Песнь о Постороннем

достопримечательностью которого был большой красный нос.
– Титом Ливием? Не может быть! – вскричал потрясённый принц.
– Почему это – не может быть? – обиделся старый Мудзафер. – Очень интересные книги. Мы даже взяли с собой несколько томов почитать в дорогу от скуки.
– Какие именно тома? – задыхаясь от волнения спросил Тарталья.
– Сейчас посмотрим, – сказал межпланетный гость и полез в звездолёт.
Очень скоро вернулся и протянул стопку книг:
– Вот, пожалуйста. Если хотите, можете взять себе.
Их было ровно тридцать пять!

Разочарованию принца не было предела. Может быть поэтому, может по иной причине Тарта-лья послал Мудзаферу исполненный проникновенной грусти взгляд и сказал тусклым голосом:
– Боюсь, наша планета вам не подойдёт. Её история слишком похожа на вашу. Так что садитесь в свою тарелку и попытайтесь найти что-нибудь получше нашего не слишком совершенного мира.
– Да, наверное мы так и сделаем, – сказал предводитель инопланетян. – Я же вижу, что наше появление ни у кого здесь не вызвало восторгов. И всё же мы хотим выразить своё бесконечное вос-хищение героизмом этого молодого храбреца – тут последовал кивок в сторону Труффальдино, – ко-торый защитил нас от жестоких янучар. Ибо ещё я досель глазами не видал и ушами рассказа не слышал, чтобы один человек столько бед отогнал в день единый. По такому случаю мы решили от-дать ему в жёны нашу лучшую девушку. У неё одна голова самая красивая, а вторая самая умная.
– Очень тронут, – поспешно ответил Труффальдино и сделал судорожное глотательное движе-ние. – Но я давно уже решил остаться холостяком.
Тарталья с удивлением уставился на слугу: никогда раньше он ничего не слыхал о подобных намерениях оруженосца.

– Кто не знает тонкостей обхождения, тому не следует ухаживать за девушками, – сказал один из слушателей.
– Не обращайте внимания, – сказал второй. – Вечно он ляпнет что-нибудь не к месту.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ СКАЗКА ПОСТОРОННЕГО

Помахав руками улетающим инопланетянам, Тарталья и Труфальдино продолжили свой путь. Абдалак с ними не пошёл. Он задержался в доме Безумного Отшельника, надеясь, что сумеет выпро-сить большого серого кролика, который ему очень приглянулся. Но Норандо не спешил проявить щедрость.
– В моей сокровищнице много замечательных жемчужин, – смеясь говорил он, но это – самая драгоценная, и мне жаль с ней расставаться.
Не захотел оставаться нибелунг без кролика и потому решил дождаться ночи. А пока пошёл разведать пути к возможному отступлению с добычей.
После довольно хлопотного дня приятно посидеть в одиночестве в тени развесистой липы, пре-даваясь размышлениям о высоких материях. Например, о смысле жизни или о ценных качествах ягод крыжовника. Увы, одиночество не получилось. Целая толпа очень весёлых и очень шумных людей ввалилась во двор.
– Мы пришли к вам развлечься и вас развлечь, – объяснили они растерявшемуся Норандо.
Существуют весельчаки, которые больше всего на свете любят приносить счастье отдельным людям и всему человечеству. При этом самым большим наслаждением для других они полагают соб-ственное общество. С необыкновенной щедростью они стараются дарить эту радость всем, кто под-вернётся, даже не подозревая, что для иных неблагодарных наибольшее удовольствие состоит как раз в том, чтобы поскорее распроститься с бескорыстными дарителями неоценённых восторгов.
– Но я не представляю, чем и как я могу вас позабавить, – уныло сказал отшельник.
– Это очень просто. Ведь у вас хранится большая коллекция зубов мамонта. О ней все говорят, но мало кто видел.
– Не могу вообразить, как развлекаются зубами мамонта.
Тут вмешалась одна бойкая дамочка. В любой компании дарителей счастья обязательно найдёт-ся одна такая, уверенно помещающая себя в центр вселенной и зорко следящая, чтобы всё остальное вращались вокруг неё по самым коротким орбитам. Недостаток ума и обаяния она с лихвой возмеща-ет настырностью и неугомонной резвостью.

– Философы утверждают, что общительность человека обратно пропорциональна его интеллек-ту, – заметил кто-то из слушателей.
На его реплику никто не откликнулся. Каждый побоялся показаться общительным.  

– А ещё говорят, вы в молодости много путешествовали, – то ли спросила, то ли объявила да-мочка, и, чтобы преодолеть стеснительность хозяина, поощрительно похлопала его по плечу.
– Да, путешествовал, – глухо ответил он. – Искал общества деликатных людей.
– Как интересно! – взвизгнула премного активная гостья. – А что, разве у нас их нет?
Последний вопрос сделал бы честь самому простодушному из простодушных.
– В последнее время не попадаются, – попытался намекнуть радушный хозяин.
На этот раз простоту проявил сам Норандо. Потому что говорить с подобной публикой намёка-ми, это всё равно, что обсуждать «Застольные беседы» Плутарха с нильским аллигатором.
– О, я бы тоже хотела попутешествовать, –  сказала Салабанда (вот такое у неё было имя). – Эх, взять бы да поехать в Африку и посмотреть там на живых львов и сфинксов.
– Да-да, – сказал Норандо, – львов там немало, но сфинксов вообще не сосчитать. Они так рас-плодились, что по ночам бегают даже по улицам Заира и Каира.
– Вот видите! – торжествующе сказала Салабанда своему спутнику, молчаливому толстяку с широким, но скучным лицом, – а вы говорили, что все они давно вымерли.  
– Значит, не все, – покорно согласился толстяк. Чувствовалось, что повадки и нравы сфинксов его ни капельки не интересуют.
– А что ещё интересного есть в Африке? – не унималась дамочка.
– О, там много интересного, – наконец оживился Норандо. – Во-первых, там каждую ночь тем-но, потому что не светит солнце.
– Что вы говорите! Прямо совсем, как у нас!
– А ещё там местное население каждый вечер, как стемнеет, выходит в поле с большими меш-ками, чтобы собирать падающие звёзды. Они продают их английским туристам или выменивают на губную помаду для своих верблюдиц.
На этот раз до шустрой Салабанды кое-что дошло.
– Вы шутите! – запротестовала она. – Вы, наверное, смеетесь надо мной!
– Что вы, что вы, – стал оправдываться отшельник. – Я никогда не позволяю себе подшучивать над женщиной. А если женщина умна, молода и прелестна, – то я считаю, что даже самая невинная, самая смешная шутка в её адрес становится совсем непозволительной.
Активистка вошла в такой раж, что даже незаслуженный комплимент восприняла как прямое оскорбление.
–  Вы думали, что я не замечу ваших насмешек? Но я же не дура! – возопила она.
– Поди знай, – смиренно ответил отшельник.

Хорошо отдохнувшие конь и осёл легко несли своих замечательных всадников.
– Что-то не видать нашего предприимчивого Абдалака. Видно, никак не сторгует кролика, – сказал Тарталья.
– Насколько я успел изучить нашего славного гнома, – сказал оруженосец, – он не отступится, пока не получит желанного.
– Насколько я успел изучить нашего славного нибелунга, – заметил принц, – он немного вуль-гарен, потому что его желания управляются чувствами, а не разумом.
Вот так, мирно беседуя, слово за слово, доехали они до обширной Страны Восточных Людей. Всё им здесь понравилось, а более всего – восточные люди. Они были красиво одеты, бесконечно трудолюбивы и восхитительно улыбчивы. Такое встретишь не часто. Первоначальные страхи перед невозможностью понять местное наречие, сразу же развеялись, когда обнаружилось, что население здесь прекрасно изъясняется на всех иностранных языках.
Всё здесь было хорошо. Одно только плохо: единственная дочь императора никак не могла выйти замуж. И не потому, что не имела необходимых для того данных. Совсем наоборот! Была она молода, как огурчик, хороша собой, нежна, как цветок лотоса, и в меру образованна. Если же принять к сведению ещё и неисчислимые богатства её родителя, то бесконечную привлекательность юной принцессы Турандот мало кто решался поставить под сомнение.
Вот и стали съезжаться с разных концов света нетерпеливые женихи, охваченные бурной стра-стью и непобедимым желанием повести под венец столь щедро одарённую невесту. Но не могли пре-клонить её гордое сердце.
– Вы надеетесь стать моим дорогим супругом? – напрямик спрашивала восточная девушка. – Прекрасно. Но прежде соизвольте отгадать три загадки.
Конечно, так поступать с гостями не следует. Ни один нормальный человек не отправится, бро-сив неотложные дела, в тридесятое царство ради того, чтобы там заниматься разгадыванием хитрых загадок, разрешением искусственных софизмов и распутыванием заумных парадоксов. Так что мно-гие соискатели, не блещущие остротой ума, тут же разворачивали своего конька и сразу же вонзали ему в бока острые шпоры, давая тем понять, что самое время поторопиться домой.
Эти интересные и крайне полезные сведения Тарталья и Труффальдино получили от одного го-рожанина, любезно согласившегося стать им проводником по столице. Звали его Панталоне, и был он полон знаниями разного рода, как плод граната зёрнышками.
– А вам приходилось самому видеть прелестнейшую Турандот? – спросил Труффальдино.
– Увы, – ответил Панталоне, – ни единого раза. Да и не встречал я никого, кому посчастливи-лось бы своими глазами увидеть принцессу. Для этого нужно побывать во дворце. Но туда пускают только отечественную элиту. Я же совсем не богат, и мои друзья тоже. Поэтому мне остаётся только верить на слово слухам о её необыкновенной красоте и, если можно так выразиться, загадочном по-ведении.
– Чудно это, – сказал Тарталья. – Обычно неприглядное безобразие стремится скрыть свой неза-видный облик. Красота же любуется сама собой и радостно приглашает других насладиться прекрас-ным зрелищем.
– Ваши слова пугают, – встревожился Панталоне. – Ведь вы даёте мне понять, что красота Ту-рандот, возможно, является всего лишь мифом.
– Будем надеяться, – стал успокаивать его добрый Труффальдино, – что ваши опасения напрас-ны и ваша несравненная царевна действительно очаровательна, по крайней мере, миловидна.
– Да-да, конечно, – поспешил согласиться всё ещё взволнованный верноподданный, – я даже не могу позволить себе представлять её недостаточно совершенной.
– А как проявляются её бесценные душевные и физические качества? – снова поинтересовался Труффальдино. – Может быть она сочиняет стихи, или пишет премиленькие акварели? Молодые де-вушки иногда склонны к вышиванию, благотворительности и верховой езде. Как на этот счёт у пре-красно обученной Турандот?
– Понятия не имею, но достаточно того, что она придумывает поразительные загадки, – при-ободрился Панталоне, – непосильные ограниченному уму бесчисленных искателей её руки.
– Уж не те ли эти вопросы, на которые при известных условиях не в силах ответить и десяток мудрецов? – засмеялся принц.
– Нет-нет. Как можно так говорить? – замахал руками протестующий восточный человек. – Все, кто слышал эти загадки, утверждают, что большинство этих творений девичьего разума отличается глубиной содержания и изобилием вкуса.
– А что происходит с теми женихами, кто принял условия состязания умов и не сумел дать пра-вильного ответа? – спросил Труффальдино.
Широкое лицо Панталоне помрачнело.
– Ох, ох, я об этом не хочу говорить.
И скупая