там слышался задорный смех молодых людей, либо гитарная музыка и песня под неё. Всё это вместе, плюс тёплая южная ночь, накрытая чёрным бархатом неба с ярко светящими звёздами млечного пути, и доносившееся мощное дыхание моря с его свежим йодистым запахом, как бы говорили Эдуарду: «Жизнь прекрасна, принимай её такую, как она есть».
Спустя полтора часа, они вернулись домой и умиротворённые улеглись спать.
Эдик смотрел на Леночку и думал о том, что Бог его наградил, подарив ему любовь этой молодой женщины с которой можно преодолеть любые преграды. Он обнял Леночку и почувствовал, как она потянулась навстречу ему всем своим существом, Эдик целовал её шею, плечи, груди, ложбиночку между ними. Каждый из двух сосков, её возбуждённых грудей, предлагал себя для поцелуя и отзывался на поцелуй. Тело Леночки затрепетало под его ласками, она выгнулась дугой и сладострастно вздохнув, впустила его в себя, застонав от наслаждения. И это наслаждение то нарастало, то спадало, давая им, возможность перевести дух, затем, опять, захватывало их целиком и возносило на самую вершину блаженства. Заснули они, уже, под утро.
Утром они проспали и, быстро собравшись и поделив оставшиеся у Леночки деньги,
взяли такси, и с разницей в пять минут, но без опоздания, прибыли, каждый, на свою работу. Эдуарда представили коллективу новой телекомпании, ознакомили с его обязанностями, и он с головой погрузился в работу. Он не заметил, когда подошло время обеда. Эдик пошел в столовую, которая находилась в телецентре, и когда, уже, заканчивал кушать, он удивился, почему сегодня он не видел Юрия. Увидав в столовой начальника отдела кадров, Эдик поздоровался с ним и спросил где рабочее место Юрия, где он может сейчас его найти. Иван Сергеевич ответил, что рабочего места у Юры нет, что он, вообще, хочет, ходит на работу, а не хочет, не ходит. Поэтому помочь Эдуарду, Иван Сергеевич, в этом вопросе не может. Эдуард поблагодарил кадровика и решил из своего офиса позвонить Юре домой, его домашний номер телефона у Эдуарда был. Трубку сняла женщина, Эдуард попросил Юрия к телефону. Женщина поинтересовалась, кто Юру спрашивает. Эдик представился, тогда женщина, которая оказалась мамой Юры, видимо боясь, что её прервут, быстро заговорила: «Эдик, я очень рада тебя слышать, слава Богу, у Юрочки появился хороший друг. Но вчера папа очень на него рассердился, он пригнал папе машину в бессознательном состоянии, был так пьян, что не помнил, как он это сделал. Отцу надоели Юрины бесконечные пьянки, и он поместил его в какую-то частную клинику, где Юрку выведут из запоя, очистят ему кровь и закодируют. Я постараюсь узнать, где находится эта клиника, позвони мне завтра в это же время, всё Эдик, я кладу трубку».
Это известие огорошило Эдика, и он, судорожно, думал, что надежда на Юру рухнула, продолжая держать у уха телефонную трубку, издающую короткие гудки.
Наконец-то, он спохватился и положил трубку на рычаг аппарата. Он не мог сосредоточиться на рабочих вопросах. В его мозгу, постоянно, стоял один вопрос, как найти деньги. Завтра, уже, будет среда, после неё через два дня он должен заплатить три тысячи шестьсот долларов, иначе скандал и позор. Как он будет смотреть в глаза матери, что скажет и как оправдается? Надежда, взять взаймы у Юры, рухнула, похоронив под собой планы Эдика и Леночки. Эдик, конечно, позвонит матери Юры, даже, наверное, съездит к другу, но как человек разумный он понимал, что Юрка ничего сделать не сможет. Он, просто, не дееспособный, вряд ли, догадался спрятать в трусах кучу денег.
Обдумывая всё это, Эдик почувствовал, что сложившаяся ситуация берёт его за горло. Единственный человек кто может ему помочь, - это его мать. В этот момент он вспомнил предостережение своей матери по поводу дружбы с Юрием, она чувствовала, что эта дружба вылезет Эдуарду боком. Так оно и произошло.
Ну, что же, дождёмся завтрашнего дня, и всё станет ясно, - подумал Эдик. После этого он, опять, занялся рабочими вопросами и в конце рабочего дня, когда Генеральный собрал сотрудников на совещание, он смог доложить свои предложения по организации работы компании. Генеральный остался доволен той работой, что проделал Эдуард, о чем высказался на совещании.
Хоть одно светлое пятно сегодня, - думал Эдуард, вспоминая похвалу Генерального директора.
Эдик приехал домой около семи часов вечера, Леночка была на кухне и суетилась по хозяйству. Он разделся и, войдя на кухню, нашёл Леночку очень хорошенькой в новом передничке, на который он вчера не обратил внимания. Он обнял её и поцеловал. Она посмотрела на него молча, хотя выражение её лица выглядело, как один сплошной вопрос.
Эдик присел на стульчик у кухонного стола и рассказал Леночке всё. Она слушала, не перебивая и в конце его рассказа, очень расстроилась. Она старалась не подавать вида, но Эдик заметил, как опустились её плечи и погасли огоньки в глазах. Потом, опомнившись, сказала Эдику, что доктор Шариш предложил ей аванс в триста долларов, так, что месяц с питанием, они продержаться. Эдик похвалил Леночку, но настроение у них от этого не улучшилось. Он сказал, что завтра после работы, собирается поехать в клинику, где лечится Юра, надежды он на него не питает, но нужно использовать все шансы, прежде чем идти к матери. Леночка согласилась с ним, и они, поужинав, провели вечер у телевизора.
На следующий день, под конец рабочего дня, Эдуард позвонил маме Юрия, и она дала ему адрес частной клиники, где Юру избавляли от алкоголизма. Сразу после работы
Эдик поехал по этому адресу. Клиника находилась в районе монастыря. Его долго не пускали к Юре, звонили родителям, и видимо, попав на его мать, получили разрешение допустить Эдуарда к Юрию. Строго предупредив, чтобы Эдуард не пронёс чего-нибудь спиртного, проводили его в палату Юрия. Войдя в палату и поздоровавшись с Юрой, Эдик обратил внимание, что лежавший на кровати с полузакрытыми глазами Юра, как-то странно прореагировал на приход Эдика. Эдик поставил ему на тумбочку пакет с апельсинами, которые предварительно купил, и спросил о самочувствии Юры. Только тогда, Юра, чуть-чуть, приоткрыл глаза, заторможено поздоровался с Эдиком и замолчал.
Прошла минута или более, Юра, опять, открыл глаза и слабым голосом поблагодарил Эдика за апельсины и опять впал в какое-то замороженное состояние. Эдик понял, что Юрку обкололи какими-то препаратами с наркотическим воздействием и, что его друг ничего сейчас не соображает и ничем ему помочь не сможет. Эдик посидел ещё минут десять с Юрой, тот за это время даже позы не поменял, затем встал, пожелал Юрию поправляться и вышел из палаты.
Эдуард приехал домой, когда Леночка, уже, приготовив ужин, ожидала его. Он вошёл на кухню, и Леночка вопросительно посмотрела на него. Он, отрицательно покачал головой.
- Ну, тогда, иди быстро вымой руки, а то и так всё уже остыло, - ровным голосом произнесла Лена. Когда, вымыв руки, Эдик сел за стол, Леночка подала ужин и присела рядом с ним. Эдик машинально жевал и думал о том, что в последнее время его преследует, просто, фатальное невезение. Он понимал, что другого выхода у него нет.
Завтра нужно идти к матери и всё ей рассказать, валяться в её ногах, умоляя дать ему деньги. Эта перспектива приводила Эдуарда в бешенство, и он, с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на Леночке. Леночка чувствовала состояние Эдуарда и молчала. Она понимала Эдуарда и сочувствовала ему, но в то же время считала, что он должен обо всём рассказать матери. Закончив кушать, Эдик подвинулся к Леночке, обнял её и сказал, что завтра пойдет к маме.
- Мне кажется, - сказала Леночка, - это будет в данной ситуации самое правильное решение. Не съест же тебя мама, ну поругает тебя немного, но деньги даст. Ты ей скажи сразу, что мы взаймы у неё берём эти деньги. При наших зарплатах мы с ней рассчитаемся за пол года. Я понимаю Эдик, что это претит твоему мужскому самолюбию, но сам же видишь, что ситуация безвыходная.
- Ладно, Бог с ней с ситуацией. Чему быть, того не миновать, - сказал рассудительно Эдик. - Давай, малыш, перед завтрашней маминой выволочкой, сходим в кафе, где есть хорошая музыка, посидим, выпьем кофе, развеемся. Леночка согласилась и побежала одеваться. На удивление, оделась быстро, и они вышли из дома. Решив посидеть в кафе «Фанкони», они пошли по улице Ланжероновской до улицы Ришельевской, и опять, Эдуард почувствовал на себе, уже, знакомый липкий взгляд. Он закрутил головой, пытаясь определить источник этого взгляда, но ничего подозрительного не обнаружил.
Эдик и Леночка прекрасно провели время в кафе, придя, домой любили друг друга так неистово, как будто в последний раз.
В пятницу Эдику передали для режиссуры сценарий шоу, которое должно состояться во время первого эфира новой компании. Подготовив свой вариант сценария с режиссёрскими вставками, он показал его Генеральному директору. Тот утвердил вариант Эдика и направил его в производство, предварительно похвалив Эдуарда. Эдик очень обрадовался этому обстоятельству, но мысль о встрече с матерью, тут же убирала улыбку с его лица. Он, специально, задержался на работе, чтобы застать обоих родителей вместе. Хотя, отчим редко вмешивался в решения матери, но своим молчаливым согласием, как бы, утверждал её решение.
Поэтому, Эдик появился в особняке на улице Садовой без четверти восемь. Родители пригласили его отужинать с ними, но Эдик отказался, сославшись на то, что Леночка будет готовить ужин, а он не сможет его съесть, что обидит Леночку.
- Правильно сынок, - одобрительно похвалила его мать, - человека который о тебе заботится необходимо уважать и ценить его труд. Так, что же тебя привело к нам, какой такой срочный вопрос?
- Понимаешь мамочка, я пришел, чтобы извинится перед вами, сказать, что в том, что произошло моя вина есть, но сделал я это по глупости и неумышленно. Поэтому я прошу у вас прощения, я сделал из происшедшего выводы, которые не забуду всю жизнь.
Эдуард собрался с духом и рассказал родителям все, ничего не скрывая и нигде себя не жалея и не оправдывая. Он, даже, рассказал им, сколько труда и вкуса вложила Леночка в обустройство квартиры, и как она рыдала, узнав, что нечем будет заплатить за эту квартиру. Поэтому Эдик просит своих родителей, дать ему взаймы на пол года деньги на оплату квартиры, ровно, через пол года он возвратит родителям эти деньги. Сказав это, он встал перед родителями с поникшей головой, как нашкодивший школьник перед классным руководителем.
У Изольды Семёновны денег не было, те деньги, что она дала Эдику, она собирала года три. Она, конечно, смогла бы найти деньги. Но её, как женщину властную, живущую, всегда, своим умом, и всю жизнь, решавшую вопросы посложнее, чем тот, что ей задал её сын, возмутила эта поза нашкодившего, неразумного дитя, а не мужчины лицом к лицу сражавшегося с жизненными трудностями, что она накричав на него и обругав его отказалась дать ему денег, и последние её слова звучали так: « А теперь, пошёл вон из моего дома, решай свои проблемы сам как настоящий мужчина, и когда научишься это делать, тогда приходи, поговорим».
У Эдуарда от этих слов
