Поглядишь, как несметно
Разрастается зло —
Слава богу, мы смертны,
Не увидим всего.
Поглядишь, как несмелы
Табунки васильков —
Слава богу, мы смертны,
Не испортим всего.
(А. Вознесенский. Собр. соч. Т. 2. М. : Художественная литература, 1984. С. 360).
Говорят, что Казаков написал мало. Мол, все его рассказы уместятся в одном томе. Да, немного. Но это особенные рассказы, они полны таинственной простоты. Во многих из них ничего не происходит — божественная тишина растворена в них! Я увлеченно следил за всем, что выходило из-под его пера и печаталось в журналах, сборниках. Событием стала книга «Северный дневник», изданная в 1973 году. И еще до книги печатались рассказы — главы этой будущей книги: «Белуха», «Долгие крики», «Белые ночи», исповедь-монолог «О мужестве писателя».
Есть в русской литературе хорошие книги о нашем Поморском Севере. Писали о нем и сказочник Семен Писахов, Соколов-Микитов, «Поморские сказания» создавал Борис Шергин и их довольно часто читали по радио. И вот — «Северный дневник», в котором полнозвучно разговаривает Русский Север со всем миром на величайшем из языков! Многие страницы книги посвящены великой северной природе и красивому, мужественному труду людей Севера. Проходят перед глазами читателя вереницы образов — рыбаки, матросы и грузчики, старуха-почтальонша, что ходит пешком десятки километров из одной деревни в другую, девушка, чье лицо из тех лиц, которые «тем милее становятся, чем дольше на них смотришь». А над всеми ними — то «низкое северное небо, то неожиданно жгучее для этих мест солнце».
К «Северному дневнику» тесно примыкают написанные в жанре лирической прозы «Соловецкие мечтания», в которых писатель выступает с раздумьями о судьбах Русского Севера, роли его святынь в современной жизни.
«Как зимой мы тоскуем по свету, как ждем снега… как дорога нам в эту пору и каждая звезда на небе, и всякое горящее вдали окошко» — об этом у Ю. Казакова в рассказах «Во сне ты горько плакал», «Свечка», посвященных маленькому сыну Алеше: «Ах, как не люблю я этой темноты, этих ранних сумерек, поздних рассветов и серых дней!.. Давно ли было лето, давно ли всю ночь зеленовато горела заря, а солнце вставало чуть ли не в три утра. И лето, казалось, будет длиться вечность, а оно убывало, убывало… А теперь вот земля черная, и все умерло, и свет ушел, и как же хочется взмолиться: не уходи от меня, ибо горе близко, а помочь мне некому!».
О материнской любви написано много. Так, как Юрий Казаков писал об отцовской любви к маленькому ребенку и о самом ребенке в рассказах «Свечечка» и «Во сне ты горько плакал», не писал никто. Об этом надо читать! Беседы в этих рассказах несут глубокое драматическое чувство жизни, в них звучат осенняя печаль и тревога.
Подобно Ивану Бунину, своему литературному кумиру, Юрий Казаков умер в черную ноябрьскую ночь. Видно, не случайно он, боготворивший свет, тепло, краски, запахи и звуки, так страшился холодных безмолвных ноябрьских ночей.
Перечитываю эти рассказы с болью, с душевным смятением. Потому что сам несколько месяцев тому назад осиротел, потеряв самого близкого мне человека. Но Ю. Казаков пишет: «Впрочем… это мне просто тоскливо бывает такими ночами. А на самом деле, — продолжает он, обращаясь к малолетнему сыну, — все на земле прекрасно — и ноябрь тоже! Ноябрь — как человек, который спит. Что ж, что темно, холодно и мертво, — это просто кажется, а на самом деле все живет».
В рассказе «Пропасть» герой, вернувшись после долгих странствий в Ленинград, знакомится на набережной с девушкой и они, как счастливые влюбленные, всю белую ночь бродят по прекрасному и таинственному городу. Потом герой снова уезжает, а по возвращении спешит, предвкушая долгожданное свидание. Но в ее квартире он видит прислоненную к стене крышку гроба, слышит шепот и тихие шаги. Я не случайно в своих заметках выделяю эту тему у писателя. Без осознания конечности человеческого существования, без мужественного взгляда в лицо судьбе, уносящей близких и дорогих, не может быть подлинно глубокого человеческого чувства.
«Русская литература, — писал Казаков в статье «Не довольно ли?», — всегда была знаменита тем, что как ни одна литература в мире занималась вопросами нравственности, вопросами о смысле жизни и смерти. Она не решала проблем — их решала история, но литература была всегда немного впереди истории…» (Две ночи. М. : Современник, 1986. С. 278).
Несколько слов об удивительной статье «О мужестве писателя», которая была опубликована в «Литературной газете» в 1967 году. Это была даже не статья, а Слово, обращенное к душе и совести. О мужестве быть одному. «Вот сидит писатель ночью за столом. Перед ним белый лист бумаги. И никто не может ему помочь в эту минуту. Не мешайте писателю быть одному — вот о чем была та забытая ныне статья Казакова…» (Д. Шеваров. Ясная река Юрия Казакова. Труд, 30.11.1999).
Надо уметь писать правду. Не надо думать, что твою правду примут сразу и безоговорочно. «У тебя нет власти перестроить мир, как ты хочешь, как нет ни у кого в отдельности. Но у тебя есть твоя правда и твое слово. И ты должен быть трижды мужествен, чтобы, несмотря на все свои несчастья, неудачи и срывы, все-таки должен нести людям радость и говорить без конца, что жизнь станет лучше» (Ю. Казаков. Рассказы. М. : Известия, 1983. С. 465).
В моей библиотеке несколько книг Юрия Казакова, в том числе и последняя — «Две ночи» (М. : Современник, 1986), в которой собраны выдержки из дневников писателя, его незаконченные произведения, наброски, путевые заметки, очерки, эссе — все то, что сохранилось после грабежа и пожара в заколоченной на зиму даче в Абрамцево. Даже в обрывках и набросках, казалось бы, лишенных цельности, ощущаешь при чтении радость бытия, богатство и полноту неосуществленных творческих замыслов…
У Юрия Казакова не было правительственных наград, но он единственный в нашей стране получил золотую медаль Данте и был, таким образом, приобщён к бессмертной литературе. Память о писателе жива в сердцах настоящих ценителей русской литературы.
Журнал «Новый мир» за рассказ на русском языке на соискание литературной премии Юрия Казакова назвал шесть финалистов. В их числе рассказ Виктора Астафьева «Пролетный гусь» и рассказ Михаила Тарковского из Бахты Туруханского района Красноярского края «Замороженное время», который был впервые опубликован в «Красноярском рабочем». Это было давно, более десяти лет тому назад…
Расспрашивайте про меня лишь у моих же книг…
Для читателей, которым сегодня за тридцать пять, Р. Киплинг — прежде всего автор сказок и «Книг Джунглей», который любой из нас помнит по впечатлениям детства. В них герой не хищник Шерхан, ненавидимый всем миром животных и птиц, а мальчик Маугли, умудренный опытом волчьей стаи и своими друзьями — медведем и мудрым змеем Каа. Маленький храбрый мангуст Рикки торжествует над могучей коброй. Мудрость народной сказки заставляет Киплинга принять закон победы силы добра над злом.
С творчеством этого английского писателя я познакомился в далекие теперь уже послевоенные годы. Однажды я, ученик шестого или седьмого класса Нижнеудинской железнодорожной средней школы (Иркутская область), запретно на уроке читал книжку забытого нашими современниками иркутского писателя Гавриила Филипповича Кунгурова под названием «Свет не погас», повествующую о лейтенанте, потерявшем зрение, но сумевшем преодолеть свой недуг и стать полезным стране, обществу. Я не смог дочитать эту книжку, потому что учительница русского языка и литературы, мудрая и добрая Анна Васильевна Голубева, отняла ее у меня, сказав при этом, что лучше бы я читал «Свет погас»…
Через много лет, будучи студентом историко-филологического факультета, я прочитал роман Р. Киплинга «Свет погас» и теперь, без малого шестьдесят лет спустя, снова вспомнил эту печальную повесть об английском военном художнике, который отдал все силы своего таланта людям, но которые не оценили его и быстро о нем забыли.
…Родился Редьярд Киплинг в 1865 году в Британской Индии в семье профессора местной школы искусств Джона Лаквуда Киплинга и Алисы (Макдональд) Киплинг. Редьярд и сам был превосходным рисовальщиком, был журналистом, писателем, поэтом, известным «трубадуром британского колониального империализма», золотые дни которого он прославлял, но закат уже не успел оплакать.
Талант настоящего, хотя и глубоко противоречивого художника заключается в большей или меньшей доле правдивости. Он поведал правду о страшных эпидемиях голода и холеры в колониальной Индии, о грубых английских завоевателях, которые мнили себя господами над древними народами, обладавшими некогда великой цивилизацией…
Каждая строка, написанная Киплингом, — замечательный документ своего времени, памятник эпохи. Его творчество и сегодня злободневно.
В свое время произведения Киплинга повлияли на творчество многих писателей и поэтов нашей страны, среди которых Н. Гумилев, Н. Тихонов, И. Бабель, К. Симонов.
Максим Горький, Анатолий Луначарский, Иван Бунин, Александр Куприн, да и суд читателей — советских читателей! — подтверждают, что Киплинг был писателем большого таланта. Тем, кто не знаком с прекрасным стихотворением «Поручик», написанным К. Симоновым в 1939 году, советую найти сборник и прочитать это стихотворение обязательно. Почему? Да потому, что один из литературных критиков назвал когда-то Симонова «советским Киплингом».
Киплинг в своих стихах писал о чувстве долга, товарищества, верности присяге, и Симонову была близка апология военного мужества, что нашло отражение в лучших его стихах, созданных в годы Великой Отечественной войны. Хотя в стихах о войне многих советских поэтов оказалось, что чувство боли, разделенной с народом, выше прославления мужества. И нет в русской поэзии более «киплинговских» строчек, чем строка: «Мы похоронены где-то под Нарвой…»
Прочитайте одно из стихотворений Редьярда Киплинга в переводе С.Я. Маршака:
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, —
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И