исторических первоисточников, давно бы узнали о грустных последствиях ваших желаний.
Косяин. Фома, я не подозревал, что тобою руководит меркантильный интерес.
Фома. Какой ещё?
Косяин. Я думаю – тот же, что преследует меня.
Фома. Меня не тревожат проблемы с самоуничижением, уничтожением. Нет во мне ни таймера, ни желания думать о такой пакости.
Косяин. Но любопытство гложет? Хочется узнать: докопались ли людишки с мелкотравчатым сознанием до истины? Не сильно ли поменялись духовные ценности? Не догадались ли о настоящих предателях Мешиаха? Видимо, там, в конце будущего или начале прошлого – не знаю, как назвать ваш Шеол – откуда вы двигаетесь к началу или концу, случилось что-то невероятное: вдруг «мелкотравчатые» нашли ответы, разгадали секрет апостольского заговора против Учителя? То-то я обнаружил повышенное внимание к нашим персонам или, как вы привычно называете нас – «недоразумениям». То Симон прошаркает в больничных тапочках, то Яков мелькнёт, Иуда проявится из-за угла. Вам ведь интересно определить точку, с которой началось ваше самоуничтожение, найти подлеца, который первым высказал правильное предположение о ваших «деяниях»? В этом мы с тобой, Фома, почти родственники, только движемся в противоположных направлениях. Признайся, я ведь прав? Хотя, с другой стороны, у вас имеется свой ангел – Агасфер. Он, вероятно, знает больше?
Фома. Агасфер?
Косяин. Вечный Жид.
Фома. А-а, понял, о ком речь. Его не совсем так зовут. И он Вечный – чисто условно: умирает каждый день. А с мертвеца спроса никакого, тем более – с такого постоянного. Впрочем, если хотите, мы можем поинтересоваться – много ли он знает? (Зовёт). Асарсет, Асарсе-ет!
Из угла поднимается Пожилой ангел-хранитель, подходит к Косяину.
Косяин удивлённо. (Обращается к Фоме). Он же – мой сменщик! Это значит, что я – Вечный Жид?
Фома. Ничего подобного! Размечтался!
Косяин. Понял. Сменщик на полставки устроился охранять Вечного Жида.
Фома. Асарсету не нужен ангел-хранитель. Для чего оберегать того, кто никому не нужен? Асарсет и сам с собою справится.
Пожилой. Спрос на Вечного Жида в последнее время мизерный. Так, изредка, случайно вспомнят и забудут тут же. А всего каких-то сто лет назад, почти на каждом углу, в каждом городе только и разговоров было о Вечном страннике, наказанном Мешиахом. Без одного – тысячу ангелов приходилось задействовать, и те не успевали перевоплощаться. Многие поминали жида, многие.
Супруга. Мой ангел тоже принимал участие в этом шумном мероприятии?
Фома. Не исключено. Спроси.
Супруга. Мне часто снится, что я – мужчина. Что, одетый в рубище, тащусь по пескам, должно быть, Палестины, и путь мой лежит в Вечный город. Но я почему-то знаю, что ворота города для меня закрыты навсегда, и в городе я могу очутиться лишь в качестве пленника.
Молодой из угла. И зовут тебя Варавва.
Жена. Мне тоже иногда снится, что я ем из золотого блюда салат-латук, усыпанный сверху ядрами граната. Но это ещё не значит, что я когда-то была царицей Савской?
Фома. И такой возможности нельзя исключить.
Косяин. Фома! Послушать тебя, так можно поверить, что историческая правда – это ловкая выдумка историков.
Фома. Вот, именно так!
Ангел-негритянка. А я, на самом деле, шаркалась с Соломоном. Что в этом противозаконного? Могу в подробностях описать, начиная с физических размеров, заканчивая размерами удовольствия от этого мудрёного обрезанного мужа. (Показывает мизинец).
Косяин. (Жене). Я ещё с тобой разберусь дома: кто салат ел, и кто кого имел.
Жена. Не смей так со мной разговаривать!
Фома. Я же показал и объяснил в деталях, что тебе путь домой заказан.
Рода. Не расстраивайся, дружище, я за тебя всем там сумею нарисовать на лицах гематомы. Кого захочешь – под танк кину, кого не захочешь – кину на амбразуру вражеского дота. Так навалякаю, что патологические роды покажутся отдыхом в престижном санатории.
Сменщик (Роде). Кто бы говорил?
Косяин. Тысяча копий? Следовательно, Вечный Жид – не более, чем выдумка, больная страшилка христиан о самом суровом наказании, придуманном Мешиахом?
Фома. Так и есть.
Косяин. Ну, конечно. (Говорит сам с собою). Если бы Иисус мстил прохожему, который плюнул в его сторону, и за это наказал еврея сурово бессмертием, то какой же Христос был Бог? Мстительный и ехидный – это Бог? Да и пророк не поступил бы так: словно человек, обладающий абсолютной властью и чувствующий безнаказанность.
Фома. Ты в своих бредовых суждениях скоро превзойдёшь Анхела де Куатьэ, и ещё пару сотен сумасшедших исследователей, которые во имя своей оригинальной идеи смогли пренебречь очевидным.
Бог есть? Да! Бог – Учитель? Да! Его учение свято? Да! Есть Вера, есть Учение, есть Бог! Что ещё может наполнить Любовью опустошённое сердце, кроме этого, очевидного?
Рода. Однажды мы уже наполнялись любовью к вечному учению Владимира Ильича Ленина, и молили Бога, чтобы вождь мирового пролетариата жил вечно, а учения его умерли.
Фома. Вы удивитесь, но я знаю некоторые опусы. Читал этого вашего В.И. Ульянова (Ленина).
Рода. В самом деле? Тогда и ты оплодотворён ленинскими идеями?
Косяин. Скажи, если все мы оплодотворены ленинскими идеями, то имеем ли право подать на его родственников в суд о взыскании с них элементов?
Фома. Большей глупости я не слышал. Только глупец надеется на чудо и ему… всегда везёт. А везёт потому, что из глупостей и соткан тварный мир.
Что вы придумали – тем вы и живёте, в том вы и пребываете. Придумали себе Мастему – и воюете по сей день с Сатаной. Придумали, что Ленин – счастье человечества, и потом долго благословляли в страхе его учения. Поскольку глупцу, который догадывается, что он глупее других, ничего не остаётся, как считать себя умнее всех. А случайная глупость, обронённая в толпу, обязательно обретёт поклонников и станет мудростью и заветом.
Глупец не в силах сказать мудрость, а мудрец имеет силу промолчать, потому что знает, что его слово не исправит тварный мир глупцов, а только усугубит и спровоцирует на рождение ещё одной огромной глупости в изобилующей глупостями толпе.
Однажды Тэхути или, как принято называть его бог Тот в образе птицы Ибис, решил глупеющим на глазах людям вернуть мудрость. Люди, видите ли начали забывать мудрые высказывания Энеиды. Ладья Миллионов Лет бестолково болталась в водах Млечного пути. И тогда Тэхути подарил людям письменность – чтобы мудрые слова, сказанные девятью богами, заносились в анналы вечности.
Известно, что получилось из этого. Мудрость Тота, подаренная людям, принесла столько зла, что страшнее глупости не придумали бы даже самые злобные анунаки.
Письмо изменило стройность человеческого мышления, превратило в полный хаос. Самое ужасное – люди обленились. Им уже лень было запоминать и заучивать слова отцов и мудрости богов – когда их можно было записать, и при случае, перечитав, вспомнить. А то, что запомнилось, лень было записать. Люди глупо полагали, что мудрость не забывается.
Очень скоро на земле остались отрывочные знания о словах и деяниях богов. Без начала и конца. И пришлось тогда додумывать, фантазировать, вписывать собственные глупости – разрушать стройный мир, созданный богами. Всё запуталось. Давно никто не знает, где скрыта истина, подаренная богами, а где выпирает ложь, выданная глупцами.
Мудрость, как и правда, теряет свою ценность, если её не с чем сравнивать. Но истинную цену имеет только она.
Косяин. А для того, чтобы заразить человечество хронической глупостью, все апостолы написали по Евангелию? И, как контрольным поцелуем в голову, добили людей Апокалипсисами собственного сочинения?
Фома. Ложь. Никто из живых свидетелей не писал об Учителе. Любое сказанное слово, а тем более написанное об Учителе – уже ложь. Мы бы не позволили себе такой роскоши.
Рода. Как же относиться к Евангелию детства Иисуса от Фомы? Тоже – ложь?
Фома. Естественно. И автор этого лжесвидетельства наказал себя довольно серьёзно.
Косяин. Интересно – чем? Свидетельством?
Фома. Я битый час объясняю; и намёками говорю, и притчи рассказываю. Почему ты не хочешь воспринять то, что я говорю. А говорю я то же самое, что и ты, только другими словами.
Автор, накатавший по глупости эту ложь, написал самого себя, своё будущее, своё вечное, в котором ему предстоит существовать. Написал бы он колодец с холодной водой – каждое утро ходил бы пить эту воду. Но он придумал для хохмы предательство Иуды, значит - пожизненно болтаться ему на дереве, падать к подножью скалы и наблюдать, как вываливаются из него внутренности.
Самые смелые фантазии – самое живое в тварном мире. С одной стороны, иллюзии – это успокоительное лекарство от жизни, с другой – без иллюзий жизнь продолжаться не может. Вы живёте благодаря иллюзиям, жизнь поспешает за иллюзиями, спотыкается, хромает. Но цели определены – должен быть конечный и промежуточный результат.
Ты часто говоришь жене: «Получилось всё наоборот из того, что задумывал. Накаркала?» А она, действительно, накаркала, потому что часто со страхом думала, что мечтам не сбыться, что надо реально глядеть на вещи и не предаваться глупым фантазиям.
Рода. Хочешь быть богатым и счастливым – избавься от жены, хочешь быть женатым – избавься от иллюзий быть богатым и счастливым.
Косяин. А баб-с, господа офицеры, попрошу не касаться! За живое их тронешь, на тебе потом живого места не останется.
Я где-то читал, что во времена матриархата мальчиков в племенах держали, как консервы: на случай голодной зимы, ну и так, для удовольствий разных в виде мишени и с целью продолжения рода. Пацаны рождались босоногими молчунами, точно глухонемыми. Житейскую мудрость в себе копили, чтобы потом отомстить достойно.
Представьте, однажды родился мальчик, который научился говорить. Он и стал первым Богом-красавцем в среде двужопых чудовищ. Звали его Амурата, и символически он изображался в виде слона: такой же сильный, медлительный и с фаллическим хоботом – знаком бесконечности.
« И опустилась с того дня на женщину неподъёмным грузом суровая действенность. И стала она молится своему Богу-красавцу, чтобы не оставил её в беде одинокой, чтобы кормил её, оберегал, лелеял, нежно раздвигал ей ноги и дарил подарки на день рождения и Международный женский день солидарности со всеми голландскими проститутками.
Но не искоренил до конца Бог Амурата в женщине жажду власти, расчётливость, гордыню, любовь к роскоши и ещё две с половиной сотни пороков. Пожалел он женщину, посмотрел на неё печально и не стал добивать. Да и в хозяйстве оказалась вещью нужной, пригодной по части тары – молоко всегда свежее, парное.
И пока мужчина Бог скакал со своими фантазиями по кущам небесным, задумала женщина месть лютую, скверну несусветную, а именно: вернуть себе власть и унизить Бога, уронить Его с небес и втоптать основательно в землю. И вот она…»
Жена. Я всё слышу!
Косяин. Ты и раньше слышала. Я не боюсь рассказывать. Мы давно выяснили, что эта история не про тебя.
Жена. А про кого?
Фома. Наверно, про себя?
Косяин. Скорее, про тех, кто через многословную глупость захотел познакомить нас с безмолвной мудростью. Много мы слышали треска и пустословия от мудрого, в кавычках, и неверующего
