цифровых информационных технологий. И будут культивировать старый добрый классический рок, вопреки глобальной деградации, - искренне сетовал сосед.
- Увы! Глобализация деформирует жизни и души людей. Урбанизация бесследно вытеснила цыган с насиженного места. Динозавр исчез. Хотя, не исключено, что Гоча со своим племенем и виниловой коллекцией благополучно перекочевал куда-нибудь в Европу. Надеюсь, он по-прежнему, как в молодости, забавляется вертушкой с ламповым усилителем. Не ходить же ему прилизанным клерком, каждый день на службу, в какой-нибудь мошеннический украинский банк, - рассуждал я вслух.
- Нас тоже вскоре распределят по самолётам и развезут по разным странам, - напомнил сосед.
- Однако, взаимопонимание у нас возникло! Пусть и кратковременное, - констатировал я.
- Это факт! Спасибо за интересную историю про Отель Калифорния.
- Спасибо за качественный чай и компанию.
Я ушёл в свою комнату уже поздно ночью. В тот день меня никто никуда не вызвал.
Спалось в тихой тёплой комнате, как дома.
Проснулся я, по казарменному, рано. Стояла непривычная тишина. В бараках Хаслара в это время народ молился, умывался, штурмовал туалетные кабинки…
Я умылся, оделся и задумался; как убить ещё один день в ограниченном пространстве?
*“All dressed up and nowhere to go.” I plan to have it written on my tombstone.
*«Все наряды одеты, и некуда пойти». Я планирую иметь такую надпись на моём надгробном камне.
После завтрака в мою комнату подселили пожилого негра. Он был слегка сконфужен неожиданным вторжением в его личные планы. Рассеянно сортировал свои вещи, собирал дорожную сумку. Я, из вежливости, заговорил с ним.
- Домой? – спросил я.
- Да. В Нигерию. Рейс через четыре часа. Обещали вскоре вызвать.
- Давно в Англии?
- Я в Лондоне много раз бывал. Здесь родственники. Этот раз – всего три месяца побыл. Работал нелегально на такси. Остановили. Проверили.
Спасибо, хоть завезли домой, и позволили взять паспорт и вещи.
Я подумал, что он хочет побыть один, собраться вещами и мыслями перед вылетом. Ушёл погулять по центру. Направляясь в библиотеку, я, вдруг, услышал, как по всем этажам прозвучало моё имя. Громкоговоритель призывал меня подойти к информационному центру.
- Меня вызывали? – обратился я в окошко к служащему центра.
- Имя?
- Иванов.
В ответ, он, молча, протянул мне копию бланка с моим запросом о пропавших документах.
Кто-то отписал мне ответ. Я отошёл в сторонку, и стал читать чьи-то неразборчивые каракули.
Двое типов с различными подчерками, ответили мне, что по моему запросу обращались в миграционное ведомство и полицейский участок города Кроули. Выяснилось, что документы потеряны. Предположительно, в полиции. Они сожалеют.
- Потеряли?! Дешёвая отписка! – подумал я.
Они просто решили, что гражданин Украины с американскими документами – это непорядок! В качестве профилактики контроля над пришельцами, эти педики и вырожденцы просто конфисковали документы, которые могут ввести их в заблуждение.
Как можно потерять вещи, изъятые у арестованного, если всё было переписано и зафиксировано в протоколе?
Я вернулся к окошку, где получил этот ответ.
- Какие-то вопросы? – флегматично спросил дежурный.
- Кто писал эти ответы мне? Служащие центра, или полиции и миграционного ведомства? – уточнил я.
Он взял у меня копию и взглянул на подписи.
- Это писали наши служащие. Но они обращались в полицейский участок и в миграционное ведомство. По телефону или факсом. И получив от них ответ, коротко изложили вам, - разъяснил он. – А что?
Мне нечего было сказать ему. Это были пустые хлопоты. Но я продолжал тупо стоять у окна, а дежурный ожидал, что я ещё скажу.
- Мне нужны ответы, написанные от руки кем-нибудь из полиции Кроули или из миграционного ведомства, - ответил я.
- Зачем? – устало удивился он.
- Хотел бы отправить это в Африку с отъезжающим человеком. Чтобы шаманы вуду передали мои пожелания тем, кто якобы потерял эти документы, - ответил я.
Выражение лица клерка застыло. Он смотрел на меня, словно я угрожал лично ему убийством.
Я ушёл в свою комнату.
Мой нигерийский сосед был готов к отъезду.
- Скажи мне, братан, - обратился я к нему. – У вас в Нигерии колдуны вуду есть?
- Я живу в городе, - улыбнулся он. – Сам я никогда не встречал вуду колдунов. Но если посмотреть объявления, поспрашивать, то найти таковых можно. Однако, в городе, я полагаю, – больше шарлатанов, чем настоящих колдунов. Почему тебя это интересует?
- Просто любопытно. Думал, что ты что-нибудь знаешь об этом, - не стал я морочить ему голову.
Вскоре соседа призвали. И он исчез.
Перемещаясь по территории центра, я отметил, что прибыли новые люди. По их разговорам можно было предположить, что некоторые из них могут оказаться моими попутчиками. Иван из Хаслара так и не появился.
После обеда ожил громкоговоритель. Стали вызывать людей к информационному центру. Наконец, назвали и мою фамилию. Я предположил, что они отловили достаточное количество пассажиров на рейс.
Назвав своё имя в информационное окошко, оттуда ответили, когда мне следует быть здесь с вещами.
Я удивился, что эстонский приятель с компакт дисками также приглашён на это время. Мы вышли с вещами из своих комнат и отправились к пункту сбора.
Таких, как мы, там оказалось человек пятнадцать.
Проверив нас по списку, повели к автобусу.
Это было 15 декабря 2001 года. Вторая половина дня.
В автобусе я сел рядом с соседом – единственный, кого я знал. От центра до аэровокзала ехали минут десять. Тусклое декабрьское солнце начало садиться.
- Тебе куда? – спросил я соседа.
- Таллинн. Эстония.
- А мне – в Киев. Нам не совсем по пути, - заметил я.
- Увидим. Им виднее, - безразлично пожал он плечами.
- Остановились перед служебным входом в здание аэровокзала. Нас не выпускали, пока к автобусу не вышли пару полицейских. Возле автобуса нас разделили на две группы. Стояла, нехолодная для середины декабря, погода. Но куртка была нелишней.
В аэропорту, наши группы развели в разные направления. Так мы расстались с соседом. Я остался в группе из человек десяти. Нас вели почти безлюдными залами вокзала. И привели к специально оборудованной комнате ожидания. Перед нами открыли некий обезьянник и предложили пройти туда.
Это было огороженное, закрытое пространство со скамейками, телефоном автоматом и туалетом.
Полицейские ушли в отдельную комнату. Но с ними можно было связаться.
Осмотревшись, кто-то обратился к ним за мобильным телефоном.
Вскоре нам всем стали раздавать наши мобильные телефоны и наличные деньги. Все начали куда-то звонить. В моём телефоне аккумулятор оказался полностью разряженным.
Слыша разговоры людей, я понял, что некоторых только сегодня задержали. Наличие паспорта позволяло отправить их ближайшим рейсом.
Спустя минут двадцать, к нам привели ещё несколько человек. Среди них оказался Иван из Хаслара. Теперь мне было с кем поговорить.
В отстойнике стало тесно и душно. Я невольно слышал разговоры других.
Супружеская пара непрестанно ругалась. Из взаимных упрёков я легко понял, что у них остались где-то спрятанные наличные деньги, которые они не смогли забрать с собой. Они перебирали имена своих знакомых в Лондоне. Но, не знали, кому из них можно доверить; указать место и попросить забрать деньги. Они понимали, что их, надёжно спрятанные, деньги теперь для них недосягаемы. Но и человека, которому они могли бы довериться, у них, похоже, не было.
Пребывая в Англии, они, вероятно, держались вместе, подстраховывали друг друга, обходясь без близких товарищей.
Мне хотелось подсказать им, что сейчас они пребывают не в том состоянии, чтобы принять правильное решение. Да и никто уже ничего не доставит им сюда до их отлёта. Сейчас им следовало успокоиться, и не кидаться друг на друга…
Я никому ничего не сказал. И без меня, все торопливо и нервно что-то говорили по своим телефонам. Обстановка начинала угнетать.
Наконец, ворота обезьянника отворили, и нас пригласили на выход. Двое полицейских повели нас на посадку. Наши документы они несли в пакетах. Они провели нас к пункту посадки, передали служащим украинской авиакомпании список особых пассажиров и пакеты с нашими документами. И проконтролировали, чтобы все мы, без сопротивлений, перешли на другую территорию.
Бортпроводник, или пилот, с нашими документами, провёл нас на борт. Там нам указали выделенный для нас сектор в хвосте самолёта. Мы расселись. Все притихли. Каждый думал о своём. Супруги продолжали ругаться, но шёпотом.
Вылет из аэропорта Гэтвик состоялся в часов семь вечера по местному времени. В Украине было уже девять вечера. В Киев должны прибыть к полуночи.
Я летел в компании Ивана. Нас объединял горький опыт пребывания в центре Хаслар. Другие наши попутчики не были знакомы ни с этим местом, ни с нами. Но все выглядели сникшими.
Стюардессы угостили всех нас обедами, но отказали в спиртном. Таковое не включено в условия нашей доставки.
В течение трёх часов перелёта из Лондона в Киев, Иван рассказывал мне о своих планах.
Незадолго до ареста, его друзья перебрались из Англии в Ирландию. Якобы, они собрались рожать, и долго не могли решить, где им лучше это сделать?
В Англии, им – нелегалам из Украины, ничего не светило. В Украине – их ожидали родители, готовые встретить, поддержать и помочь. А далее – безнадёга на родине!
Об Ирландии они прослышали, что, якобы, в связи с рождением там ребёнка, родители могут рассчитывать на какой-то статус и социальную поддержку. И они, уже очень беременные, какими-то путями перелетели с одного острова на другой. Прилетели и сразу же родили.
Пока Иван парился в Хасларе, его друзья кое-как социально определились на родине своего ребёнка, и обещали помочь Ивану.
Он летел в Украину в качестве демографической компенсации. Принудительно восполняя потерю в лице двух молодых граждан и рождённого ими ребёнка, которые уверенно пожелали сменить страну проживания.
Но Иван клялся, что не задержится дома. Он весь был уже в Ирландии со своими друзьями.
Я лишь слушал его. Уже созрел до того, чтобы спокойно лететь, ехать и плыть по течению.
Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
42
Недостижение того, что хотел, иногда является самым лучшим подарком судьбы.
Когда самолёт начал снижаться на посадку, в иллюминатор можно было разглядеть заснеженные просторы во тьме. Зона сумерек. Я мысленно поблагодарил тюремную мать Терезу за подаренную куртку.
Представил себя в Киеве в летней одежде и обуви. И в качестве удостоверения личности – некий листок, выданный консульством Украины в Лондоне, с ограниченным сроком действия.
Благополучно приземлились. Слава Богу и Её Величеству!
Стюардесса просила нас оставаться на своих местах. Остальных пассажиров вежливо пригласили на выход. Высадив нормальных пассажиров, призвали и нас покинуть борт.
Никакого транспорта к трапу самолёта нам не подогнали. Такое неуважительное отношение меня вовсе не удивило и не оскорбило. Я не нуждался в этом.
От самолёта до вокзала мы шли пешком по заснеженному бетону. Полночь. Мороз. Я и сам не заметил, как дарственная куртка оказалась на мне, застёгнутая по горло.
Войдя
