неприятный человек, с которым лучше не иметь дела. Мы уже говорим и будем говорить впредь, что его готовка никуда не годится. Это сильно его озадачивает, а скоро будет оскорблять. Аксель ему внушает, что команда им не довольна, а пассажиры скоро попросят заменить кока.
- А пассажиры не удивятся, что они так говорят? – спросил Мореход.
- Пассажиры не удивятся, - со смехом ответил Салли. – Они об этом не узнают. От их лица будем говорить мы с капитаном. Пусть они живут спокойно, я ведь очень добрый, но вот мистера Митчелла я беру на себя. Уж я обеспечу ему такую еду, что он живо выложит коку всё, что накипит у него на сердце, а точнее, в желудке. Я уже приступил к этому за ужином… Ха-ха-ха!.. Вы бы видели, с каким недоумением он смотрел, как пассажиры уписывают еду, когда он не может её в рот взять от обилия перца.
Все рассмеялись.
- И ещё одно. Нам, ребята, надо быть осторожными. На всякий случай, уговоримся даже в беседе между собой не упоминать, что Линч был капитаном. Кто-нибудь может услышать «капитан Линч», заинтересоваться, почему мы кока называем капитаном, начать расспрашивать, а это как-нибудь дойдёт до Тигра или самого Линча. Они заинтересуются, откуда нам известно, что он капитан, а это вызовет совершенно ненужные осложнения, которых так легко избежать. Условимся, что отныне его надо называть или Линчем, или просто Хьюго, как он всем и представляется. Только я надеюсь, что скоро у него появится кличка, которая ему не понравится.
На этом совещание закончилось.
Френк ни словом не обмолвился о том, что хочет задержать Джейн на шхуне, когда остальные пассажиры выйдут на прогулку, но для себя уже пытался хотя бы вчерне наметить, как этого добьётся. Не стоило раньше времени ставить перед друзьями новую проблему, убеждать их, может быть, уговаривать, когда накопилось так много других важных дел.
Глава 8
У кого-то хорошее настроение, у кого-то - нет
Френк полночи провёл на палубе, присматривая за капитаном Йенсеном, а потом вызвал из кубрика Рыжего и передал надзор ему.
- Неужели этот парень так и не будет спать? - спросил тот, зевая.
- Он нам не доверяет. Боится, что в его отсутствие мы освободим корабль от милого его сердцу Митчелла и Линча с Тигром.
- Но так он, и в самом деле, сойдёт с ума.
Френк ощущал, что у него мутится в голове от бессонницы и непредвиденных забот.
- Боюсь, что первым сойду с ума я, - ответил он. - Не спускай с него глаз, дружище, а я хоть немного вздремну.
Однако, как ни рассчитывал он на короткий отдых, сон бежал от него, вытесненный тревожными размышлениями. Сейчас он боялся только встречи Хьюго и Мулата. Он уже наметил план действий и разъяснил его товарищам, но чувствовал гнетущую неудовлетворённость. Он вновь и вновь представлял разные варианты развития событий, и каждый из них в его воображении оканчивался плачевно. Выходило, что обретёт ли Мулат память или не обретёт, а всё равно Хьюго заподозрит неладное. Оставался единственный выход - подстроить коку несчастный случай. Тигр, конечно, переполошится, но ничего не сможет сделать, даже если заподозрит, что дело нечисто. Беда была с капитаном. Френк боялся, что этот измученный душой и телом человек не выдержит обрушившегося на него удара. Никто, ни Салли, но Рыжий, ни Мореход, ни Мартин, не понимал Акселя так, как понимал его Френк. Хьюго был для молодого капитана совершенно незнакомым человеком, но он чувствовал ответственность за его жизнь и, если она оборвётся, будет считать себя убийцей. Выдержит ли его рассудок такое потрясение? Но Френк не видел другого выхода. Лучше от Линча избавиться по-тихому, чем он всех перебаламутит и дело всё равно закончится резнёй, только массовой. С кем Линч может поделиться своими догадками? С Тигром и мистером Митчеллом. Допустим, он привлечёт к этому и профессора. Что ожидать от Мулата, неизвестно. Если придётся их перебить, то полубезумный Аксель окончательно свихнётся. Чтобы избежать большой крови, необходимо прикончить Линча.
С этим решением Френк наконец задремал.
Как ни был краток и тревожен этот сон, но он принёс пользу, потому что, проснувшись, Френк увидел очень простой способ заставить Мулата молчать. Он был применим лишь в том случае, если к бедняге так и не вернётся память, но сейчас, глядя на светлеющее небо, Френк преисполнился уверенности, что с этим должно повезти и Мулат так и останется ни о чём не ведающим дурачком, благодарным своим заботливым друзьям. Френк улыбнулся первым лучам солнца и почувствовал, что на сердце у него стало легко, а настроение улучшилось.
- Мулат, вставай и иди за мной, - позвал он. - Только тихо.
Одноглазый моряк безропотно последовал за другом.
- Что случилось, Френк? - озабоченно спросил он.
- Я боюсь за тебя, Мулат. Ты мой друг, и мне бы не хотелось, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое.
- Боишься? А что со мной может приключиться?
- Я ведь не знаю, что с тобой было в то время, когда мы не виделись, и с кем ты имел дело.
Мулат горько усмехнулся.
- Я и сам этого не знаю, - уныло сказал он.
- Здесь есть один матрос, парень с серыми глазами, Брайтон, ещё его зовут Тигр.
- С серыми глазами? Да-да, я видел его. Отличный матрос. А глаза у него особенные. Что с ним неладно?
- Я заметил, что он как-то странно на тебя смотрит, словно знает тебя.
- Но я его не помню, - тоскливо ответил Мулат. - Совсем не помню. Кто он? Где я с ним встречался?
- Этого я не знаю, - мягко, почти ласково заговорил Френк. - Мы ведь с тобой расставались, я рассказывал тебе. Я не имею ни малейшего представления, где ты всё это время был и что делал. Именно поэтому этот парень меня тревожит. Кто он для тебя, когда и при каких обстоятельствах тебя узнал? Работали вы с ним вместе? Дружили? Были врагами? На всякий случай, ничего ему не рассказывай ни о себе, ни о нас.
- А что я могу о себе рассказать, если я, считай, заново начал жить?
Френк был очень терпелив.
- Но ведь мы объяснили тебе, чем ты занимался, когда был с нами. Ты знаешь, куда и зачем мы плывём. Обо всём этом ты должен помалкивать, даже если кто-то скажет тебе, что он твой ближайший друг. Дело в том, Мулат, что мы кое-что от тебя скрыли. Я не хотел тебе об этом рассказывать, раз уж ты потерял память, но теперь придётся, иначе, боюсь, ты всё-таки будешь неосторожен и сболтнёшь лишнее.
Мулат почувствовал себя тем, кем он и был, то есть беспомощным человеком, вынужденным принимать на веру всё, что ему скажут, очень несчастным человеком.
- Что же вы от меня скрыли? - с беспокойством спросил он.
- Ты только не волнуйся. Ничего страшного не произойдёт, если ты никому ни о чём не будешь болтать и постараешься держаться подальше от людей, в которых мы не уверены. Мы ведь тоже можем пострадать, потому что скрываем тебя от твоих врагов.
- Что же случилось? - со страхом спросил Мулат. - Говори, раз это важно.
- Ты убийца, Мулат, и тебя разыскивают и полиция, и товарищи убитого.
Несчастный оцепенел и в отчаянии глядел на друга.
- Я не знаю, кого ты убил и за что. Тебя ударил второй человек, а когда увидел нас, то сбежал, но я слышал, как он поклялся тебе отомстить, если ты останешься жив. Мы унесли тебя вовремя, до появления полиции, но потом я видел объявления, где описывалась твоя внешность. Мы хотели скрыть это от тебя, ведь тебе итак тяжело, но из-за того, что тот парень тебя как будто узнал, я подумал, что лучше тебя предостеречь. Я не знаю, друг он тебе или враг, но лучше поостеречься. Может случиться, что это один из товарищей убитого и узнал тебя по описанию. Я полагаю так потому, что иначе он бы сразу к тебе подошёл. Если я прав, то он начнёт тебя расспрашивать, чтобы убедиться, что ты тот человек, который им нужен, а для этого прикинется твоим лучшим другом.
- Но этот парень сразу поймёт, кто я, когда услышит моё имя. Наверное, он уже его слышал.
Френк не ожидал, что Мулату придёт в голову такой довод, но не растерялся.
- Возможно, он уже слышал, что тебя зовут Мулат. Тогда, по-видимому, это прозвище ни о чём ему не говорит, но ты можешь быть известен ему под другим именем. Или он не относится к числу твоих врагов, а просто где-нибудь встречался с тобой. Может, вы плавали на одном корабле. Я могу лишь гадать. Но есть надежда, что он не слышал твоего имени. Мулатом зовём тебя мы, а матросы сразу окрестили тебя Одноглазым и иначе к тебе не обращаются, а мистеру Митчеллу ты известен как Сандерс. Чтобы не пострадать, поберегись и не распускай язык. Если Тигр не знает, что тебя зовут Мулат, не говори ему об этом. Ещё мне подозрителен кок. Его прислали сюда против воли капитана, а это наводит на нехорошие размышления.
- О, Боже! - простонал Мулат.
- Если, на твоё счастье, выяснится, что Тигр не слышал твоего имени, отрицай, что ты Мулат, но в случае, если он его слышал, придётся честно признаться, что ты ничего не знаешь, потому что потерял память и начал жить заново. Только ни под каким предлогом не рассказывай о том, что мы тебе рассказывали, иначе подведёшь нас и не только тебе, но и всем нам не поздоровится.
Видя, как серьёзно и трагично воспринял Мулат сообщение, Френк приободрился, и настроение его стало лучезарным.
«Всё обстоит замечательно, - сказал он себе. - Этот дурень будет дрожать от страха и помалкивать, а память к нему, я в этом убеждён, так и не вернётся, разве только его кто-нибудь шарахнет дубиной по голове, говорят, это иногда помогает. Мы с Рыжим проследим за их встречей с Линчем, а потом сможем быть спокойны».
- Френк, а что с Мореходом и Мартином? Почему они не выходят из кубрика? - спросил Мулат.
- Боятся твоих дружков. Их видел тот человек, который убежал. Так что для всех они заболели.
- Тогда мне тоже было бы лучше скрываться в кубрике.
«Ещё бы, - подумал Френк. - Тогда у меня бы с плеч свалился тяжеленный груз».
- К сожалению, ты далеко работал, когда пришли незнакомые нам люди, Тигр и кок, и мы не могли тебя предупредить.
У Мулата настроение было чернее чёрного, и душу точила тревога. Прежде он считал единственным своим несчастьем потерю памяти, но теперь он вдруг оказался убийцей, за которым охотится не только полиция, но и дружки убитого, что было неизмеримо хуже, ведь сам он их не знает, а они его знают. Он может мирно разговаривать с одним из них, не подозревая в нём смертельного врага, а тот лишь ищет удобный случай, чтобы незаметно для всех зарезать его или размозжить голову. Очень страшно жить, подозревая всех, и не быть уверенным ни в ком, кроме людей, уже показавших себя его испытанными друзьями. Теперь стало понятно, почему они не подпускали его к камбузу и отстраняли он него парня с серыми глазами.
Не только Френк проснулся с изменившимся к лучшему настроением. Мисс Фэрфакс испытала подобную же перемену. Ещё вечером она терзалась от разочарования в своём моряке, досадовала на его недостойное желание казаться в глазах мистера Брэдли значительнее, чем он был в действительности, испытывала к нему то негодование, то презрение и своими не до конца скрытыми переживаниями даже вызвала участливый вопрос брата, не лучше ли было ей отказаться от второго куска пирога, а то жизнь на море таит в себе много непредвиденных опасностей.
«Жалкий человек! - горевала Эстер. - Зачем он так себя унизил?!»
Она и заснуть не могла почти полночи, причем, чем дольше лежала, не смыкая глаз, тем мрачнее становились её мысли и тем больше
