намёками и неумными, замшелыми идеями на свои убогие койки и постарайтесь мирно заснуть, иначе я прикажу нашему коку варить для вас исключительно пшёнку и щи из квашенной капусты.
Учёные стонали, как напуганные мышки, и, наступая друг другу на пятки, торопились в кубрик.
Как-то меня посетила непривычная бессонница, и что-бы скоротать противные часы безрадостного томления, я позвал наименее вредного из пленников, относительно скромного историка (обычно он вёл себя приличнее дру-гих), и попросил развлечь меня какой-нибудь нехитрой ис-торией.
Р а с с к а з и с т о р и к а
Источники, которым я склонен доверять, сообщают, что у короля Патагонии было ровно сто двадцать восемь дочерей и двадцать три сына. Все девочки были достаточ-но милы, громко играли в четыре руки на фортепьянах и бесконечно увлекались художественной гимнастикой. А вот мальчики к музыке были совершенно равнодушны, за-то смотрелись очень смышлёными. Своё свободное время они посвящали игре в мяч. При всём при том из всех этих приятных детей только один, царевич Диего, умел читать. Не спешите улыбаться это было немалым достижением, поскольку в стране вообще было мало грамотных чтобы их пересчитать достаточно было пальцев одной руки, и то несколько пальцев оставалось свободными. А всё потому, что в патагонском языке было ровно одна тысяча шестьсот пятьдесят пять букв, среди которых было много похожих. Так что выучить всё это богатство рядовому патагонцу всей жизни не хватало, разве что только снисходительные небеса изредка посылали приглянувшемуся им учащемуся какой-то особый талант разбирать и запоминать эти дико-винные крючочки.
Юный Диего оказался как раз таким избранником и проявил совершенно удивительные способности. Играючи освоил он всю эту безнадёжную премудрость, когда ему ещё не исполнилось и шести лет. По такому случаю среди патагонцев, которым любой повод хорош, произошло об-щее завихрение и ликование, и верноподданное правитель-ство объявило трёхдневный праздник. Отец-король тоже не остался в стороне от национального торжества и от из-бытка радостных чувств приказал украсить флагами глав-ную улицу и с грохотом выпалить из единственной двор-цовой пушки сто семьдесят три салюта. Тем, кто не поле-нился сосчитать выстрелы, показалось, что пробабахали всего сто семнадцать раз. Скорее всего, порох кончился, но, может быть, пушкарям просто надоело.
Теперь редко кому удавалось видеть умного принца, потому что юный грамотей с утра до вечера стал пропадать в центральной библиотеке, куда уже давно никто не захо-дил даже ненароком.
Будучи от природы бесконечно застенчивым, Диего сторонился людей и искал одиночества. А одиночество, как известно, располагает к размышлениям. Регулярное занятие размышлениями и этого никто не посмеет отри-цать приводит к дальнейшему развитию умственных способностей, что с принцем и произошло, поскольку ни-чего иного в такой ситуации произойти и не могло. Что больше подходит благородной душе, охваченной неизбеж-ным покровом меланхолии, чем прохладная тишина пыль-ных библиотечных залов, куда еле проникает свет через стрельчатые готические окна, которые архитектор поста-рался сделать как можно уже? И найдётся ли где общество менее обременительное, чем общество сонного библиоте-каря, давно потерявшего всякий интерес к жизни и всё больше мирно дремлющего над невостребованным томом всеми уважаемого Жана-Жака Руссо?
В этой замечательной библиотеке подающий большие надежды принц сразу же бросился читать всё подряд, хотя признанные специалисты считают такой метод познания глубоко порочным, ибо он может случайно привести чи-тающего к неправильным, а потому недостойным мыслям о несовершенстве государственного устройства, продаж-ности чиновников и неразборчивости политиков. Увы, не нашлось доброго наставника, который бы ненавязчиво вы-хватил из рук увлечённого Диего подозрительного «Ле-виафана» Гоббса и вместо этого всучил проверенную «Дюймовочку», а ещё лучше «Али Бабу».
Однажды удивительному царевичу пришла в голову забавная мысль немного размять неподвижные члены, и тогда он, подчиняясь естественному для молодости жела-нию сделать какое-нибудь полезное физическое упражне-ние, забрался по ненадёжной шатающейся лесенке к самой далёкой полке самого высокого книжного шкафа. Там из-давна хранились книги, не представляющие интереса, или отпечатанные на плохой бумаге, или совершенно непонят-ные, или такие, чьих авторов справедливо или нет призна-ли врагами отечества. И здесь нашему неукротимому чита-телю попался в руки запыленный труд некоего Доминика Гонсалеса, совершившего незабываемое путешествие на Луну с помощью целой связки почтовых голубей.
Конечно, в этой книге было много глупостей, невер-ных рассуждений, нелепых преувеличений и просто откро-венной неправды. Наверное этот Гонсалес, кстати он был монахом, был непозволительный лгунишка и отъявленный выдумщик, если не сказать больше. Но было в той книге также немало разумного и полезного. Нужно было только суметь отделить ненужную шелуху безрассудных автор-ских завираний от вполне питательных семян истинных знаний, что сообразительный Диего и сделал, руково-дствуясь каким-то одному ему ведомым инстинктом. Уже после первых двух страниц сердце его взволнованно за-стучало, бурно затрепетало и неодолимо позвало в далёкий путь, ожидающий всякого, кто без неуместных колебаний помыслит отправиться на Луну, пренебрегая вполне оче-видной неопределённостью цели и вполне возможными опасностями нелёгкого пути.
Да и кто бы отказался слетать на Луну и посмотреть на замечательное государственное устройство, так сильно радующее тех, кому посчастливилось жить на видимой стороны нашего природного спутника? Ведь тамошний властитель, оказывается, полагает, что не подданные су-ществуют для государя, а, наоборот, государь для под-данных. И этот принцип он всеми своими силами без ма-лейших признаков раздражения и усталости проводит в жизнь.
Далее любознательный принц прочитал, что все по-рядки в этой лунной державе устроены очень и очень мило здесь каждый волен свободно высказывать свои мысли, независимо от того, умные они или глупые, здесь очень низкие налоги и до смешного дешёвые хлеб и колбаса, при этом полиция держится совсем не нахально и занята в ос-новном тем, что переводит старушек через улицы. Преста-релым дамам это так нравится, что они даже без всякой на то необходимости по многу раз пересекают улицы и тем основательно тормозят движение общественного транс-порта.
Совсем иначе идут дела на невидимой части Луны. Там никчемный и бесхарактерный король окружён исклю-чительно бессовестными пройдохами и всяким ясновель-можным ворьём. Обнищавшему народу говорят, что все его трудности это просто временные трудности, но отча-явшиеся жители уже никому и ничему не верят. Таким об-разом, соваться на невидимую сторону Луны не следует, потому что ничего хорошего там не увидишь.
Я обязательно побываю на видимой стороне Луны! восторженно вскричал чудо-ребёнок, дочитав интересный отчёт Доминика Гонсалеса, и от избытка чувств свалился с лестницы. Как он уцелел, пролетев семнадцать футов и четыре дюйма, до сих пор остаётся загадкой. Остаётся лишь признать, что судьба умеет делать для своих любим-цев счастливые исключения, и там, где другой мальчик обязательно сломал бы себе руку или ногу, а то ещё и пару рёбер в придачу, наш благополучный герой отделался со-всем маленьким синяком, не очень заметным даже с близ-кого расстояния.
Человечество обычно плохо понимает и мало любит тех смельчаков, которые упорно не хотят довольствоваться родной планетой, а дерзко обращают свои пытливые взоры к иным небесным телам, не без оснований полагая, что в других мирах им удастся найти ответы на загадки, которые на Земле считаются неразрешимыми. И вообще у боль-шинства людей, в том числе и у моих уважаемых коллег, любая личность, выдающаяся собственным взглядом на вещи, вызывает естественное глухое раздражение и другие неприятные чувства. Сам я отличаюсь беспримерной ши-ротой мышления и исключительной выносливостью, но если бы, например, мне пришлось узнать, что мой ближ-ний, с которым я сравнительно недавно сидел в школе за одной партой, надумал подобно мне сочинять рассказы и тем по мере сил обогащать мировую литературу, я бы ему этого никогда не простил. Поэтому тем, кто собрался влиться в ряды прославленных литераторов, модных ком-позиторов и великих спортсменов или просто ступить но-гой на Луну, не следует преждевременно делиться своими планами ни с товарищами, ни с друзьями. К сожалению, простодушный Диего не знал этого непреложного правила. Он вообще не знал, что не следует делать того, чего не следует делать.
Одолжи мне ненадолго свой перочинный ножик, попросил он соседского мальчика.
А зачем он тебе? насторожился тот, допуская пе-чальную возможность того, что вполне может навеки рас-проститься со своим любимым орудием, если Диего вдруг невзначай потеряет его.
Я отправляюсь на Луну, признался будущий путе-шественник. И там мне может очень понадобиться хо-роший перочинный нож. Только ты никому не говори об этом.
Конечно, не скажу, пообещал надёжный сосед.
К вечеру уже весь город знал, что Диего изобрёл не-виданный способ полётов по небу и собирается посетить Луну. Наиболее сведущие патагонцы добавляли от себя, что они давно в курсе и что всё это делается с разрешения местных властей и под контролем Академии патагонских наук. Экспедиция ставит перед собой цель, говорили они, привезти целую кучу минералов, которые станут подлин-ным украшением пока ещё очень небогатого геологическо-го музея.
Нет, нет, возражали другие, ещё более сведущие. Вся эта география с геологией нужна только для отвода всяких глупых глаз. На самом деле поверхность Луны усыпана крупными золотыми самородками весом от соро-ка до шестидесяти и более фунтов. Принц должен доста-вить их на родину, и тогда правительство сможет закупить тьму тьмущую скорострельных винтовок и быстроходных подводных лодок.
Взволновалась, задёргалась заграница, получив от своих недремлющих и наблюдательных послов подроб-нейшие уведомления, что Патагония втайне намеревается стать ведущей мировой державой, а для начала постарает-ся освоить в своих корыстных интересах царицу ночи Лу-ну. Всё это при определённых условиях может привести к безусловному нарушению сложившегося баланса. На са-мом деле рассуждения о международном балансе (пред-ставление о нём всегда было очень смутным) не имели ни-какого малейшего отношения к Луне, но все чиновники, ведающие заграничными делами, всегда пускают такие рассуждения в ход, чтобы лишний раз подчеркнуть значи-тельность своей почти бесполезной деятельности.
Больше всех засуетилась Страна Больших Колоколов, чьи пустынные берега щедро омывает неприветливый хо-лодный океан. У этой страны издавна были свои виды на наш естественный спутник, и хотя дальше видов дело про-двигаться
