только что найденную серёжку с рубинами. Вполне возможно, что она принадлежит принцессе – насколько он запомнил, она любит этот камень.
«А если на неё действительно напали обычные разбойники? – Сомневался он, - Тогда…»
- Вы что-то нашли, паша? – Поинтересовался один из сопровождающих, - Будут указания?
- Да, - Поднимаясь, кивнул он, - Обыщите все невольничьи рынки, аукционы, кабаки, порты. Все!
«Если это действительно разбойники, то её можно будет найти в одном из этих мест» - Решил паргалы, вновь садясь на лошадь.
На душе было неспокойно. И он знал, что так будет до тех пор, пока не найдёт её.
…
Со всей силы вцепившись ногтями в перила, прекрасная рыжеволосая султанша со злостью, ненавистью и болью наблюдала, как счастливая соперница, смеясь, гуляет с её, Хюррем, любимым.
Сердце разбивалось и разбивалось на тысячи мельчайших осколков. Эта любовь спасла её от отчаяния, когда она только прибыла в этот дворец, придала сил жить дальше, бороться за это великое чувство. Куда всё исчезло? Когда Сулейман отрёкся, отвернулся от неё? А ведь всё из-за одной-единственной ошибки! О, Всевышний, как же горько…
Единственное, что ей остаётся теперь – надеяться, верить, любыми способами завоёвывать султана. Потому что теперь она должна жить ради своего будущего ребёнка, ну и, конечно же, жить надеждой на возвращение былой любви.
«Я ещё за тебя повоюю, Сулейман!» - Уверенно сказала себе она, легонько поглаживая едва наметившийся животик.
…
Ибрагим только что покинул Совет Дивана, злой, раздражённый, хотя и повода особого не было. В этот момент к нему подошёл один слуга.
- Паша Хазретлири, - Поклонился он.
- Да?
- Мы выяснили, где принцесса.
- И? Привели её обратно? – Спросил паргалы.
- Нет, - ага немного замялся, - Понимаете, её… выставят на самом дорогом аукционе Стамбула. Мы не можем выкупить её раньше времени. Таковы правила.
- Ты сказал, что здесь замешана политика? Что это мой приказ? – Паша ещё больше разозлился.
- Да, конечно. Но нам ответили, что если нужно, вы должны присутствовать там.
- ЧТО?!
- Паша, таковы традиции.
Паргалы едва не скрипел зубами.
- Когда?
- Сегодня вечером.
Глубоко вздохнув, силясь взять себя в руки, Ибрагим бросил, уходя:
- Хорошо, отведёшь.
- Слушаюсь, паша, - вновь поклонился ага.
…
POV Изабелла
Страх неприятной дрожью пробежал по телу. Что это за место? Что со мной хотят сделать?
Меня привели в какое-то огромное помещение, где находилось много самых разных девушек, разных национальностей, вероисповеданий. Объединяло только одно – красивая внешность. Нас всех осмотрели, затем затолкнули куда-то… сырость, пар, да и обстановка вообще, говорили о том, что это баня.
Так как меня почти три дня водили за собой разбойники, связав, я была очень грязная, поэтому от ванны или бани не отказалась бы.
Я и раньше понимала, что меня продадут, и верила, что вскоре либо жених, либо султан найдут меня, поэтому старалась не волноваться. Однако, кажется, меня уже продали, и я в чьём-то гареме…
От этой мысли меня буквально парализовал ужас. Почти не осознавая своих действий, меланхолично лила на себя воду, едва не плача от смертельного унижения. Я, принцесса Кастильская Изабелла Фортуна – рабыня…
К горлу подкатила тошнота, а в душе застыла ужасающая горечь. Хотелось кричать, так, чтобы выплеснуть в этом крике всю свою боль, вырвать её из сердца, чтобы она больше не мучала меня. Хотелось умереть. Смерть – спасение…
Знаю, об этом грешно даже думать. Но… что же мне делать теперь? Как жить дальше? Я не смогу смириться… не смогу!.. Да и есть ли смысл жить, когда ты не более чем вещь?
Да и надежды почти не осталось. Ни родные, ни жених не станут меня искать. За всё это время они только и сделали, что пару раз отправили послов с просьбой о выкупе. На этом всё. Ну конечно, даже если я вернусь, в их глазах я теперь навсегда останусь заклеймённой. Они и раньше-то пренебрежительно ко мне относились, а уж после всего этого… я не нужна им. Только, разве что, заключить какой-нибудь выгодный брак, если удастся, после произошедшего.
Османы, может быть, будут искать. Даже, скорее всего, бросят на это немалые силы. Но найдут ли? Кто и как теперь узнает, где я? К тому же, в любом случае я останусь всего лишь пленницей, хотя, конечно, разница в отношении к принцессе и к рабыне определённо есть. Однако имеет ли это значение для меня лично? Мой мир рухнул. Тот мир, где самые именитые женихи Европы поклонялись мне, ища хотябы одного взгляда, где я ходила в золоте и шелках, гордо задрав голову, ушёл в небытие. Не скажу, что всё вышеперечисленное из прошлого радовало меня, скорее, наоборот, давило на душу, но тогда у меня была возможность в свободное время делать всё, что захочу. Я была вольной птицей, теперь же – не более чем ручной голубь, запертый в клетке. А сердце рвётся на свободу так сильно, что я задыхаюсь. Нет, я не смогу быть чьей-то наложницей, ни за что! И как только меня попробуют заставить разделить ложе с кем-то чужим, я… я не знаю, что сделаю, но даже умереть и то легче.
В бане нас натирали какими-то благовониями, а я следила за этим, как посторонний зритель. Словно я – не я, лишь моё тело. А душа где-то далеко…
Затем нас привели в другое помещение, со множеством больших зеркал. Сурьмили глаза и брови, подкрашивали губы, наносили лёгкие румяна, а я уже почти перестала понимать происходящее. Так всех наложниц каждый день раскрашивают?! Как куклы… Зачем всё это?
Стало ещё более тревожно. Что-то не похоже всё это на обычный приход наложниц в гарем. Хотя откуда мне знать? Как я пойму этих варваров?
Потом, словно подтверждая мои подозрения, нас, вместо того, чтобы выдать одежду, обмотали семью покрывалами. Что за?!..
Нет, тело, конечно, хорошо прикрыто, но…
Моё недоумение никто не разделял. Казалось, все эти девушки прекрасно знают, что будет дальше.
А дальше нас собрали большой толпой перед огромными дверями. Вокруг выстроились огромные стражники, словно боясь, что кто-то сбежит. Да что же здесь происходит?! На ум приходят самые ужасные предположения…
Из-за дверей слышался шум, голоса, мужской смех, звон монет, доносились самые разные приятные запахи. Что это?
Сердце билось, как ненормальное, губы сами собой зашевелились в тихой молитве. Как же страшно…
Кто-то что-то громко прокричал, послышался громкий металлический звук, будто кто-то с силой ударил массивной кувалдой по большому медному щиту. Двери перед нами отворились…
Открылся вид на следующий зал. Огромный, начищенный, он подавлял своими размерами. В дальнем углу от нас находился человек с чем-то массивным в руках, находившийся у какого-то большого медного предмета. Слева от дверей располагались большие трибуны, как бы полукругом, как в римском амфитеатре. На них сидело множество мужчин. В их руках неизменно позвякивали массивные мешочки, а глаза горели в предвкушении чего-то.
В глазах потемнело. Так вот куда нас привели! На аукцион!
Боже, НЕТ, НЕТ, НЕТ, я же не переживу этого!!!
Сильные евнухи, стоящие до этого посередине открытой площадки зала, двинулись в нашем направлении. Они грубо выхватили из толпы красивую, худенькую девочку, лет пятнадцати, не больше.
В ужасе закрыв лицо руками, я неверяще наблюдала за тем, как с неё медленно срывают покрывало, вертя и расписывая прелести каждой открывающейся взору части тела.
О Боже, неужели такое бывает на свете?!
========== Часть 10 ==========
Неизвестно, сколько времени она простояла, не в силах поверить в то, что видели её глаза. Это казалось ей уже даже не варварством, а бесчеловечностью.
Очнулась она в тот момент, когда грубые руки схватили её за хрупкие плечи.
- НЕТ! – Принцесса, забывая обо всём, пыталась вырваться, - Оставьте меня! Отпустите!!
Никто не слушал. Девушку буквально силком выволокли на середину зала.
Взгляды присутствующих алчно скрестились на очередной красавице.
«Этого не может быть… это не со мной происходит!» - Вопило сознание, причиняя неимоверную боль, разбивая гордость, словно тонкое стекло.
Словно вся грязь и подлость мира собралась вокруг неё, чтобы посмеяться над её былой свободой и гордостью, обрушившись на неё невыносимой тяжестью. С каждым срываемым с неё покрывалом жизнь покидала её. И лишь одна мысль устало билась в уме: «Держись… ты сильная… они не увидят твоих слёз».
Словно ища глазами выход из этого ужаса, она наткнулась взглядом на знакомые огненные глаза.
Сердце теперь застряло где-то в горле. Хотелось зажмуриться и не видеть ничего…
«Он тоже будет насмехаться, как и все они» - почему-то эта мысль обострила боль в её душе.
Однако вдруг в этих глазах она увидела не насмешку, а совсем другие чувства. Сочувствие, сожаление, страсть, нежность… Он словно дарил ей безмолвную поддержку, чему она удивилась бы, если бы не накатила такая ужасная апатия.
Упало седьмое покрывало, вместе с последней надеждой.
Судорожный вздох сорвался с губ. О Аллах, какая же она красивая…
Сейчас она буквально сияла, как редкий бриллиант на солнце, чистой, матовой кожей, идеальной женственной фигурой, красотою черт и дерзостью томных очей. Нереальная, невозможная, чарующая… В отблесках пламени свеч она казалась языческой богиней любви Афродитой, соизволившей посетить смертных. Шикарные чёрные волосы переливающимся каскадом спускались до талии, слегка прикрывая спину и грудь.
В её глазах пылала ненависть, когда она смотрела на присутствующих. Ненависть и несломленная гордость. Ею хотелось бесконечно любоваться. Наверное, все, кому повезло её увидеть такой, не смогут забыть. И прежде всего он, Ибрагим.
Когда же она увидела его, то сначала слегка удивилась, а потом мило порозовела, на секунду опустив взгляд. На него она смотрела с немой мольбой и сердце от этого разрывалось. Такой бессильной злости он не ощущал уже давно.
«Я тебя отсюда вытащу!» - Сказали ей его красивые глаза, полные согревающего её огня.
Начались торги. Принцесса же едва держалась, силясь не упасть. И упала бы, если бы не этот его взгляд, который почти что заставил её поверить в избавление…
…
POV Изабелла.
Казалось, жизнь закончилась, когда объявили: «продана!». Я – продана…
- Не может быть… - невесомо, неслышно шептали губы, когда меня увели, чтобы одеть.
Я сломана, сломана, но не плачу, держусь почему-то… почему? Почему не плачу навзрыд, откуда взяла силы гордо ухмыляться? Я не знаю. И это не важно, потому что в душе зияет невосполнимая пропасть. На ватных ногах иду в никуда, силясь идти прямо. Слёзы застыли на сердце. Я знаю, я буду плакать, кричать, проклинать… Но они, эти грязные животные, не увидят этого, если у меня осталась хоть капля гордости.
Хотя… о какой гордости речь? Они мне ничего не оставили, сровняли с грязью эту самую гордость и мою душу. Так гадко, мерзко противно от самой себя, от тех жадных взглядов, каждый из которых, казалось, оставлял ожог на моей коже! Хочется упасть, как сломанная кукла, и больше не вставать. Я и так за всю жизнь почти никогда не чувствовала себя нужной и любимой, а сейчас и вовсе осталась одна. Одна в мире лжи, пороков, злобы, людского невежества, втоптанная в самую грязь. Только теперь я поняла, КАКИМ может быть настоящее унижение.
Я почти не заметила, как меня облачили в тонкое белое платье и умело собрали волосы. Я ничего не
