быть связано подпольное производство изделий из похищенного золота, о чем на той встрече шла речь, казалась не лишенной смысла. Во всяком случае разобраться стоит осторожно, не привлекая внимания руководителя этого цеха. Пока не привлекая.
Подумав, решил навестить в ведомственном квартале и автовладельцев, в геологии не работающих. Дело хотелось сегодня закончить, а так как нужных людей мог застать дома только после работы, то потихоньку и двинулся в нужное место. Конец рабочего дня как раз и наступил.
За вечер одиннадцать человек навестил и коротко с каждым поговорил. В данном случае большего и не требовалось. Вопросов всего три: знаете ли Панова И.Н., а если да, то пользуетесь ли услугами его автосервиза; с кем чаще всего владелец автосервиза общается, видели ли с ним человека с приметами Джафарова А.
На первый вопрос, как и предполагал, все отвечали утвердительно. Похоже, рекламную кампанию Панов И.Н. провел отлично. Но главное оказалось не в ней: за обслуживание соседей по домам брал дешевле, чем с других. И мог это позволить для знакомых, так как никаких документов по оказанию услуг по обоюдному согласию не составлял. То-есть не платил государству налогов. Этот факт для себя отметил, при случае пригодится.
На второй вопрос большинство пожало плечами, но двое все же подтвердили: Панов и Язиков больше чем знакомые. По крайней мере то, что они вдвоем либо в общий двор приезжали, либо уезжали, они заметили.
На третий вопрос – о Джафарове – ответили по разному, как говорят, пятьдесят на пятьдесят. То-есть половина его видела на автосервизе, когда пригоняли туда машины для ремонта или осмотра, а второй половине он в глаза не бросился. Но во дворе геологического квартала он не появлялся, вернее там не замечался.
И с чувством полного удовлетворения от проделанной работы, очень поздно навострился домой, по пути обдумывая что и как должен говорить начальнику отдела Томину С.М. на запланированной завтра встрече. Намечена она на после обеда, с целью знакомства с положением дел по расследованию. Цех женских украшений, да еще в здании проверяемой лаборатории, кое о чем говорил. А «дружба» его руководителя Язикова с хозяином автосервиза интерес к этим лицам повысили. Так что говорить было о чем.
Дома пошатался из комнаты в комнату, из угла в угол. Что-то скучно без Танечки, и дел никаких не находил. Время шло к последнему выпуску теленовостей. Посмотрел, послушал и сразу же залез в кровать. Что бы не мучиться.
Геолог.
Три дня общения с представителями науки и начальством познания наши в геологии расширили и направили их в нужную сторону. Но, конечно, без негатива не обошлось. Не знаю как для других, а для меня потратить пол недели на разговоры – слишком много. И без того в поле завал, еле успеваю задавать канавы и скважины, переодически их смотреть, документаторам увиденное объяснять. Представляю, сколько всего накопилось, и по дороге на участок прикидываю, с чего лучше начать завалы ликвидировать. Хотя с чего начать понятно – с буровой, которая уже лишнее перебуривает.
Возле нее из машины выскакиваю. Здесь же из салона вылезают два техника, просят посмотреть канавы и объяснить что и как зарисовывать. Обещаю, но попозже. Сейчас важно разобраться со скважиной.
Машина отъезжает, а я прохожу в буровую. Скважину готовят к закрытию – промывают, что бы в ней не осталось ничего лишнего. Если не дай бог что-то не вымоется – имею ввиду даже мелкие камушки - может случиться прихват геофизического оборудования, опускаемого на забой. Камушек попадает между стенкой скважины и опускаемым прибором – и все, заклинивает намертво, вплоть до обрыва троса при попытках выдернуть его лебедкой.
Здороваюсь с буровиками, старшего прошу со мной выйти – не могу разговаривать, над ухом ревет дизель. На свежем воздухе, где потише, предлагаю пройти со мной на новую точку. Дел сейчас на буровой немного – работает только насос, и за ним может приглядеть его помощник. Старший согласно кивает головой. Вообще-то новую точку я должен показывать не ему, а старбуру, но тот приедет на буровую с вахтовкой после восьми, и ждать его совсем не радость. Старшой это знает, но ссориться со мной не хочет. Мало ли что, вдруг авария и меня придется о чем-то просить.
Молча шагаем к канаве с ВВ, произведшей позавчера на проверяющих непередаваемое впечатление. Для буровика пешком далековато, но молчит, тащится следом. Я стараюсь больше «второй» скорости не включать, иду потихоньку. Наконец нужное место. Забиваю колышки «скважина» и «направление», предупреждаю старшего, что бы в канаву ничего не лили, не бросали, в туалет не ходили – она не задокументирована. Смеется, соглашается, обещает не забыть. И отправляется назад на буровую, к которой прямо сейчас подъезжает каротажка, скважину закрывать.
Самое важное я пока буровикам не сказал. Не хотел портить им раньше времени настроение. Проверю установку агрегата на эту новую точку, тогда и «обрадую», что керна из скважины, в том интервале, где должно быть рудное тело, придется поднимать много. Не шестьдесят процентов, к чему все привыкли, пока не было золота, а не меньше восьмидесяти. И пусть никто не надеется, что меня можно уговорить, если поднимут меньше. По руде не допускается, это закон – скважина бракуется и перебуривается.
В партии руды несколько лет не было (по скважинам, шахту я не беру в расчет). И буровики расслабились – к керну особых претензий от геологов не слышали. А меньше керна – больше скорость бурения, больше заработок. И к этому привыкли. Теперь положенный процент керна придется поднимать. Как правило, на первых рудных скважинах с первой попытки не получается. Вот и смотрел на уходящего старшего, зная что со всей бригадой и с ним в тои числе придется ругаться. Не верил, что положенные требования они выполнят с «налета».
Но неприятности впереди, а сейчас иду смотреть канавы и объяснять документаторам, что же в них вскрыто и как нужное описать. Для меня это по важности после скважин на втором месте. Во всех документах породы, детали строения и другие вещи должны быть одинаково названы. Названия я даю сам и внимательно слежу, что бы только ими мои подчиненные пользовались. Иначе нельзя, как лебедь, рак да щука в геологии ничего не сделаешь.
По высоким отвалам издали определяю, где из канав с ВВ экскаватором убрана взорванная порода. Иду к ближайшей из них. Техник-геолог в журнале уже все зарисовал, вдвоем кое-что подправляем, кое-чем дополняем.
Канавы с ВВ самые сложные. Коренные породы вскрыты на приличную глубину и, естественно, видны детали, которые в других канавах , просто экскаваторной проходки, не определяются. Так что сидим долго, с рудным телом и его строением разбираемся досконально.
Когда наконец все посмотрели, обговорили и из канавы вылезли, буровой агрегат к только что показанной мною точке подтаскивали. Посмотреть еще одну канаву и объяснить все второму технику-геологу придется попозже, когда буровую установят. Сейчас иду к ней. Скважина ответственная, будет рудный керн, поэтому весь процесс установки контролирую. А потом нокаутирую старбура требованием к керну – восемьдесят процентов по руде. Понимаю, что не готовы буровики к такому, а по другому не могу я. Что бы не было недомолвок, записываю все в буровой журнал, расписываюсь сам и заставляю расписаться старбура. Теперь можно уходить и своим видом буровиков лишний раз не раздражать.
Со вторым техником-геологом ковырялись в канаве, пока за нами не подъехал геологический ГАЗ-66, забрать последними перед возвращением домой.
В камералке рабочий день для меня не кончается. Сажусь за стол и составляю «буровой наряд» на заданную скважину: отмечаю на какой глубине и какие по крепости, трещиноватости предполагается встретить породы, где следует ожидать рудное тело. И конечно отмечаю, где и сколько должно быть поднято керна: в пустых породах шестьдесят процентов, по руде – восемьдесят.
С нарядом иду к начальнику бурцеха, и по двум причинам порчу ему настроение. Во-первых, так вот запросто они добиться нужного керна не могут – нужна специальная остнастка, инструмент. А его в партии сейчас нет. Во-вторых, «буровой наряд» я должен был принести вчера. На это замечание развожу руками: сам видел, сколько в партии крутилось начальников, я такая же жертва обстоятельств, как и он. И меня заставляют делать вещи внеплановые.
Начальник бурцеха трехдневную лихорадку видел, все понимает и со вздохом машет рукой:
«Ладно, проехали. Все равно ничего не изменишь».
Хоть здесь меня понимают, и с поднятым настроением иду на геологическую половину здания в кабинет главного геолога.
Игорь Георгиевич и Николай Матвеев заняты расчетами: формируют очередную пробу из отпалок пока не украденных и лежащих на площадке у шахты. С каждой кучи по одному ковшу экскаватора, что бы в целом проба получилась осредненной по составу и содержанию золота. Пойдет она на отработку технологии промышленного извлечения золота, поэтому содержание его не должно отличаться от среднего по объекту. Показывают расчеты – пока на нужное содержание выйти не могут, у них оно большее. И сейчас рассчитывают, сколько же надо добавить бедной руды, что бы привести все в норму. Подумывают, где эту бедную руду взять, ее не так и много в отпалках.
Конечно, интересуются как дела у меня. Показываю планшет, на котором уже вынесена заданная сегодня скважина и две просмотренные канавы с ВВ. И говорю, что в отношении руды все отлично, но в целом для меня – завал. Не успеваю. Сегодня просмотрел канавы, так и экскаварот еще две вычистил. А за три дня говорильни что он наворотил! А канавщики! А буростолбостав! Это же все крутится! Игорь Георгиевич успокаивает:
«Не переживай. Завтра-послезавтра экскаватор у тебя заберут, руду с площадки грузить в машины – уже три дня перерыв. А дудки и позже можно посмотреть, ничего с ними не случится».
Николай не такой сердобольный, за меня переживает поменьше:
«А ты что думал? Что на разведке или оценке баклуши бьют? Вот и крутись между канавами, когда они одна на одной! Ноги только не поломай!»
Я собрался ответить, что скоро не я, а он между ними будет носиться, но не успел. Дверь в кабинет распахнулась и ворвался пылающий гневом т. Николаев. А за ним робко прошмыгнул и дверь за собой прикрыл начальник бурцеха.
Т. Николаев не то, что бы заорал, но и не по нормальному начал высказывать Игорю Георгиевичу:
«Что это ваши старшие геологи выдумывают? Хоть какой контроль за ними есть?»
Все мы, несчастные выдумщики и бесконтрольщики из-за стола повскакали, а самый из нас главный с удивлением поинтересовался:
«А дело то в чем? Что натворили?»
Т. Николаев сунул Игорю Георгиевичу, как я разглядел, мой «буровой наряд» на скважину:
«Где они в проекте такое взяли? Я что-то не видел, что бы столько запланировано было восемьдесят процентов керна поднять!»
Главный геолог посмотрел бумажку:
«Все правильно, по руде меньше керна не положено».
Николай вытянул голову и тоже сбоку бумажку посмотрел:
«А что вы хотите, по руде вообще без керна бурить?»
«Я в проекте смотрел»! – т. Николаева слова геологов не убедили, - «Там по скважине всего пять метров положено по руде, а вы
