легендарная мандрагора — вот, всего лишь, некоторые из злаков, которые традиционно использовали оккультисты для придания силы своим ядам и снадобьям. В этот странный мир растительной магии вводит нас рассказ Фрица Лейбера "Злодейский Сад Доктора Адамса".
На Земле есть еще многие сотни видов растений, ожидающих своего открытия и классификации. А сколько их будет открыто на других планетах по мере того, как человек проникнет все дальше в Космос! Нет сомнения в том, что новые виды растений смогут соперничать с человеком в интеллекте. А что случится, когда мы встретимся с растениями, далеко превосходящими нас в развитии, и при этом выяснится, что мы уже многие тысячелетия используем их сородичей в пище? Возможные варианты предлагаются в напоминающем кошмар сюжете рассказа "Садовник" Маргарет Сент Клер и более оптимистичном рассказе Клиффорда Саймака "Легкая Рука".
Как "Легкая Рука", так и "Замужем за Деревом" Мэри Элизабет Каунсилман прогнозируют в обозримом будущем мирное, гармоничное сосуществование с нашими зелеными собратьями. Будем надеяться, что так оно и будет — потому что они значительно превосходят нас числом и, уж конечно, мы нуждаемся в них больше, чем они в нас.
Карлос Кассаба
Оглавление
КОРНИ ЗЛА 1
(ЗАГАДКИ ТАЙНОЙ ЖИЗНИ РАСТЕНИЙ) 1
ПОД РЕДАКЦИЕЙ КАРЛОСА КАССАБЫ 1
Вступление 2
Оглавление 4
К. А. Смит 5
Семена из склепа 5
. 12
Г. Дж. Уэллс 13
Цветение странной орхидеи 13
Натаниель Готорн 19
Дочь Рапачини 19
Хестер Холланд 36
Дорнер Кордиантус 36
Мэнли Уэйд Уэлман 45
Зайди ко мне в дом 45
Мэри Элизабет Каунсилман 54
Замужем За Деревом 54
Дэвид Х. Келлер 62
Война Зеленого Плюща 62
Джон Кольер 79
Зеленые Мысли 79
Фриц Лейбер 89
Злодейский Сад Доктора Адамса 89
Фредерик Браун 103
Маргаритки 103
Маргарет Сэнт Клер 104
Садовник 104
Клиффорд Саймак 113
Легкая Рука 113
К. А. Смит
Семена из склепа
- Да, место-то я нашел, - сказал Фалмер. - Но уж больно оно странное. И все точь-в-точь, как его описывают индейцы.
И как бы отгоняя от себя неприятное воспоминание, он с отвращением сплюнул в огонь, а потом, отвернувшись от внимательного взгляда Тона, стал хмуро глядеть в быстро темнеющую чащобу венесуэльских джунглей.
Тон, который едва оправился от приступа тропической лихорадки, свалившей его в тот самый момент, когда их совместное путешествие подходило к концу, молча, с недоумением разглядывал Фалмера. За те три дня, что они с ним расстались, с его напарником произошла необъяснимая перемена. Фалмер, этот жизнелюб и балагур, не терявший присутствия духа даже в самые трудные минуты жизни, сейчас сидел, нахохлившись, словно больная птица, и казалось, был весь погружен в свои мысли, от которых ему было явно не по себе. Его грубовато-добродушное лицо сильно осунулось и даже как-то вытянулось, а странно сузившиеся глаза превратились в две ничего не выражающие щелки. И хотя Тон отчасти относил свои впечатления за счет действия только что перенесенной им лихорадки, он был очень обеспокоен.
- Ну, а что хоть за место такое, ты можешь сказать? - попытался он продолжить разговор.
- Да, ничего особенного, - странно осипшим голосом отозвался Фалмер. - Просто пара древних полуразрушенных стен с покосившимися колоннами.
- Так ты что, так и не нашел могилы, о которой шла речь в легенде? Ну, там, где они говорят о спрятанном золоте?
- Могилу-то я нашел, но ... никаких сокровищ там нет, - буркнул Фалмер в ответ с таким раздражением, что Тон решил воздержаться от дальнейших расспросов.
- Ну, что ж, - с наигранной легкостью заключил он, - нет, так нет. Продолжим нашу охоту за орхидеями. В конце концов, за этим мы сюда и приехали. Видимо, поиски кладов не по нашей части. Кстати, тебе по пути ничего не попалось любопытного? Ну, там, какого-нибудь необычного цветка или растения?
- Да, нет, черт бы их всех побрал! - вдруг взорвался Фалмер и Тон увидел в пламени костра, как внезапно посерело его лицо, а в глазах за их сердитым блеском проглянуло выражение страха и боли. - И больше ни слова об этом, - отрезал он. - У меня и так голова раскалывается. Видимо, лихорадка начинается, будь она трижды неладна. Завтра же двинем назад. Эта поездка у меня уже в печенках сидит.
Джеймс Фалмер и Родерик Тон были профессиональными собирателями орхидей. В сопровождении двух индейцев-проводников они продвигались вдоль одного из доселе неисследованных притоков реки Ориноко. Местность буквально кишела редкими экземплярами растения, но кроме богатства ее флоры, их привлекло сюда еще и другое: среди местных племен ходила легенда о существовании где-то поблизости древнего городища, в руинах которого будто бы было место, где вместе с захороненными останками его обитателей спрятан огромный клад, якобы хранящий несметные сокровища —¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬ золото, серебро и драгоценные камни. Посовещавшись, приятели решили проверить слухи.
В дороге, когда до места оставался всего день пути, Тона свалил приступ лихорадки и Фалмер, оставив его на попечение проводника, ринулся дальше один. Вернулся он на третий день под вечер.
Наблюдая за приятелем, Тон после некоторого размышления решил, что его неразговорчивость и угрюмый вид были скорее всего следствием разочарования, которое тот испытал, не найдя сокровищ. Должно быть, так оно и было, плюс какая-нибудь тропическая зараза, которую Фалмер подхватил в пути. Хотя, с другой стороны, отметил про себя Тон, раньше в подобных обстоятельствах, его друг не вешал носа.
Больше в тот вечер Фалмер не произнес ни слова. Он сидел, уставившись остекленелым взглядом в одну точку, словно видел что-то недоступное глазам других во тьме, сгустившейся вокруг полыхающих головешек костра и свисавших с деревьев лиан. В его облике все явственней проступало ощущение страха. Наблюдая за ним, Тон к своему удивлению заметил, что индейцы, сидевшие поодаль с непроницаемым видом, тоже украдкой бросают на Фалмера взгляды, словно стараясь прочесть скрытый смысл происходящего с ним. В конце концов, поняв, что ключа к разгадке состояния его товарища ему не найти, Тон завернулся в плащ и забылся тревожным сном, выходя из которого, он всякий раз упирался взглядом в окаменелое лицо Фалмера, становящееся все менее различимым в гаснущих бликах костра.
Утром Тон почувствовал себя вполне окрепшим. Мысли его прояснились и пульс снова был ровным и четким. Зато Фалмеру стало явно хуже: он не мог без труда подняться на ноги, почти совсем не разговаривал и в его движениях появилась какая-то странная одеревенелость. Он, похоже, совсем забыл о своем намерении сняться с лагеря и Тону пришлось взять на себя все заботы, связанные с отправкой в путь. Недомогание приятеля все больше и больше тревожило Тона: тут явно пахло не лихорадкой, а чем-то другим. На всякий случай, однако, он перед отправкой ввел Фалмеру сильную дозу хинина.
Золотистые лучи утренней зари ещё пробивались сквозь кроны деревьев, когда путники погрузили свою поклажу в каноэ и, оттолкнувшись от берега, тихо заскользили вниз по течению. Тон занял место на носу, а Фалмера усадил на корме, положив объемистый тюк с корнями орхидей посередине. Оба индейца вместе с остальным грузом разместились в другой лодке.
Это было долгое и томительное путешествие. Река вилась зеленой змеей среди нескончаемого тропического леса, из которого, словно физиономии гномов, с издевательской ухмылкой выглядывали головки орхидей. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь всплесками погружаемых в воду весел, истерической перебранкой возбужденных мартышек и гортанными криками птиц огненно-яркого оперения. Но вот из-за верхушек деревьев показалось солнце, сразу обрушив на всех каскады сверкающего зноя.
Изредка поглядывая через плечо на Фалмера и стараясь приободрить его дружеским замечанием или вопросом, Тон продолжал упорно грести. Его напарник сидел на корме, неестественно выпрямившись и не делая никаких попыток взять весло в руки. В его глазах, во всем его странно побледневшем и сведенном страдальческой гримасой лице застыло выражение крайнего испуга. Он никак не реагировал на реплики Тона и только время от времени конвульсивно встряхивал головой, словно кто-то невидимый дергал ее за веревочку. Затем дрожь и тряска стали сопровождаться глухими стонами. Казалось, что он от боли впадает в беспамятство.
Так они продвигались в течение нескольких часов. На реке, зажатой с обеих сторон сплошной стеной джунглей, жара усиливалась с каждой минутой. Стоны Фалмера участились, в них появились высокие резкие ноты. Оглянувшись, Тон увидел, что его друг, сорвав с себя пробковый шлем и словно не чувствуя убийственного зноя, отчаянно скребет руками макушку головы. Его тело содрогалось в жестоких конвульсиях, а стенания переросли нечеловечески пронзительный вопль.
Нужно было срочно что-то предпринимать и Тон, увидев прогалину в зарослях темнеющего леса, немедленно направил лодку к берегу. Вслед за ним к берегу повернули и индейцы. Тон заметил, что они шепотом переговариваются между собой, бросая на его друга исполненные суеверного ужаса взгляды, и это привело его в еще большее смятение. Он чувствовал, что за всем этим стоит какая-то запредельная мистика. Другого объяснения происходящего с Фалмером он найти не мог. Все известные ему виды тропических болезней пронеслись в его воображении, словно свора отвратительных фантазмов, но ни одна из них не походила на недуг, поразивший его товарища.
Видя, что индейцы не желают приближаться к больному, Тон сам, без их помощи, вытащил Фалмера из лодки и уложил на песчаном пятачке берега, густо устланном, наподобие циновки, лианами. Достав из ящика с медикаментами шприц, он сделал ему укол морфия. Это, по-видимому, облегчило страдания бедняги, потому что его конвульсии прекратились. Тогда Тон решил осмотреть голову своего друга.
Раздвинув спутанную копну волос на голове Фалмера, он со страхом и изумлением обнаружил, что у того на темени образовалась твердая шишкообразная выпуклость, выпиравшая из-под кожи наподобие небольшого рога. Как бы наделенная своей собственной жизненной силой, неодолимо толкающей ее наружу, эта шишка, казалось, росла прямо под рукой у Тона.
В этот самый момент, совершенно неожиданно для Тона, Фалмер пришел в себя и открыл глаза. На несколько минут, впервые за все это время, к нему вернулась былая ясность ума. Словно желая освободиться от угнетающего душу гнета, он начал что-то быстро говорить. Речь его была больше похожа на глуховатое, монотонное бормотание, но, несмотря на это, Тону все же удалось связать обрывки в единое целое.
- Это все яма, яма! - выкрикивал Фалмер. - Там, в ней, в этом чертовом логове, видно сам дьявол поселился!... Нет, больше меня туда не затащишь, ни за какие сокровища Эльдорадо.... Знаешь, я, ведь, неспроста тебе ничего не рассказал о руинах. Это просто невозможно передать словами!
...Думаю, индеец знал, что туда лучше не соваться. Он довел меня до места, но дальше - ни в какую. Даже говорить со мной не стал. Ну, я и пошел один, оставив его ждать у реки.
...От городища остались одни только стены: огромные, серые и такие древние, будто их возвели ещё до того, как здесь появились джунгли. Они нависали над всем гигантскими
