вышел на подругу Джафарова и как она, то-есть Галина П. от знакомства с ним отказалась. И о том, что число автолюбителей в ведомственных домах геологического объединения возрасло намного, но попытаться через них выйти на связь автосервиза и лаборатории все же нужно.
Разговор закончили, и голова у меня переключается на другое. Конец рабочего дня, а Таню сегодня не видел, вчера целый день тоже. Собрались расходиться, и я наметил прогулку до приемной шефа, но Виктор что-то вспомнил, постучал себя пальцем по лбу:
«Совсем забыл. Ты говорил, что анализы в партию привезла женщина, а в книге получений ее фамилии нет. А есть другая», - он полистал книжечку, - «Николаев», - и окончил, - «Не знаешь такого?»
«Главный инженер партии», - ответил машинально, удивляясь что такого факта не знал – в партии в книге приемки стояла фамилия женщины, бухгалтера. Про себя решил разобраться, а коллеге предложил возможную версию:
«Может он только почту получил, а в партии привез другой человек».
«Возможно и такое», - согласился Виктор, - «но проверить нужно, вдруг и еще кто в бумаги заглядывал».
Пообещал это не забыть, и мы разошлись, в целом удовлетворенные. Но неприятный осадок после услышанного в завершении разговора у меня остался.
В приемной шефа Таня просматривала бумаги, которые подавал из папки сидящий рядом незнакомый мне мужчина. Оба подняли глаза, на мое приветствие – «здравствуйте» - мужчина прошептал вроде как «добрый день», а Таня кивнула головой и предложила:
«Подожди, пожалуйста, на улице, я скоро осводожусь».
Я молча кивнул, из приемной вышел и пошагал на выход из управления, считая, что в последние десять минут рабочего дня начинать что-то новое не стоит.
Вечер провели вдвоем, почти как семейная пара. Таня осваивалась в моей квартире, что-то пыталась убрать, что-то предлагала переставить, а кое-что на окнах и поменять. Я абсолютно не против. Договорились завтра пройтись по магазинам и сделать покупки. Выберет нужное конечно Таня.
После таких разговоров я подумал, что она у меня останется на ночь. Но зря надеялся: только после развода, когда станет женщиной свободной. Так она считала, и в десять часов проводил ее как и прошлый раз – почти до подъезда знакомого мне дома.
Геолог.
Утром у камералки стоял новенький ГАЗ-66. Правильно решил Павел Петрович, на участок ехать лучше в машине с колесами побольше, не как у газона. Ну а в новом салоне дыр нет, резиновые прокладки на окнах не порваны. А потому пыли много быть не должно, если ехать побыстрее, чем это может позволить себе Уазик.
Я отобрал несколько карт по работам прошлого года и нынешнего, красивый с рудой планшет на картонке, несколько колонок по скважинам и журналов документации канав. Устраиваюсь в салоне на заднем сиденьи.
На участок добираемся по старой разбитой дороге. На ГАЗ-66, да еще и новом, это без проблем. Сзади, конечно, подбрасывает прилично, но я перетерплю. А остальные устроились впереди салона и почти не страдают.
В кабину рядом с шофером никто не сел. Приходится на пол пути машину останавливать, объяснять шоферу куда подъехать – к первой в этом году скважине, пробуренной еще зимой. Наконец подъезжаем к стопе керновых ящиков. Это все, что от скважины осталось, но и их скоро увезут в кернохранилище.
Из салона все вылезают, разминают руки и ноги. Игорь Георгиевич рассказывает, а я в нужный момент показываю колонку по скважине или геологическую карту. Пришлось и ящики с керном попереставлять, показать как выглядит порода, в которой надеялись найти золото. Как в свое время и нас, публику она не впечатляет.
Все залезают в салон, а я сажусь в кабину и шофером командую. По очереди подъезжаем к стопам керновых ящиков других скважин, затем к буровым агрегатам, где скважины еще в проходке. В итоге и проверяющие убедились, что хотя делали мы все правильно, ничего хорошего при бурении не встречено и на весь участок работ прошлого года можно поставить крест.
От последней буровой пошли пешком к ближайшей канаве, которую я и Игорь Георгиевич задали сразу за поперечным разломом, где на поверхности появились первые обломки пород бурого цвета. Еще издали по отвалу видно, где в канаве «железная шляпа» вскрыта и какая у нее мощность. Подходим к этому месту.
Гости оживились, рассматривают камни в отвале, потом спускаются в канаву, ковыряются там. Игорь Георгиевич объясняет, я показываю на планшете канаву – первая с его левого края. Видно, что настроение публики повышается.
Наконец каждый все что хотел увидел. Потянулись к следующей канаве, в пятидесяти метрах. Смотрят «железную шляпу» и в ней, пытаются найти в образцах видимое золото. Я стою с планшетом «на подхвате» - по очереди в него смотрят, задают вопросы на разные темы: одних интересует состав «железной шляпы», вмещающих ее пород, других – гидротермальные изменения, третьих – интрузивные образования и т.д. В общем, мне и Игорю Георгиевичу расслабляться не дают. Николая Матвеева уже занимают вопросы не оценки объекта, а будущей разведки. Показывает на моем планшете где и что нужно дополнительно вскрыть канавами, что заверить скважинами. С ним соглашаются и в словах Якова Марковича, главного геолога объединения, уже проскакивает мысль, что этим ему, то-есть Николаю, и придется заниматься, чуть позднее.
Еще через пятьдесят метров на поверхности валяются куски породы, торчат глыбы, и все это в приличном пятне сплошной пыли. Здесь канава с ВВ. Породу взорвали, но экскаватором еще не убрали. Смотреть пока рано, но заходим, кое-кто от выброшенных глыб откалывает образцы. Все нормально, «железная шляпа» есть и здесь.
Дальше пошли быстрее. Очередные канавы осматривали уже не столь тщательно – все повторялось. Задержались только у канавы с ВВ, из которой порода уже убрана. Канава глубиной больше двух с половиной метров, спускаться на дно без лестницы сложно. Но вниз полезли все. Все же первое место, где «железная шляпа» вскрыта на такой глубине, где поверхностной водички и кислорода воздуха поменьше, а следовательно и их воздействие менее агрессивно. Здесь термин «железная шляпа» не подходит, нужно говорить «руда», «рудное тело» - порода из бурой, ожелезненной, ноздреватой постепенно переходит в плотную светло зеленую, с многочисленными прожилками кварца и густой вкрапленностью сверкающего пирита, халькопирита, других сульфидов.
В канаве просидели долго, разбираясь с границами рудного тела, определяя его мощность и угол наклона к плоскости поверхности. Представители науки увлеклись так, что самому большому начальнику, главному геологу объединения, пришлось кое-кого просить вылезать побыстрее, если они не хотят отстать от машины.
В канаве с ВВ провозились по времени дольше всего, зато и вылезли из нее полностью удовлетворенные. Теперь никто не сомневался, что появился промышленный объект. Можно было возвращаться домой, дальше ничего нового не будет, а посмотреть еще одну канаву с ВВ не получится, потому что экскаватор только приступил к уборке из нее взорванной породы. Но все же до последней канавы с «железной шляпой» дошли, поверхностно интересные места посмотрели, на моем планшете прикинули на сколько же метров она прослеживается. И поступила команда занимать места в машине.
По дороге в партию обсуждение увиденного продолжилось. Замечаний по нашей работе пока никто не высказывал. Кроме мелочей, конечно, и больше со стороны науки – недостаточно изучаем процессы около рудных изменений и само рудное тело – его состав, сопутствующие минералы, их распределение по объему, и т.д. Наш шеф с замечаниями соглашается, но спокойно. Понимает, что руда только-только появилась и сразу броситься ее изучать не главное. Важнее руду проследить и определиться с ее объемом – хватит на промышленный объект или нет. Игорь Георгиевич тут же предлагает науке этим делом заняться, зная что все равно от «дублеров», ее представляющих, отбоя не будет.
В партии появились около трех часов и разошлись на обед по домам, а некоторых Павел Петрович повел в столовую. Наверняка повара предупреждены, и обед для гостей будет на высоте.
А в пол четвертого снова собрались, снова расселись за столами с материалами. Говорить мне было нечего, каждый увидел все собственными глазами. И было понятно, что увиденное впечатлило. Разговор пошел на тему будущей разведки: грубо прикидывали потребные для этого объемы бурения, глубину ствола будущей шахты, объем подземных горизонтальных выработок, и сколько все это будет стоить. Теперь отвечал Павел Петрович, быстро подсчитывая на калькуляторе и консультируясь с Николаем Матвеевым и Игорем Георгиевичем. Я оставался вроде как в стороне. Всем понятно, что скоро пойду на новые площади, изучать их как говорят с нуля, а объект передам Николаю. И в самом конце, еще раз посмотрев геологическую карту, главный начальник высказал пожелание пройти две магистральные канавы, по километру-полтора длиной. Чтобы надежно не пропустить возможные мелкие рудные тела рядом с главным, которое сейчас изучаем. Конечно, соглашаемся, и сами это сделали бы, попозже. И на этом второй день проверки закончился. Завтра будут смотреть не меня – определять направление дальнейших поисковых работ. А по завершению – общая оценка нашей работы, пожелания, напутствия. И все. После обеда проверяющие уезжают.
Часть восьмая.
Опер. 3 августа, среда.
В Мирном, откуда должен звонить Михаил Иванович, работа начинается с восьми утра. И там могли не вспомнить, что в городе народ ленивее, любит поспать и трудиться начинает с девяти. На всякий случай иду в управление пораньше. Телефон в приемной шефа, там и посижу, с Танечкой поболтаю.
Но подруга задерживается, чего я никак не ожидал. Начал беспокоиться – вдруг звонок, а я к телефону не попаду, дверь-то заперта. Наконец Таня появилась, со мной поздоровалась поцелуем в шечку, дверь в приемную открыла. И тут же раздался звонок.
Михаил Иванович мой голос узнал, поздоровался и рассказал, что же он накопал в Пионерном. Что Джафаров там четыре дня работал, я уже знал. Теперь добавилось не менее интересное: эти дни были оформлены Рогожиным как командировка по просьбе руководства горнодобывающего комбината. Там возникла напряженка с выполнением плана перевозки добытой руды к железной дороге у поселка Солнечный, вот и попросили машину со стороны.
А за неделю до этого дорожники двумя рейсами на двух Камазах вывезли четыре машины пустой, то-есть без золота, породы из отвалов этого же комбината. Якобы для засыпки промоин на только что намеченной трассе ведомственного асфальта.
Прямо из Пионерного Михаил Иванович посетил дорожников и заставил Рогожина показать путевые листы за март-апрель-май. Хотел увидеть те, по которым были рейсы за бутовым камнем и четыре дня командировки. Нужные дни он знал, но чтобы начальника дорожников не насторожить, проверил бумаги за три месяца. И никаких упоминаний ни о командировке, ни о рейсах за камнем не нашел. По документам все машины работали на отсыпке насыпи строящейся дороги. Михаил Иванович гражданину Рогожину ничего не сказал, вроде как у того все в порядке. А сейчас
