он молчит? Хочет сам всех перестрелять или нам не доверяет»?
И тут егерь выстрелил: один раз, второй, третий... убив последних волков, уменьшая стаю, которая шла спиралью, с каждым разом сжимая кольцо окружения.
Расстояние между нами сокращалось. Абармид был отличным охотником, бил из карабина наповал, когда стая была от нас приблизительно в ста пятидесяти метрах. Со своими ружьями... мы бы не смогли их достать. И только когда осталось метров пятьдесят, он дал команду:
– Огонь!
Ну и дали жару этим серым. Они падали, поднимались, и мы их добивали. В живых остались два волчары – вожак и его волчица.
– Хватит, я сам. Давно хотел убить матёрого вожака и его волчицу – примета есть у бадмахов такая – уважать будут меня звери, не тронут в тайге.
Прозвучали два выстрела, один за другим.
– Конец, – сказал егерь. Надо собирать, отвезем домой,
Шо, такая красивая, шо спать не дают? 
Особенно понравилась рыбалка с барсуками. )