Моя жизнь и приключения. Глава 1 - 9

развязывать вещи, а братишка носился по поляне, как ребенок. Приятно было смотреть, как он радуется  природе, простору, красоте тайги.

И никто не мог предположить, что нас ждет впереди...




Торбаса* - не унты - это две бурятские расписные сумки из кожи оленя -
берут на охоту или рыбалку - в них не портится ни мясо, ни рыба, ни ягоды.
Их перекидывают через коня или оленя, через плечо или мотоцикл.



                                                                                                                                           Глава 5


                                                                                                            НОЧНЫЕ ГОСТИ - ПОЧТИ УЖАСТИК


   В Бурятии распогодилось. Лето заканчивалось, но стояла теплынь, даже без намёка на наступающую осень:деревья и кусты всё ещё зеленели, листопадом и не пахло, солнце грело по-прежнему.
Я знал, что ночи здесь холодные – потому и прихватил спальник братишке и себе куртку – приходилось бывать в межсезонье на этом Подлесном озере. Кроме нас никого из рыбаков не заметили, тишина стояла такая, что голос отзывался эхом на другом берегу.
– Хорош носиться, как угорелый, иди лучше мне помогать!– крикнул я братишке.
Перенесли с ним вещи на поляну, поставили палатку, застелили «пол» лапником, чтобы спать было теплее. Расстелив брезент, мой помощник стал накрывать импровизированный стол – еду Любаша дала с собой, а я пошел искать лодку, затопленную мною в прошлый раз в камышах. Искал долго, думал, что уже не найду, но выходя из камышей наткнулся на неё, и крикнул, чтобы Сергей прихватил ведро и бежал ко мне. А сам, тем временем, выкинул камни, которые накладывал весной, чтобы не всплыла. Лодка оказалась тяжёлой – размокла – пришлось сначала вычерпывать воду, а потом тащить вдоль берега до нашего табора.
Перекусили и решили накопать червей, чтобы порыбачить – до темноты время ещё было. Продукты сложили в рюкзак и подвесили на дерево, чтоб мыши не попортили, их в этих местах водилось великое множество.
    Братишка, оттолкнув лодку, запрыгнул, и я, воткнув длинный шест в дно озера, придал ей ускорение.
Сергей спросил:
– Чем грести будешь?
– А шест для чего?- улыбнулся я в ответ, снова оттолкнувшись им.
На эту рыбалку мною были приобретены бамбуковые удилища, мы их тут же поправили. Нам повезло – клевать стало сразу – Серёга вытащил крупного окуня грамм на двести, а то и больше. И... пошло веселье... вытаскивали одного за другим без остановки, будто те ждали наживку, сильно проголодавшись. Наша приманка их просто притягивала. Пойманный улов кидали на дно, и оно уже скрылось под слоем рыбы. Вдруг я заметил течь – лодка стала быстро заполняться – разделся и прыгнул в теплую озерную воду, но до дна не достал.
– Надо тащить к берегу. Бери шест и помогай, я буду толкать – хорошо, что вовремя спохватились.
    Брат работал шестом, а мне удавалось плыть и толкать лодку, пока не нащупал дно озера. Я вычерпал воду, а братишка собрал окуней – набрал два ведра. Подтянули лодку к берегу и пошли потрошить рыбу, я чистил, а он мыл, затем сушил на ветерке и солил. Когда окончательно разделались с уловом, уже смеркалось.
– Пойду еще немного половлю,– сказал брат.
– Иди, а я пока лодкой займусь.

    До темноты удалось законопатить трещину, а Серега наловил рыбы на ужин – клёв на озере всегда был фантастический. Быстро выпотрошив, сварили уху – она получилась отменная безо всяких приправ, и мы с удовольствием наелись.
   То ли от длинной дороги и массы впечатлений, то ли от усталости, обоим не спалось. Поворочавшись с боку на бок, начал рассказывать разные истории, что случились со мной на рыбалке и на охоте, с тех пор, как я приехал в Забайкалье. Почувствовав, что усыпил своими байками брата, повернулся и сам задремал. Лежал я около входа в палатку. И вдруг проснулся, от того что меня кто-то ударил по лицу. Я вздрогнул.
– Приснилось тебе что?– спросил в темноту, думая, что это братишка во сне размахался.
Тут кто-то толкнул меня в бок и куснул за ногу, я вскрикнул и ощупал всё вокруг – никого не  было. Вылез из палатки и тоже не обнаружил посторонних. Выкурив сигарету, вернулся. Серега тоже проснулся.
– Дай руку, чувствуешь?- и прислонил мою руку к брезенту.
В стенку палатки кто-то толкался.  
– Понятно... Кто-то над нами издевается... пойду гляну еще раз.
    Но рядом никого не было. Разжег костер поярче и...  метрах в десяти увидел светящиеся глаза.
«Вот, чёрт! Неужто волки»...– мелькнула мысль.
   Пригляделся. Нет, это были не «серые», но и на собак не походили. Тогда, взяв палку, спрятался за палатку – долго ждать не пришлось – это оказался выводок барсучат с барсучихой, самка со щенками. Стал их прогонять, со всей силы бросив палку – ружьё-то с собой не брал – вроде, попал... Кто-то пискнул, я бросился вперед, но... воинствующее «отделение» разбежалось. Наверное, вскользь задел. «Остались без барсучьего сала на зиму», – подумал с ухмылкой.

   Взошла луна. Я подбросил в костёр сырых дровишек, чтобы дольше горели, потом присел на дерево и спросонья слушал шорохи ночи. Мне не хотелось двигаться, но пришлось встать и топором рубить деревца на колья и вбивать их частоколом в землю перед входом в палатку, делая изгородь от непрошеных гостей. Серега помогал, и за полчаса мы справились и пошли отдыхать, но... на нас напала бессонница – ждали снова «гостей». В конце-концов... сон взял свое, а «пришельцы», видимо, сами устали и тоже где-то угомонились.
    Проснулись поздно, в десятом часу, солнце уже ярко светило, мы пошли к озеру умываться. Серега вернулся к палатке и вдруг, как закричит:
– Ой-ё-ёй!
Я испугался и побежал к нему.
– Что случилось?– спросил.
– Валера, у нас рыбу украли, горбовик пустой.
– Бляха-муха! Вот, почему барсуки нас больше не тревожили... Ладно, давай позавтракаем и будем восполнять потери.

  Конечно, было обидно, столько трудов потратили – ловили, чистили, потрошили... На братишку было больно смотреть, у него на глаза навернулись слезы.
– Давай, успокойся... Запомни – нет ничего такого, что невозможно исправить.
– А вдруг клёва не будет?
– Будет! Сейчас перекусим и заплывем чуть подальше.
     Так и сделали. Место сменили, заплыли за камыши и, действительно, не прогадали – окунь шел отменный. Взглянул на брата, с какой улыбкой и азартом он таскал рыбин, забыв о происшествии, обрадовался, что удалось поднять ему настроение.
– Здесь они крупнее, Валера,– произнёс он впервые за все время, пока ловил – так был увлечен клёвом.
Я прикинул, что наловили уже больше, чем вчера.
– Надо возвращаться и заниматься рыбой. Сам знаешь, сколько уходит на это время – выпотрошить и помыть. А пока коптится, займемся засолкой.
– Давай, я тебя отвезу, а сам еще порыбачу рядышком?– предложил брат.
– Ну хорошо,– согласился я, понимая его азарт.
     Собрали улов, Серега помог донести и я, как обычно, сел на кончик бревна, положил поперек две палки и стал на них потрошить рыбу. Когда осталось только помыть её перед засолкой, услышал с лодки от берега снова крик братишки.
– Валера! Продукты!  

    Я повернул голову и увидел, что рюкзака на дереве нет, а продукты валяются на земле. Зверьё могло набезобразничать: соболя, бурундуки, белки... а может сук в темноте гнилой выбрали... А «бар–сучье» отродье растаскало нашу провизию.
   Когда подбежал, от всех запасов валялась только пачка чая и пустой вещмешок. Пришлось подобрать, хоть что-то, и идти проверять оставшиеся продукты, что хранились в палатке. Хлеб с сахаром лежали на месте. Я закрыл палатку и в этот момент с берега мой «глазастик» опять закричал:
– Валера! Смотри!
К обработанной мною рыбе, откуда-то сбоку, шли шеренгой бесстрашные барсуки: впереди – большая барсучиха, очевидно, мамаша, а за ней весь выводок, штук пять-шесть. Я рванул туда.  
«Кошмар какой-то, а не рыбалка»,– пролетела мысль. Подобрал палку, остановился и кинул в наступающих. Она пролетела над наглым семейством, и они, испугавшись, разбежались.
    Я забрал рыбу и пошел солить. Часа через два наладил коптилку (бездонную бочку - без обеих донышек) с отверстиями по бокам. Она всегда ждала здесь рыбаков. Окуней разделил на три кучи, чтобы коптить в три приёма – вся сразу не поместилась бы. Навешивал на проволоку, которую вставлял и закреплял в отверстиях. Но прежде разжег внизу костерок из влажных полешков осины и сыроватых щепок можжевельника, что приготовил заранее. Перемешивал их с можжевеловыми ветками, чтобы дымило посильнее, а у рыбы появился особенный вкус, золотистый оттенок и терпкий несравненный аромат.

   Когда коптильня заработала, запах копченой рыбы распространился по лесу и над озером. На него и вернулся братишка, и позвал меня к лодке. Я не поверил своим глазам – он наловил больше, чем вместе со мной. Коптильня делала своё дело, я следил за огнём, а Серега потрошил свой улов.
– Хватит ловить – не  увезем. С этой бы разобраться,– сказал я.
   Подбрасывая щепки в коптильню, жалел, что не было фотоаппарата – его очень не  хватало – нас окружала красивейшая природа, да и удачную рыбалку хотелось запечатлеть. Решил, что обязательно куплю в самое ближайшее время.
   Закончили коптить, рыбу сложили в рюкзак и горбовик, но была проблема – куда спрятать на эту ночь, чтобы нас опять не ограбили «аборигены». Барсуки – это не бобры – сами плавать и  рыбу ловить не умеют, а вот безобразничать и красть у рыбаков – это их любимое занятие.
Серега предложил:
– Рыбу можно спрятать в бочку-коптилку и закрепить, чтобы не перевернули.
– Молодец! Так и сделаем. И как это я не догадался?
    Стало темнеть. Мы поели копчушки, отложили на завтрак, напились чаю с хлебом и сахаром, и стали укладываться спать. Неизвестно было, что нам преподнесет ночь и следующий день...
– Валера, такой вкуснятины я не ел с тех пор, как побывал у тебя в гостях в первый раз, – сказал с восхищением братишка, забравшись в палатку.

     Из-за предыдущей бессонной ночи не заметили, как заснули. Но за ночь я просыпался раза три, вылезал из палатки, подбрасывал в костер дровишек, и, перекурив, возвращался. Спальник и меховая куртка не пригодились – погода нас баловала.
     В последний раз вылез, спать больше не хотелось, сел у костра и спросонок слушал утренние голоса птиц. Вдали посвистывали белохвостые кулики, крякали утки, курлыкали журавли, плескались рыбы, тихо ворковали горлинки. Мне не хотелось двигаться.
    На небе появилось красное зарево, прикрытое чёрными тучами. Этого я боялся больше всего – по всем приметам... могла разразиться гроза. До границы Бурятии с Забайкальем восемьдесят километров езды по разбитой дороге из суглинка – не каждая машина пройдет. Не дай Бог попасть под ливень...
Такое может представить только человек, живущий в этих местах. Грейдер ходил здесь пару раз в месяц, расчищая и выравнивая дорогу, но большегрузы снова разбивали её так, что «мама – не горюй».              
... На этой трассе стоит много памятников погибшим водителям, а в некоторых местах и по два-три. Когда я в первый раз ездил и их увидел, был удивлен. В Свердловске жил, такого не замечал или, может, не обращал внимания.

... Стал будить браташку, хотя и жалко было – рановато...
– Надо собираться, погода  портится. Умывайся и давай пить чай, он у меня уже готов,– сказал я ему.
Достал копчёную рыбку и хлеб.  
– Какая  прелесть твоя копчёная