думал, то не о том, а если и о том, то всё же иначе. Вполне возможно, да, вполне воз-можно…
Приближалось утро, и мысли учёного самым очевид-ным образом начали путаться. Голос его становился всё тише и тише, и наконец он совсем умолк. Стало слышно одно только тихое сопение профессор мирно уснул. И так продолжалось (подумать только!) тысяча и одну ночь ровно столько времени заняла занимательная история та-лантливого принца Диего и мужественного майора Недри-гайло. Рассказчик оказался чрезмерно словоохотливым. Возомнив себя новой Шехеразадой, он наговорил столько чуши, что даже кривоногий кок, который всем верил на слово, не выдержал и воскликнул:
Ну это уже слишком!
РАССКАЗ ДЯДИ
ПОМОЩНИКА ПЕТЕРСОНА
Эту историю я услышал от капитана Полларда из Нан-такета, чей корвет «Эссекс» впоследствии был потоплен разгневанным кашалотом где-то у берегов Австралии. Сам же незадачливый шкипер узнал её со слов датчанина Пе-терсона, который служил у него вторым помощником и обожал рассказывать про всякие чудеса, достоверным сви-детелем которых был его дядя с материнской стороны, то-же моряк. При этом Петерсон божился, что не было на све-те корабля, по шканцам которого прогуливался бы чело-век, честнее и правдивее этого дяди. Поскольку у меня нет оснований усомниться в справедливости данной характе-ристики, я передаю рассказ дяди со всей точностью, на ка-кую только способен.
Как раз в те самые времена, когда неугомонные ви-кинги, перешерстив всё северное побережье, спустились к югу и стали с интересом присматриваться к берегам Сици-лии, один из тамошних королей решал непростую и даже сложную задачу государственной важности за кого вы-дать свою единственную и прехорошенькую дочь. Такая проблема всегда рано или поздно встаёт перед всеми отца-ми, и неимущими и состоятельными, если господь послал им не одних только сынов, но ещё и дочек. И решают её все отцы по-разному и с разным успехом. На этот раз вся трудность состояла в том, что желающих повести под ве-нец юную королевну было хоть отбавляй ведь её папа слыл весьма богатым государем. В таких условиях выбрать из бесчисленных женихов самого наилучшего было вовсе непросто. И тогда король Альваро, чтобы зря не сушить свои мозги долгими размышлениями, взял и объявил, что руку красавицы получит тот молодец, кто подарит её ро-дителю золотой апельсин, серебряного верблюда и медно-го коня.
Если кто-нибудь подумает, что страстные кандидаты в зятья пришли от такого постановления в большой восторг, он здорово ошибётся, потому что ни один из знатных со-искателей понятия не имел, как выглядят золотой апель-син, серебряный верблюд и медный конь, и где их искать.
А вот простой юноша Марко не стал мудрить и на следующий же день привёл королю верблюда с серебряной уздечкой и гнедого скакуна. А ещё принёс обыкновенный апельсин.
Всё более-менее правильно, благожелательно ска-зал Альваро. Я как раз и рассчитывал на самую элемен-тарную догадливость. Сознайтесь, добавил он, оборо-тившись к прочим женихам, которые буквально остолбе-нели от бесконечного нахальства юноши Марко, что вы успели посчитать меня выжившим из ума старым болва-ном. Нет, я пока ещё умею соображать.
На лицах женихов появилось отчётливое выражение, ставящее под сильное сомнение упомянутую способность короля. А Марко в его положении просто обязан был бур-но вскинуться и закричать, что более умного короля на свете ещё никогда не появлялось. Он же вместо этого рас-хохотался во всё горло, панибратски хлопнул властелина по спине и сказал:
Дед, ты, конечно, учудил, но будем надеяться, что такие коленца ты будешь выкидывать не часто.
Лучше бы он этого не делал. Лучше бы он этого не го-ворил.
Как и все пожилые люди, Альваро с недоверием отно-сился к молодёжи и плохо понимал её. Нынешние молодые люди казались ему недостаточно хорошо воспитанными, а главное не умеющими выказывать почтение старикам, как это принято повсюду на Кавказе и в Средней Азии то-же. Вот и сейчас в общем-то дружелюбная выходка сооб-разительного юноши показалась государю неуважительной и даже обидной.
Помрачнело чело монарха, и он, доселе лучезарно улыбавшийся, сразу надулся, потом покраснел, потом с шумом выпустил воздух, затем немного позеленел, снова надулся, потёр зачем-то пальцем переносицу, потом по-желтел, почесал за ухом, посинел и вообще приобрёл ос-корблённый вид. А после всего провозгласил, что сколько-нибудь сносный жених обязан проявить не только совсем уж примитивную догадливость, но ещё и некое особое умение. Посему Марко должен сейчас же собраться в до-рогу и разыскать царственного прапрадедушку Бонифация, который лет эдак сто двадцать назад завершил свой жиз-ненный путь и отправился по мнению авторитетных лиц прямо на небо, и спросить у него, куда он запрятал свой любимый золотой кубок. Вот уж сколько времени стара-тельные потомки ищут эту историческую драгоценность, а найти не могут. При этом Альваро прозрачно намекнул, что если дерзкий юноша и сумеет справиться с этим зада-нием, то всё равно нужно будет ещё не раз и не два поду-мать, а стоит ли отдавать руку наследницы столь неучти-вому претенденту.
Остальные женихи сразу повеселели и стали шептать-ся, что король Альваро и впрямь не так безнадёжно глуп, как вначале показалось. А на Марко вся эта толпа стала смотреть с величайшей иронией, как глядят на человека, у которого удачно спёрли кошелёк за минуту до того, как он уверенно собрался уплатить по счёту.
Не знаю, нужно ли говорить о том, что Марко не от-личался хладнокровием английского джентльмена, потому что он сразу же вспыхнул и обратился к другим соискате-лям со словами дружеского увещевания:
Чего уставились на меня, тупицы? Рады небось, что мне на тот свет досрочно отправиться предлагают, да ещё собственным ходом. Теперь вам, конечно, кажется, что ваши ничтожные шансы немного поднялись. Но разрази меня молния, если я не придумаю чего-нибудь стоящего и не разузнаю, куда этот незабвенный Бонифаций засунул свой необходимый кубок.
Сказав такие слова, молодой человек покинул дворец и отправился в путь, не выбирая дороги, поскольку в по-добных случаях все дороги кажутся совершенно равноцен-ными. Трудно сейчас сказать, на что Марко рассчитывал, но шёл он довольно твёрдым шагом, таким, каким всегда следует идти навстречу своей судьбе. И вот встретился ему посередине леса олень. Необычный олень его рога были столь велики, что достигали неба.
Такие удивительные звери не каждый день встречают-ся, и догадливый юноша сразу же понял, что нужно делать.
Разреши мне, попросил он, залезть по твоим ро-гам на небо.
Полезай, ответил олень, и, если сможешь, разуз-най там, как мне вернуть себе прежний, обычный облик. Потому что мне до чёртиков надоело подпирать эту голу-бую полусферу своими рогами. Ведь она и без меня отлич-но держится на своём месте.
А как с тобой это приключилось?
Это всё вороны виноваты. Чтоб у них перья прочь повылазили! Раскаркались негодницы, расшумелись, что я, дескать, самый красивый зверь в лесу и что рога у меня самые красивые. А Зелёноглазая Фея их подслушала и раз-волновалась. Обидно ей стало такое узнать, потому что одну лишь себя достойной похвал находила. И вот смотри, что надо мною она вытворила.
Да, с женщинами всегда нужно быть осторожным, согласился юноша. Никогда не поймёшь наперёд, что им в голову взбредёт. Ну, мы с тобой об этом ещё потолкуем при случае, а мне пора.
Вот залез Марко на небо. Стал там оглядываться, при-сматриваться да встречных расспрашивать, и, как ни странно, получил довольно верные указания. Так что уже через короткое время удалось найти прапрадедушку Бони-фация. Этот приятный старичок удобно устроился в тени пышного зелёного куста и с видимым удовольствием потя-гивал «Кахетинское» прямо из горлышка.
Какая прекрасная нынче погода! воскликнул сме-лый юноша, чтобы как-то завязать разговор.
Лучше не бывает, откликнулся древний правитель и тут же добавил: Впрочем, у нас здесь и хуже не бывает тоже. Так что нечему тут удивляться. Или ты не здешний?
Я оттуда, показал Марко пальцем вниз, и залез сюда, чтобы тебя разыскать.
А зачем я тебе? прищурился Бонифаций. Кому я вообще могу понадобиться?
Здесь, на небе, наверное, никому, а вот земля тобой очень интересуется, разъяснил прапрадедушке шустрый посланец короля Альваро, истомлённого долгими поиска-ми золотого кубка. Там уже все обыскались, никак кубок твой знаменитый найти не могут. Может вспомнишь, куда его задевал?
А чего вспоминать? Лежит он там, где я его положил и землицей немного сверху присыпал.
Так где же?
А под семнадцатой берёзой, восемнадцатой сосной, засмеялся старик, и вид у него при этом стал хитрый и очень довольный.
Знал бы я, что ты такой вредный, так и лезть сюда не стал бы, обиделся Марко.
Да ладно уж, скажу тебе, подобрел Бонифаций, ведь мне теперь земные богатства ни к чему. Сюда на небо их не затащишь, о чём, конечно, некоторые сожаления, бывает, остаются. В речку я швырнул его. Выпил я в по-следний раз в память возлюбленной женщины, широко размахнулся и далеко забросил в пенистые волны свой лю-бимый кубок, чтобы больше никто никогда из него не пил. Так и передай своему Альваро. Если он знает, что такое любовь, он меня поймёт.
Ты прав, сказал Марко, и пусть чистые, прохлад-ные воды реки вечно хранят тайну твоего замечательного кубка. Пусть ничьи нетерпеливые пальцы больше никогда не охватят его тонкую ножку и ничьи жадные губы не прильнут к его краю. Это было бы пошло.
Спасибо тебе за твои хорошие слова, растрогался Бонифаций. Возьми от меня на память эту дудочку. Я сам её смастерил. Как станет у тебя тяжело на сердце, сыг-рай на ней, и она разделит с тобой твою тоску.
Вот спустился молодой человек на землю, отряхнулся, а потом посмотрел в вопрошающие глаза оленя и сильно смутился. Потому что совсем позабыл он разузнать, как помочь благородному зверю. И так стало Марко тошно, что отошёл он в сторону, сел на пригорочек, достал дудоч-ку и заиграл унылую мелодию.
И тогда раздвинулась зелень леса, и вышла оттуда прекрасная женщина в сверкающей золотистой одежде. Но всего прекрасней были её глаза яркие и зелёные, как мо-лодые листики клёна.
Играй, играй, сказала Фея. Я никогда ещё не слышала таких чудесных звуков.
Не буду я тебе играть, сурово ответил ей юный му-зыкант, если не расколдуешь этого славного оленя.
Взмахнула Зелёноглазая Фея веточкой, и сразу же с шумом отвалились достигавшие неба рога. Высоко под-прыгнул белохвостый красавец-олень и, как ветер, помчал-ся вдаль, бесконечно радуясь свободе и движению.
И снова над лесом поплыла старинная печальная пес-ня без слов. Она рассказывала о великой любви, которая однажды пришла неузнанной и ушла непонятой, и только через много лет
